Слово — письмо — литература - Борис Дубин

Сам этот непредусмотренный эффект «просвещения» в явном виде, кажется, не понят ни слоями-рецепторами, ни самими донаторами. Он оказался для интеллигенции неожиданным и при всей его социальной и культурной важности ею не опознан и в качестве собственной заслуги не признан (хотя сегодня мог бы стать основой для более спокойной, не миссионерской самооценки образованных слоев, для нормального, неидеологизированного взаимодействия их с другими группами).

Можно сказать, что завышенная оценка интеллигенцией собственной критической и реформаторской функции (своей идеологической «легенды») вкупе со скрытым сознанием своей социальной нереализованности, да еще при негативной оценке со стороны и власти, и массы, заслонила от образованных слоев их реальную цивилизаторскую роль.

Спад политической мобилизации вокруг интеллигентских лозунгов и символов к началу 90-х и разворачивание экономических реформ с 1992-го обнажили и обострили эту ситуацию исчерпанности конструктивных возможностей интеллигенции, ее растущей социальной изоляции, эрозии самой роли прежних интеллектуальных слоев в нынешнем обществе.

По данным июньского опроса 1994-го, 28 % специалистов отнесли себя к бедным, малообеспеченным людям и 65 % — к людям среднего достатка. Причем 20 %, по их собственной оценке, все же сумели повысить к моменту опроса свой уровень жизни (67 % этого сделать не удалось). Естественно, более четырех пятых этой группы (82 %) проявляли недовольство материальным положением своей семьи. Однако при этом три пятых специалистов были удовлетворены своей работой, столько же — положением в обществе, половина — образованием и практически столько же — своей жизнью в целом. Иначе говоря, требования к работе, уровень образования и статусная самооценка (с одной стороны) и социальное признание этой квалификации в виде уровня доходов (с другой) в сознании респондентов как будто не связаны.

Точно так же как и успех, по оценкам специалистов не зависящий от них самих, уровень социального признания и гратификации (вознаграждения) тоже как бы не определяется их собственными усилиями и для большинства этой группы вообще не выступает ни мотивом, ни результатом их профессиональной деятельности. И если важность профессии, дела и денег, обеспеченной жизни признают в этой группе едва ли не все (84 % людей с высшим образованием и 87 % — специалистов), то ценность успеха — лишь чуть больше половины (54 % и 55 % соответственно; практически столько же среди и тех, и других представителей наиболее квалифицированных из россиян предпочли бы доходы невысокие, только бы гарантированные).

Большая часть опрошенных специалистов (40 %) не согласна с тем, что сейчас есть хорошие возможности проявить инициативу в работе (38 % — согласны, остальные воздержались от ответа). И если четверть опрошенных признает, что для успеха в жизни им не хватает именно «инициативы, активности», то главную причину собственного неуспеха наибольшая доля респондентов (37 %) предпочитает видеть в недостатке у себя «нахальства и ловкости», как бы снимая этой отрицательной оценкой ценность достижения и признания как таковых (еще 15 % признали, что вообще не стремятся к успеху в жизни).

Характерно предпочтение типов труда более подготовленными группами населения. Если бы смогли выбирать, предпочли бы (май 1995-го, в процентах к соответствующей группе):

Уровень обеспокоенности своей социальной и профессиональной применимостью у специалистов весьма высок. Две трети специалистов (65 % по данным январского опроса 1995-го) считают вполне вероятной потерю работы такими людьми, как они, при переходе к рынку.

При этом желание открыть собственное дело выражено у специалистов достаточно низко, на том же уровне, как и у неквалифицированных рабочих: 26 % первых и 24 % вторых хотели бы это сделать, но 56 % тех и других — не хотели бы. Столь же пессимистичны и прожективные оценки (ответы на вопрос, способна ли открыть свое дело сегодняшняя молодежь): точки зрения, что среди молодых на это сегодня способны многие, придерживаются лишь 27 % специалистов (среди самой учащейся молодежи — 38 %).

Понятно поэтому крайне негативное отношение специалистов к тем, Кто сумел за последнее время увеличить свои доходы, к преуспевающим предпринимателям. Такое личное качество, как «настойчивость, предприимчивость», в списке необходимых свойств бизнесменов специалисты в июне 1994-го (в отличие, например, от учащейся молодежи и руководителей) поставили лишь на третье место (21 %) после «денег» (их отметили 33 %) и «связей, знакомств» (28 %).

Отвечая на вопрос, у кого в последнее время были более благоприятные условия для увеличения заработков, специалисты в полном согласии с большинством остальных групп общества выделили прежде всего (данные январского мониторинга 1995-го) «жуликов» (мнение 61 % специалистов), а уже затем — «новых предпринимателей, банкиров» (57 %), «руководителей государственных предприятий» (41 %), «чиновников госаппарата» (34 %) и «уличных торговцев» (30 %).

Но исходно-негативная оценка новых, фактически впервые приоткрывшихся сфер возможной самореализации не ограничивается сегодня у более образованных и квалифицированных слоев общества только экономикой. Не менее отрицательно относятся специалисты и к профессиональным политикам, опять-таки в большой мере примыкая здесь к остальным группам населения. Для большинства политиков, по данным июльского опроса 1995-го, характерны стремление к власти любыми средствами, включая грязные (мнение 39 %), неуважение к рядовым гражданам (34 %), пренебрежение к законам (31 %), корыстолюбие и непрофессионализм (по 26 %). Причем специалисты чаще других групп выделяют среди этих качеств именно корыстолюбие.

Низкую в целом оценку предпринимательских и особенно политических кругов со стороны большинства групп российского населения разделяют и представители «элиты» — например, влиятельные работники массмедиа, во многом формирующие общественное мнение, стандарты суждений и оценок (экспертный опрос 148 высокостатусных журналистов, проведенный ВЦИОМ по заказу Фонда Эберта в апреле — мае 1995-го). Лишь у 5 % опрошенных политики вызывают хоть какое-то уважение, для 93 % — они его практически не заслуживают (близки к ним в глазах экспертов представители органов правопорядка и армейский генералитет). Оценка бизнесменов (в целом также отрицательная) все же выше и приближается к оценке директората госпредприятий: соответственно 35 % и 37 % считают две эти группы так или иначе достойными уважения, 52 % и 57 % — не заслуживающими. Наибольшим уважением абсолютного большинства экспертов (мнение соответственно 68 % и 62 % опрошенных) пользуются сегодня православные священники и такие «звезды» публичной сферы, как актеры и художники.

В целом оценки своего положения, диагностика ситуации и виды на будущее (равно как и стоящие за ними стандарты) у большинства представителей образованного слоя и квалифицированных специалистов весьма близки к оценкам наименее обеспеченной части российского населения, переживающей серьезную фрустрацию и низко оценивающей свои инициативные возможности. Показательны здесь оценки своего положения в обществе и их динамика за последнее время. Вот как оценили свое нынешнее положение наиболее квалифицированные группы современного российского общества, когда респондентам предложили поместить себя на одной из 10 ступеней социальной лестницы в прошлом (два года назад), в настоящем и в будущем (через пять лет), — данные в процентах к соответствующей группе:

Как видим, оценка своего нынешнего положения специалистами и квалифицированными рабочими устойчива и невысока. Однако при более пессимистической, в сравнении с другими, самооценке настоящего у рабочих соотношение оценок прошлого и видов на будущее у них (как и у руководителей) в 1995-м гораздо спокойнее, чем в 1994-м, тогда как среди специалистов разрыв между более светлыми оценками прошлого и более мрачными прогнозами на будущее стал за год еще резче.

Иначе смотрит на себя, на общество, на собственные силы, положение и перспективы лишь сравнительно небольшая часть слоя специалистов. Она составляет примерно до одной пятой данной группы и включает прежде всего более молодых людей в крупных городах и столице, чаще представляющих «новые» для российских условий профессии (коммерция, финансы, новая независимая журналистика, особенно — в электронных СМИ, компьютерное обслуживание и т. п.). Они так или иначе вписываются (по крайней мере, стремятся вписаться) в нынешнюю экономическую и социальную реальность, имеют высокий уровень жизненных притязаний, ценят успех и добиваются признания своих усилий, сумели улучшить за последние годы свое положение и без рессантимента и фрустрации оценивают достижения других.