Малое солнце (СИ) - Мамедов Руслан

Конечно, 70 часов без связи — это не так много. Бывало, что инженеры, работая на удаленных станциях, оставались без связи и дольше по разным причинам. Однако никто из них не был в одиночестве и в случае беды мог рассчитывать на помощь товарищей. Никто никогда не работает в космосе в одиночку — это правило написано кровью многих. А ведь именно он позволил Джейдеру отправиться одному. Приказ руководства заставил Келвина пойти на серьезное нарушение. Если с Джейдером что-то случится, вспомнит ли об этом руководство или возложит всю ответственность на него, чтобы не запятнать свою репутацию? В любом случае Келвин здорово подставил свою шею и теперь его карьера зависела от случая.

Келвин так глубоко задумался, что не сразу сообразил, что Сьюзен уже несколько минут пытается до него докричаться.

— Келвин, ау! Ты еще здесь?

— Что такое? Ты закончила расчет?

— Да, и все перепроверила. Хвост беспрепятственно покинет Солнечную систему, но есть пересечение с «Мистралем» в точке L1 Ганимеда. Их накроет через два часа, если они не уйдут.

— Значит, нужно их об этом предупредить, — сказал Келвин, настраивая прямой канал связи с космическим кораблем.

— Спасибо, что напомнил про хвосты, Келвин. С меня пиво.

— Не обещай того, чего не сможешь выполнить, — улыбнулся Келвин.

Интерком затрещал помехами. Лазерный передатчик на поверхности Каллисто отыскал в небе маленькую песчинку, не различимую человеческим глазом среди ярких звезд.

— Внимание! Ремонтное судно «Мистраль». Говорит диспетчер Иван Келвин. Доложите свой статус.

Слова Келвина, преобразившись в электромагнитные волны, устремились в непроглядную бездну. Спустя минуту бездна откликнулась.

— Келвин? Не ожидал тебя снова услышать. Говорит инженер связи Идэн Талард. Мы разобрались с ретранслятором, хотя на это потребовалось больше времени, чем планировалось. Внекорабельная деятельность завершена. Все члены экипажа на борту, и мы готовы взять курс домой. Конец связи.

«Мистраль» находился в 400 тысячах километров от Каллисто, что создавало задержку в пару-тройку секунд.

— Капитан. У нас есть некоторые затруднения с машинами фон Неймана, — произнес Келвин, продолжая диалог. — Автоматический транспортник незапланированно изменил курс с включением атомных двигателей, и теперь на вас надвигается радиоактивный выхлоп. У вас есть два часа, чтобы покинуть опасную зону. Конец связи.

— Вас понял, диспетчер. Выполняю подготовку маневра. Конец связи.

Келвин отпрянул от экзокома. Ганимед и пропавший инженер на шахте GM-3 занимали все его мысли. Ему внезапно захотелось закурить. Странное желание. Когда-то он курил, но все это осталось в прошлой жизни, на Земле. Едва ли в радиусе полумиллиарда километров можно было найти хоть одну пачку с настоящим табаком.

— Итак Сьюзен, давай подытожим, что мы имеем, — начал Келвин. — У нас есть спутник с большой шахтой, набитой роботами, которая не выходит на связь ни с нами, ни с остальными машинами в космосе.

— Еще у нас есть роботизированный транспортник, который, вопреки своей задаче, всеми силами стремится не попасть на Ганимед, — Келвин откинулся в кресле, взявшись обеими руками за голову.

Его задумчивый взгляд устремился куда-то в потолок.

— Попробуем логически объяснить действия транспортника. Он должен был забрать металлы с шахты, но он не способен осуществить погрузку самостоятельно, для этого ему нужны роботы. Следовательно, если транспортник не может выйти на связь с шахтой и роботами, то его задача становится неосуществимой. В таком случае он приступает к выполнению следующей задачи и летит на Каллисто. Сдается мне, что проблема кроется в шахте, — заключил Келвин.

Сьюзен отпила кофе из кружки и отставила ее сторону. Разговор для нее становился интереснее.

— Ну хорошо. Допустим, на шахте произошла некая авария. Это объясняет действия транспортника, но никак не объясняет бездействия остальных машин. Если на шахте возникли серьезные проблемы, тогда главный кластер должен отправить помощь, чтобы как можно быстрее вернуть шахту в строй. А у нас, напротив, машины как будто избегают Ганимед. Такого не может быть! Говорю как человек, который большую часть времени проводит за симуляциями, — возразила Сьюзен. — Машины фон Неймана запрограммированы помогать друг другу, иначе им не выжить в глубоком космосе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В воздухе повисла долгая пауза. Усталое лицо Келвина приняло еще более угрюмое выражение.

— Надо бы посмотреть, что там с этой шахтой не так. Может, навести телескоп на нее и сделать пару снимков? — спросила Сьюзен, устало потирая глаза.

— Не все так просто, — покачал головой Келвин. — Я уже думал об этом. Сейчас шахта скрывается на обратной стороне Ганимеда. Отсюда нам никак до нее не пробиться. Постой! Хотя для связистов она должна быть видна. Навигационной оптики на их корабле должно хватить для фотосъемки!

Келвин пододвинулся к столу и нажал на экзоком. Зеленый индикатор на станции лазерной связи говорил о готовности к передаче. Он прочистил горло, сделав очередной глоток кофе. От напитка, что колонисты сентиментально называли кофе, пересыхало во рту и хотелось пить еще больше.

— Говорит диспетчер. Подтверждаю маневр уклонения. Ганимед шестнадцать градусов, три минуты, перицентр 8786. Ускорение выбега в пределах допуска. Отключить астрокомпас, перейти на гиродины. Навигация по интерферометру. Задача: провести фотосъемку шахты GM-3, семьдесят один градус, двадцать семь минут южной широты, сто семьдесят два градуса, тридцать девять минут восточной долготы. Возможно, аварийная ситуация. Конец связи.

— Талард на связи. Ложусь на дрейф 11, 6. Ведение по интерферометру. Но проводить фотосъемку шахты отказываюсь. Такой работы нет в протоколе миссии. Диспетчер, прокладывай курс на Каллисто. Мы очень устали, летим домой и крепко хотим выпить! Конец связи.

«Какая наглость! Что этот самодур себе позволяет?! — подумал про себя Келвин, сжав губы во вспышке гнева. — Одно дело в колонии, но в космосе слова диспетчера — закон. Чертов Талард, когда ты вернешься, я устрою тебе сладкую жизнь!»

— Говорит диспетчер Иван Келвин. Шахта уже треть витка не выходит на связь, возможна нештатная ситуация. Вы единственные, кто может разглядеть шахту. Вы должны помочь, капитан!

— Без обид, диспетчер Иван Келвин, — ответил Талард, намеренно выделив имя, — но мы выполнили свою работу, и уже давно должны греть кости где-нибудь в столовом блоке на Каллисто. Так что не в этот раз. Конец связи.

— Говорит диспетчер…

— Да знаю я уже, кто со мной говорит! — перебил его Талард. — Говори сразу, четко и по делу, если есть, что сказать!

От услышанной наглости у Келвина зашевелились волосы на затылке.

— Вынужден напомнить, — прозвенел он, с трудом сдерживая гнев в голосе, — неподчинение диспетчеру — это тяжкое нарушение и влечет за собой суровые последствия. Подумайте хорошенько, капитан. Конец связи!

После непродолжительной паузы в эфире раздался ответ:

— Пока ты прячешься подо льдом, диспетчер, у нас тут буря под 9 баллов! Да у парней от такой радиации скоро яйца сварятся! Задерживая нас, ты подвергаешь нас опасности. А это будет посерьезнее, чем невыполнение указаний диспетчера, не так ли? Так что лучше бы ты взял пример с этой шахты на Ганимеде и заткнулся! Конец связи!

— Талард! — беспомощно завопил Келвин.

Он все еще не находил в себе силы признаться в том, что его интерес к шахте в первую очередь обусловлен потерей человека. Человека, которого он лично отправил туда одного в нарушение всех регламентов безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Послушай! — наконец повысил он голос. — Без этой шахты всю колонию ждет ресурсный голод! А ты идешь на открытое неподчинение из-за каких-то маленьких ничтожных яичек! Да после этого они и гроша ломанного не стоят!

— Прости, диспетчер, — раздался ответ Таларда, — но, хоть они маленькие и ничтожные, но все еще мне очень дороги! Конец связи!

Келвин отпрянул от микрофона с чувством полной беспомощности.