Львы Аль-Рассана - Гай Гэвриел Кей

Дворик Ручьев был спроектирован и построен много лет назад. Тот самый поток, который пробегал через пиршественный зал, направили в этот сад и разделили на два русла, создав маленький островок среди цветов, деревьев и мраморных дорожек под резными арками. На этом островке, куда вели два мостика, сейчас сидел эмир Рагозы на скамье из слоновой кости, окруженный своими самыми важными придворными. Вдоль плавно изгибающейся дорожки, ведущей к одному из мостиков, выстроились под осенним солнцем остальные придворные Бадира в ожидании женщины, приехавшей из Картады.

На ветвях деревьев сидели птицы. Четыре музыканта играли на дальнем берегу ручья, который огибал островок сзади. В воде плавали золотые рыбки. На солнце было прохладно, но приятно.

Джеана увидела Родриго Бельмонте в противоположном конце сада, среди военных. Он вернулся из Фибаса за два дня до этого. Их взгляды встретились, и она почувствовала себя беззащитной перед его задумчивым взором. Он не имел права так пристально разглядывать ее после столь короткого знакомства. Она внезапно вспомнила, как рассказала ему у того костра на фезанской равнине, что собирается сама разделаться с Альмаликом Картадским. Это напомнило ей о Хусари, который в ту ночь был там и высказал то же намерение. Сейчас его, наверное, одолевают такие же нелегкие мысли и чувства, что и ее.

«Если только кто-нибудь не совершит это раньше нас обоих», — сказал он той ночью. И кто-то это сделал.

Сейчас Хусари отсутствовал. Он не занимал никакой должности при дворе. Джеана надеялась, что позже ей представится случай поговорить с ним. Вспомнила о своем отце в Фезане и о том, что с ним сделал убитый правитель.

В дальнем конце сада, между колоннами кораллового цвета, появился герольд, одетый в зеленое с белым. Музыканты прекратили игру. Ненадолго воцарилось молчание, потом запела птица, прозвучала быстрая, дрожащая трель. Бронзовые двери распахнулись, и герольд провозгласил имя Забиры Картадской.

Она пошла под аркаду и подождала у колонн, пока герольд отойдет в сторону. Она прибыла без церемоний, всего с одним сопровождающим, своим слугой, который шел на два шага позади нее. Когда женщина приблизилась по дорожке, Джеана увидела, что рассказы о ее красоте ничуть не преувеличены.

Забира Картадская сама была, в каком-то смысле, целой церемонией. Изящная просительница была одета в пурпурную накидку с черной каймой поверх золотистой туники. На ее запястьях, шее и пальцах блестели драгоценности, а мягкую, черную как ночь шапочку на голове украшали рубины. Они сверкали в солнечном свете. Кажется, под охраной всего одного человека она ухитрилась пронести через горы настоящее сокровище. Следовательно, она безрассудна или находится в отчаянном положении. И еще она ослепительна. Джеана подумала, что если эта женщина задержится в Рагозе надолго, мода здесь изменится.

Забира двинулась вперед с непринужденной, заученной грацией, не выказывая никакого изумления, а потом опустилась на колени и склонилась перед Бадиром. Она явно была не из тех женщин, которым сад или двор, даже такой, как этот, мог внушить благоговение. «Она и глазом не повела в сторону ручья, бегущего через пиршественный зал», — подумала Джеана, но тут ее мысли потекли в совершенно ином направлении. Большинство придворных смотрели на Забиру с откровенным восхищением. Но эмир Бадир уже не смотрел на нее с того момента, как просительница ступила на землю перед выгнутым мостиком, ведущим к острову. А визирь перестал смотреть на нее еще раньше.

Высокое облачко ненадолго закрыло солнце и изменило освещение. Воздух на мгновение стал холодным, напоминая о том, что уже стоит осень. В эту секунду новый лекарь Рагозы, проследив за взглядом прищуренных глаз эмира через голову коленопреклоненной женщины, почувствовала, что ей стало трудно дышать.

Внимание нового и самого выдающегося капитана наемников при дворе эмира Бадира также было теперь приковано не к Забире Картадской.

Родриго Бельмонте восхищался красотой и грацией женщин и их мужеством; он почти шестнадцать лет был женат на женщине, обладающей всеми этими достоинствами. Но и он теперь смотрел поверх Забиры на человека, приближающегося к мостику и к островку, отстав на установленные два шага, что позволило еще на мгновение продлить иллюзию.

Солнце вышло из-за облака, залив всех светом. Забира Картадская осталась на земле, воплощение красоты и грации среди опавших листьев. Но она уже не имела почти никакого значения.

Спутником женщины, единственным спутником, которого считали ее слугой, был Аммар ибн Хайран.

Горстка чрезвычайно проницательных людей в этом саду получила объяснение гибели правителя Альмалика. И для них, пусть эта женщина — самая прославленная красавица Аль-Рассана, умная и одаренная сама по себе и мать двух очень значительных сыновей, этот человек был тем, кем был, и он сделал то, что сделал, теперь уже дважды.

Он не был загримирован, в его правом ухе сверкала знаменитая жемчужина, и Родриго узнал его по этой серьге. Черная одежда слуги лишь подчеркивала его горделивую осанку. Он улыбался — не слишком почтительно, не совсем так, как положено слуге, — обводя взглядом двор эмира Бадира. Родриго заметил, как он кивнул одному поэту.

Ибн Хайран поклонился эмиру Рагозы. Когда он выпрямился, его взгляд ненадолго встретился со взглядом визиря, потом перешел к Джеане бет Исхак — и улыбка снова вернусь, — а потом он почувствовал, что один из наемников-джадитов смотрит на него в упор, повернулся к этому человеку и узнал его.

И вот так сэр Родриго Бельмонте, Капитан из Вальедо, и господин Аммар ибн Хайран из Альджейса стояли во Дворике Ручьев дворца в Рагозе ясным осенним утром и впервые смотрели друг на друга.

Джеана, охваченная смятением, видела, как мужчины обменялись первым взглядом. Она перевела взгляд с одного из них на другого и вздрогнула, сама не зная, почему.

Альвар де Пеллино как раз в этот момент входил в дверь в дальнем конце сводчатого прохода. Он получил доступ во дворец благодаря своим связям и с Капитаном, и с Джеаной, а еще благодаря поспешно придуманной лжи насчет послания для Родриго, и он тоже успел заметить этот обмен взглядами. И хотя Альвар не имел ни малейшего представления о том, кто этот человек в черных одеждах с серьгой в ухе, но зато умел распознать напряжение в Родриго, а в тот момент оно было заметным.

Прищурившись в ярком свете солнца, Альвар поискал и нашел глазами Джеану, и увидел, что она переводит взгляд с одного мужчины на другого. Альвар сделал то же самое, силясь понять, что здесь происходит. И тут он тоже вздрогнул, хотя было вовсе не холодно и солнце стояло высоко в небе.