Там, за рекою, — Аргентина - Иржи Ганзелка

Пока вы не увидите, что регулировщик на перекрестке весело покуривает, кажется, что он совершенно напрасно берет с собою на дежурство руки. Посигналишь перед перекрестком, но регулировщик даже не шевельнется. Нажимаешь на сигнал второй, третий раз, останавливаешься. В двух шагах от него — регулировщик смотрит на тебя без всякого интереса и спокойно продолжает курить. Нигде вокруг даже и намека нет на какой-либо другой транспорт.

— Что случилось? — раздается ваш нетерпеливый возглас.

— Pase, senor, tranquilito, — мило произнесет человек в мундире и выпустит облако дыма. — Поезжайте себе, пожалуйста, спокойненько…

Пусть бы хоть зашумел, стал ругаться или по крайней мере вытащил служебную книжку! Но так?

Разумеется, о столь милом обхождении не станешь умалчивать, как только представится возможность поделиться первыми впечатлениями со своими друзьями.

Они засмеялись и сказали:

— Вы остановились перед регулировщиком и ждали, когда он вас пропустит, не так ли? Придется вам привыкать! Если он стоит к вам спиной или лицом, это значит «стой», А если станет боком, можете ехать. Зачем же еще какие-то упражнения руками?..

Часто, особенно в предместьях, вы можете обнаружить, что регулировщики стоят босиком. Это вовсе не единичные персоны в мундирах, которым не хватило обуви. Можно встретить воинскую часть, добрая половина которой босиком.

— Почему не у всех есть ботинки? — осторожно спросили мы в кружке друзей, чтобы вопрос не прозвучал нетактично.

— Это новички, — сказали они.

Завязалась дискуссия, в ходе которой мы должны были признать, что это совершенно разумное, собственно, единственно правильное решение.

Наденьте кошке на лапы ореховые скорлупки. Или поставьте гребца-гонщика на лыжи. Парагвайцы в деревне всю жизнь ходят босиком. После этого потребуйте от них, чтобы их огрубевшие ноги за неделю привыкли к жестким кованым солдатским сапогам.

Однажды в Энкарнасьоне из тюрьмы бежал военный преступник. За ним выслали несколько солдат. Бедняги ковыляли в сапогах, а босой узник тем временем легко увеличивал разрыв между ними и собой. Потом один из преследователей сел на край канавы, сбросил сапоги и через десять минут привел беглеца за шиворот.

Гораздо больше, чем неудобные сапоги, пришлось парагвайцам по вкусу оружие. Они умеют его ценить, а также умеют с ним обращаться. Мы едва не убедились в этом на собственной шкуре.

Было, вероятно, около девяти часов, когда мы ехали по полупустынным улицам к зданию радио. Нас опять сопровождал бывший парагвайский консул. Вдруг раздался винтовочный выстрел.

— О… остановитесь! Погасите свет! За… заглушите! Heт необходимости рассказывать, с какой быстротой мы послушались.

Во всю ширину улицы бежало отделение солдат с винтовками, направленными на машину. И вот уже возле нашего окошка стоит офицер, держа в руке пистолет. Он разразился потоком слов, из которых мы поняли только одно: гуарани. Однако наш проводник уже лез в бумажник. Прошло довольно много времени, прежде чем он сумел дрожащей рукой вытащить удостоверение личности и служебный документ.

— Мы журналисты, едем на радио, — говорим мы по-испански, показывая корреспондентские билеты.

Офицер сунул пистолет за пояс и отдал честь.

— В другой раз здесь не ездите, — сказал он уже вслед отъехавшей машине, — здесь тюрьма!

— Не сердитесь, пожалуйста, я забыл вам сказать, — растерянно извинялся наш проводник, — что там, за решетками, — политические заключенные. Охране приказано стрелять. Вы же знаете, три недели назад закончилась революция, а здесь никому не известно, когда и как начнется новая…

Несмотря на то, что Парагвай принадлежит к трем самым маленьким южноамериканским республикам, он втрое больше Чехословакии, в тринадцать раз больше Бельгии. При этом плотность населения в Парагвае наименьшая из всех южноамериканских республик. Здесь всего лишь три человека проживают на одном квадратном километре. Земля буквально пустует. Это еще отчетливее видно из того факта, что в западной части Парагвая, Чако бореал, живет что-то около 50 тысяч жителей. А площадь парагвайского Чако — 299 тысяч квадратных километров. В сравнении с нашими условиями это означало бы, что население Пардубиц[40] было бы разбросано на территории большей, чем две Чехословакии.

По статистике жизненного уровня, в 1945 году в Парагвае было 17 кинотеатров, 3840 телефонных аппаратов и 1800 автомобилей. Картину можно дополнить, заметив, что три четверти покупательной способности Парагвая сосредоточено в Асунсьоне.

Страна имеет исключительно аграрный характер и нуждается в промышленности, выходящей за рамки мелкого производства. Во всей стране имеются три консервные фабрики, из них только одной владеют парагвайцы, затем несколько сахарных заводов, текстильных фабрик и фабрик для выщелачивания танина.

Куда более зловеще выглядят социальные отношения в стране. Здесь довольно много эстансьеро, каждый из которых имеет по 10 тысяч голов скота. Есть даже такие, которые владеют 40 тысячами голов. Никто из них как следует не знает, что, собственно, ему принадлежит. Во время переворота 1947 года повстанцы увели у одного из крупных помещиков более 5 тысяч голов скота, переклеймили и продали в Бразилию. Владелец узнал об этом спустя много времени, после того как в стране снова был восстановлен порядок.

О людях, находящихся на противоположном социальном полюсе, вы можете получить представление на каждом шагу.

Из Энкарнасьона мы посылали в Чехословакию три заказных письма. Почтовая служащая, девочка лет четырнадцати, взвесила их, с трудом отыскала в тарифах стоимость и начала выписывать нам квитанции.

— Не сможете ли вы наклеить нам марки разного достоинства? — спросили мы уже по привычке, памятуя о филателистических интересах получателей.

— К сожалению, нет, — ответила девочка и вынула из ящика одну марку стоимостью в гуарани и четверть листа марок по пятнадцать сентаво. — У меня больше нет. Но вы получите квитанцию, марки наклеют завтра. Все равно самолет прилетит только через три дня.

Мы на это не согласились. Не ради филателистов, а на основании опыта, приобретенного кое-где в Африке. Самая лучшая гарантия того, что письмо дойдет или по крайней мере будет отослано, это если почтовый служащий прямо при вас его проштемпелюет.

— Как же так у вас нет марок?

— Вечером мы пойдем их покупать…

Мы не знали, что и подумать.

— Почему вы не пришли прямо ко мне? — спросил нас сеньор Гонсалес, с которым мы сидели за ужином. — Марки в нашем учреждении всегда имеются в запасе, но на почте вы их можете получить от случая к случаю.