Паническая атака. Избавиться раз и навсегда! - Андрей Владимирович Курпатов

• что останетесь без средств к существованию, но именно поэтому и не решаетесь на давно назревший развод с супругом;

• за здоровье, но главной вашей проблемой при здравом рассуждении является личная жизнь или ситуация на работе;

• что, если вы выскажетесь, вас поднимут на смех, при этом сами вы уверены, что лучше других разбираетесь в соответствующих вопросах;

• будущего, но при этом не предпринимаете никаких серьёзных действий, чтобы себе это будущее обеспечить;

• за близких, а вот отношения у вас с ними далеки от идеальных;

• что останетесь в одиночестве на старости лет, но при этом знакомиться и общаться с людьми вам не нравится или даже дискомфортно.

Сейчас нет цели осознать всё и вся, причём окончательно и до последней глубины. Но просто подумайте об этом: чему ваш страх, ваша тревога при внешней, вроде бы, оправданности на деле чему-то важному в вас же самих, в вашей жизни противоречит?

Случай из психотерапевтической практики

«Может быть, я этого заслуживаю?»

Около года назад подруга Нины пригласила её в гости поболтать. Засиделись до четырёх утра. Проспали до 10 утра, позавтракали и расстались, а к вечеру подруга Нины обнаружила пропажу крупной денежной суммы. Деньги лежали у неё в другой комнате и были приготовлены на покупку мебели. Девушка вызвала милицию, после чего Нину «взяли».

Следователь допрашивал Нину жёстко, угрожал, что «придётся принять к ней меры». Требовал подписать признание и отдать деньги «по-хорошему». Отпустил домой, взяв отпечатки пальцев и пообещав прийти с обыском. За сутки от волнений Нина похудела на три килограмма… Звонил муж подруги, угрожал увезти её в лес и там с ней расправиться, если она не отдаст деньги.

Только через четыре дня подруга вспомнила, что вечером приходил её приятель, просил водички попить. Оставался один в коридоре, откуда запросто мог вой ти в комнату и взять деньги. Все эти четыре дня Нина «не ела, не пила».

Подруга извинилась перед Ниной – но формально, сухо. Нина простила, но вот что перед ней не извинились, как следовало, простить не может. Вот такой был стресс…

И вскоре по вечерам Нина стала чувствовать, что с ней «что-то не так». И как-то само собой подумалось: «А что если это сердечный приступ?!» И началось…

– Хотелось мозги выкинуть, – сокрушаясь, рассказывала мне Нина.

Первый приступ, как это часто бывает, начался с учащённого сердцебиения. Нина стала прислушиваться к своему состоянию: сердце застучало сильнее, начиналась паника. Давление подскочило до 160/100 мм ртутного столба.

Скорую вызвали через день, но лучше Нине не становилось, поэтому её положили в больницу «с гипертонией». Впрочем, обследование показало, что гипертонии никакой нет – Нина совершенно здорова.

От приступов, впрочем, вердикт врачей Нину не избавил. Причём стало происходить странное: спровоцировать приступ мог даже один только вид алкоголя. Нине стало казаться, что если она выпьет хотя бы глоток, то тут же умрёт. Своих друзей уговаривала не пить даже пиво, настолько её это пугало.

А ещё Нина больше не могла смотреть передачи о криминале, фильмы про убийства и т. п. Последние полгода она стала болезненно реагировать на любые резкие звуки: смех за окном, сигнализация, стук, звонок в дверь, будильник. У Нины тут же начинает колотиться сердце, она покрывается потом, её бросает в холод.

В какой-то момент у Нины появилось и ощущение кома в горле – объёмного, плотного, перекрывающего дыхание. Приходилось открывать окно и чуть ли не дышать в форточку. Снова скорая, но на сей раз Нину госпитализировали уже в психиатрическую больницу.

Там ей попался «милый» доктор, который сказал Нине, что никто её не вылечит и что он её положит в отделение к обычным душевнобольным, которые за себя не отвечают. По крайней мере, Нине так показалось. Говорил, что стресс отложился у Нины в мозгу, что это на всю её оставшуюся жизнь…

Работать Нина перестала: для этого нужно было ездить в Москву на поезде, а она боялась – врачей нет, помочь некому. Всё время возникали мысли, что можно умереть от того, другого, третьего.

Нина пыталась устроиться кассиром, но весь день на новом месте думала только о деньгах и о том, что она их может потерять, недосчитаться, что её могут в чём-то заподозрить. В результате вынуждена была уволиться.

К моменту обращения Нина уже не могла выйти из дома самостоятельно. А если и выходила, то всю дорогу бормотала про себя: мол, есть телефон, можно вызвать скорую, если что, можно будет описать, где находится, и её найдут.

Таблетки, которые ей выписали и которые она сама себе подобрала, всегда держит в сумке. При этом Нина понимает, что толку от них нет, но с ними она чувствует себя увереннее. В общем, по всем показателям ситуация сложилась отчаянная.

Всему виной, конечно, был сильнейший стресс, когда Нину заподозрили в краже, забрали в отделении полиции. Страх, связанный, по сути, с угрозой для жизни, причём внезапно, буквально на ровном месте.

Когда Нина стала прислушиваться к своему сердцебиению, она уже находилась в состоянии, близком к панике: всё напряжение предыдущих дней сконцентрировалось в этом её внимании к работе сердца. И разумеется, от этого сердцебиение только усилилось, а испугаться смерти ей теперь было проще простого.

Нине после всего случившегося хотелось уже просто спрятаться ото всего мира, затаиться, исчезнуть. И только болезнь может дать человеку такую возможность. И Нина ею воспользовалась…

Но почему Нина так болезненно переживала несправедливое обвинение? Почему оправдывалась, словно была виновата?

Мы не задумываемся об этом, но наши проблемы и комплексы действуют на уровне подсознания. Как мы затем выяснили, в жизни Нины была ситуация, связанная с воровством – детским, наивным и глупым. Ч то-то они там с подружками стащили из магазина, а затем получили от родителей за это.

Ничего страшного вроде бы тогда не произошло: дети, ещё понимания нет, баловались, может «на спор» или «на слабо» – бывает. Но вот это ощущение, что ты можешь сделать что-то плохое, не понимая последствий, а потом будешь расплачиваться, запали в детскую психику.

Да, панические атаки могут паразитировать на глубоко скрытых в нас чувствах: вины, совести, неполноценности, зависимости от других людей, какого-то чувства позора, пережитого в детстве.

Нина, не сделав ничего плохого в той ситуации, почувствовала себя виноватой – не в том, что сделала что-то не так, а просто испытала чувство, что она «плохая». Именно так ей всю жизнь говорила мама – «ты плохая», – даже не объясняя,