Логово тьмы - Дмитрий Казаков

– Молодец, – сказала Саттия, а алхимик одобрительно покачал головой.

Молодой маг предсказуемо покраснел.

По ручью проехали локтей пятьдесят, затем выбрались на берег, в густые заросли высокого кустарника. Зачавкала сырая земля, зашуршали ветки, усаженные круглыми и клейкими листочками. С писком удрала в чащобу какая-то тварь, мелькнуло вытянутое тело и пушистый хвост.

– Тут и останемся. – Саттия первой спрыгнула с седла, привязала коня к одному из кустов. – Ну что, алхимик, далеко сельтаро?

– Сейчас посмотрим.

Алый огонек, прижавшийся к глядевшей на северо-запад стенке клетки, трепетал беспрерывно. Второй мерцал с вальяжной неторопливостью, давая понять, что сенешаль стоит на месте.

– В нескольких милях, я думаю, – проговорил Арон-Тис. – Точнее сказать не могу.

– Надо попробовать пробраться к дороге и выбрать место для наблюдения. Чтобы можно было все разглядеть, а меня не заметили, – проговорила девушка задумчиво. – А то есть желание поглядеть на этого герцога. Кто со мной?

– Я, – неожиданно вырвалось у Олена.

Последние сутки они держались друг с другом холодно. Привязанность, возникшая на опушке Вечного леса и крепнувшая все время, что наследник безарионского трона и дочка ланийского меарона путешествовали вместе, почти сгинула, ослабела до предела в тот момент, когда девушка сказала: «Молчи, человек!»

И Олен где-то в глубине души надеялся, что Саттии хватит духу извиниться, едва они останутся вдвоем. Не так, как тогда, в военном лагере, а по-настоящему, и все станет как прежде…

– Хорошо, – равнодушно проговорила девушка. – Слезай и пошли. Еще желающие есть?

– Я тут останусь, – заявил Гундихар, слезая с лошади. – Что я, расфуфыренных эльфов не видел, что ли?

Остальные тоже отказались. Рыжий лег на землю и начал блаженно жмуриться, всем видом показывая, что ему и тут неплохо.

– Как хотите. – Девушка отбросила со лба прядь волос, пожала плечами и направилась в сторону дороги.

Олен последовал за ней. Они прошли шагов пятнадцать, и Саттия начала рыскать из стороны в сторону, как потерявшая след собака. Рендаллу ничего более не оставалось, как стоять и ждать.

– Вот тут, – наконец сказала девушка, остановившись у не очень высокого дерева с черной корой, у подножия которого густо торчали такие же кусты, но только молодые, высотой едва по пояс. – Дорогу видно, а нас ни один самый зоркий глаз не разглядит. Если будем вести себя тихо, конечно.

Некоторое время потратили на то, чтобы устроиться с удобством. Олен вынужден был признать, что Саттия выбрала место идеально, – отрезок дороги длиной в пару дюжин локтей был как на ладони.

– Тихо… – прошептала девушка, когда он как раз набрался смелости похвалить спутницу. – Кажется, я слышу…

С северо-запада донесся топот копыт, и вскоре через ручей переправились пятеро всадников, в кольчугах, с луками и тонкими мечами. Осмотрели переправу и умчались на юго-восток.

– Передовой дозор, – прошептал Олен.

Он ждал, всем сердцем надеялся, что Саттия начнет разговор о случившейся вчера размолвке. Но девушка молчала, не смотрела на спутника, а беседовать с ним, похоже, не желала вовсе. То ли считала, что поступила правильно, то ли полагала, что очень скупых извинений достаточно.

Рендалл разозлился и решил, что тоже будет держать язык за зубами.

Топот копыт донесся вновь, на этот раз куда более мощный. Задрожала земля, стал слышен негромкий лязг, и на узкой лесной дороге сделалось тесно от всадников. Для начала проехали еще десятеро дозорных, их взгляды шарили по кустам, а на луки были натянуты тетивы. За ними полилась стальная, полноводная река из доспешной конницы, здоровенных коней и мощных всадников.

Каждый воин был минимум с тремя лошадьми – дорожной, заводной и боевой, а также имел при себе оруженосца, а то и двух. Клацала броня в сетках из кожи, пестрели туники, изрисованные причудливыми эльфийскими гербами, на белых лицах читалась надменная суровость.

Благородные сельтаро ехали на войну.

Затем их поток иссяк, стал виден знаменосец, на шесте в руках которого реяло здоровенное полотнище цвета василькового поля, а на нем гордо изгибал шею лебедь, такой белый, что при взгляде на него болели глаза. За флагом, в окружении дюжины воинов, ехал эльф вообще без оружия. Золотились падавшие на плечи волосы, блестел расшитый жемчугом кафтан.

«Князь», – подумал Олен.

За тар-Ахтионом следовал совершенно лысый старик, облаченный в серый плащ, такой ветхий, словно его сшили из обрывков половых тряпок.

«Маг», – эта мысль изрядно отдавала опаской.

У ручья старик придержал лошадь, даже спрыгнул с нее и понюхал воду. Олен замер – неужели эльф сумел ощутить чародейство Бенеша? Князь обернулся, крикнул через плечо что-то недовольное. Колдун ответил и без особенной спешки забрался в седло.

А когда тряхнул поводья, взгляд его обратился в глубь зарослей, туда, где засели Саттия и Олен.

Старик смотрел на них, губы его насмешливо изгибались, а на лице читалось сомнение. Рендалл краем глаза видел, как девушка медленно-медленно тащит из колчана стрелу, как накладывает ее на тетиву.

Маг покачал головой, как бы говоря «Не делай этого», а затем пришпорил лошадь и отправился догонять герцога. Дорогу вновь заполнили воины – на этот раз лучники на быстрых конях. Саттия шумно вздохнула и вытерла пот со лба, Олен почувствовал, что его слегка трясет.

– Маг заметил нас. Но почему не выдал, клянусь Селитой? – прошептал он в тот момент, когда последние ряды войска скрылись из виду и потянулись телеги обоза, нагруженные всяким барахлом.

– Понял, что мы не питаем враждебных намерений, – так же тихо ответила девушка.

Просидели на наблюдательном посту до момента, когда мимо проскакал арьергард – еще сотня воинов. Затем вернулись к своим, и маленький отряд в молчании выбрался на дорогу.

А потом они ехали, ехали и ехали.

За проведенный в седлах день оставили позади не одну милю, пересекли несколько мелководных речек. Горы на востоке заметно отодвинулись, словно уменьшились в росте. Ночь в роще баобабов, мощных, точно драконьи лапы, прошла спокойно, и утром путники двинулись дальше.

Примерно к полудню достигли границы болот.

Она была резкой, словно в давние времена джунгли и топь договорились о том, чтобы строго разделить владения, и с тех пор соблюдали договор. С одной стороны – высокие деревья, мощные коричневые и серые стволы, густой кустарник, а с другой – туманная дымка, заросшие травой кочки, пятнышки и полосы черной воды и участки жидкой, вонючей грязи.

Дорога тянулась через трясину подобно настоящей дамбе.

– Э… не нравится мне это, – пробормотал Бенеш, когда они пересекли границу болот. – Я чувствую впереди… ну, враждебность… что-то злое и очень опасное, да…