Приди, полюби незнакомца - Кэтлин Вудивисс

— Ну, ну, — прогудел он. — Люблю строптивых. Почему бы тебе, сестренка, не приодеться как следует. Так ты будешь выглядеть еще лучше.

— Чего не скажешь о тебе, — ответила Сара, уворачиваясь от его руки, что спасло ее от очередного синяка. Однако же сопротивление только подогрело его. Привстав со стула, он ухватился за край ее юбки, резко притянул к себе и усадил на колени. Почувствовав, как его рука жадно шарит у нее между ног, Сара пронзительно вскрикнула и принялась яростно отбиваться.

Эштона смолоду приучили всегда уважать женское достоинство, и он никогда не изменял этому правилу. Такого бесстыдства он просто не мог долее терпеть. Поднявшись, он одернул жилет и подошел к распалившемуся невеже.

— Прошу прощения, сэр, но мне кажется, этой даме не нравится то, что вы делаете. Мне думается, лучше вам отпустить ее с миром.

Явно ошеломленный, орангутанг отшвырнул женщину так, что она упала на пол. Судя по всему, ему впервые осмелились перечить. Нагнувшись, Эштон помог девушке подняться и легонько подтолкнул к стойке. Тем временем разъяренный громила с раскрасневшимся, словно его хватил апоплексический удар, лицом вышел из-за столика. Но не успел он еще толком стать на ноги, как Эштон, развернувшись и используя всю мощь своего веса, двинул ему в челюсть. Тот повалился спиной на стол. Трое его спутников, отшвырнув стулья, повскакали со своих мест и с воинственными криками приняли боевые стойки. Готовая ринуться в бой четверка схватилась за ножи, дубины и иное подвернувшееся под руку оружие. Но Эштон успел опрокинуть на них стол со всем, что на нем было. Из кувшинов полился эль, попадая им в глаза и ноздри. Послышались яростные ругательства. Не давая противникам подняться, Эштон опрокинул на них и свой стол. Вожак поднялся было на четвереньки, но тут на него обрушился еще один удар, отшвырнувший его прямо на сообщников.

Из полумрака начали выступать новые недруги. Они стеной надвигались на Эштона. Уловив в их глазах мстительный блеск, он отпрянул назад и на всякий случай схватил отломавшуюся ножку стола.

— Мистер Уингейт! Сюда!

Эштон поспешно оглянулся. На пороге открытой двери стояла Сара. Перескочив через поваленный стул, Эштон с похвальной быстротой откликнулся на призыв, ринулся к двери, захлопнул ее за собой и закрыл на засов. Вместе с Сарой они пробирались через ящики с разнообразной провизией, заполнявшие тускло освещенное помещение, пока наконец не уперлись в массивную дверь где-то в дальней части салуна. Слыша, как за их спинами все громче становится гул голосов, Эштон попытался высадить дверь. В конце концов ему это удалось, и они выскочили наружу. Дорожка была узкой и размокла от грязи, но Сара знала здесь каждую кочку и каждый поворот. Забаррикадировав вход тем, что попалось под руку, Эштон поспешил за своей проводницей, скользящей как тень впереди него. Они уже заворачивали за угол, когда дверь затрещала во второй раз. По громким крикам разъяренной толпы можно было понять, что их заметили и погоня продолжается.

Эштон схватил девушку за тонкую руку и потащил за собой. Завернув за угол, они изо всех сил припустили по улице, благо дорога вела под уклон. Под ногами хлюпало, в рваные туфли Сары забивалась липкая грязь, так что бежать становилось все труднее. А погоня уже приближалась, и не было времени нагнуться, развязать завязки и сбросить туфли. Фургон стоял в отдалении, на другой стороне улицы. В предчувствии неминуемой расправы над беглецами послышались крики. Сара с Эштоном рванулись было из последних сил к фургону, но поскользнулись и остановились в нерешительности. Как раз в этот момент уличный фонарь осветил возникшие откуда-то из темноты новые фигуры. Очутившись в самом эпицентре людского водоворота, Сара вскрикнула и инстинктивно прижалась к своему спутнику. Но тот лишь улыбнулся:

— Все в порядке. Это друзья.

— Вы хотите сказать, что все это время они поджидали нас здесь?

Тем временем стенка пошла на стенку. Эштон снова усмехнулся.

— Я люблю все планировать заранее.

Но тут ему стало не до смеха — какой-то бородатый тип схватил его за рукав. Эштон вырвался и с силой двинул ему в живот. Затем последовал мощный удар в челюсть. Голова у нападавшего резко откинулась, но перед Эштоном уже возник новый противник. Джадд дрался с такой яростью, что воинственный пыл противников начал ослабевать. Джадд был не только силен и подвижен, но и имел длинные руки, доставая противников прежде, чем они успевали изготовиться для удара. Увертываясь от нападения, Сара накинулась на нападавшего со спины и, обхватив сзади его голову, вцепилась ему в лицо. Почувствовав, что его укусили в ухо, тот завизжал от боли и изо всех сил стал стряхивать с себя насевшую на него кошку.

Свалка получилась и дикая, и смешная. Под ногами была слякоть, и от любого удара люди плашмя, спиной или грудью, валились на землю, а затем, забавно копошась, пытались подняться. Грязью равно покрылись друзья и враги, и скоро в тусклом свете фонаря уже невозможно было отличить своего от чужого. К одежде у многих прилипли большие куски влажной почвы, и люди походили скорее на каких-то чудовищ. Удары теперь наносились неуверенно. Многие, убедившись в своей ошибке, круто разворачивались, чтобы встретиться лицом к лицу с истинным противником.

Все же воинство Натчеза начало постепенно редеть: один за другим они либо валились без чувств на землю, либо ретировались, и Эштон уже начал надеяться на благоприятный исход, когда чей-то торжествующий рев заставил его круто обернуться. Отделившись от толпы, на него надвигалась зловещая четверка. Каким-то непонятным образом им удалось не слишком запачкаться, но, даже если бы не это, их в любом случае можно было распознать по виду их предводителя. В огромных кулаках у них были зажаты тяжелые дубины.

— Мистер Уингейт, сэр, — издевательски обратился к Эштону вожак, — скоро вы встретитесь со своим создателем.

— Четверо против одного? — раздался поблизости глубокий бас, и, сразу же узнав Джеффа, Эштон испытал облегчение. — Немного несправедливо, но только немного. Как насчет того, чтобы четверо против двоих?

Не обращая внимания, вожак кинулся к Эштону. В таверне его опозорили, и теперь он решил во что бы то ни стало отомстить обидчику. Эштон увернулся и успел нанести противнику точный удар в голову. Тот взвыл от боли и завертелся, как раненый бык. Эштон нанес еще один удар, на сей раз по руке, в которой была дубина. Она выпала, но громила приблизился к Эштону и мертвой хваткой вцепился в него. Эштон почувствовал, как у него буквально затрещали ребра, и изо всех сил попытался освободиться. Хватка немного ослабла, Эштон предпринял еще одно усилие и наконец высвободил руки. Он изо всех сил надавил нападавшему на ребра и был вознагражден криком боли, с которым тот отступил, его руки повисли как плети. Эштон преследовал его, нанося все новые удары, превращая нос в кровавое месиво, доставая попеременно то огромный живот, то подбородок. И все же верзила, вытянув свои здоровенные ручищи, вновь попытался схватить Эштона. Тогда тот отступил и, выложившись до конца, двинул противнику в отвисшие губы. У того от удара дернулась голова, и он едва удержался на ногах. Он еще не успел прийти в себя, когда трое сообщников подхватили своего предводителя и, скользя, побежали вниз по холму. Эштон удивленно посмотрел на Джадда. Тот, подбоченившись и широко расставив ноги, явно наслаждался победой. Лицо его расплылось в широкой улыбке.