Черная вдова - Анатолий Безуглов

Оно помещалось в полуподвальном помещении. Столиков было немного - с десяток. Бухали невидимые ударные инструменты, хрипловатый мужской голос пел:

Девочка сегодня в баре

Девочке пятнадцать лет

Рядом худосочный парень

На двоих один билет...

Вербицкая всматривалась в полутемный зал, буквально затопленный табачным дымом.

- И тут, конечно, нет, - расстроенно произнесла Вика.

Вдруг она заметила, что кто-то машет ей с самого дальнего столика, и поспешно направилась туда. Глеб двинулся следом.

- Привет! - вскочил со стула навстречу Вике мужчина лет тридцати в модной рубашке на кнопках, в котором Ярцев сразу узнал известного киноартиста Александра Великанова.

За столиком сидел еще один мужчина, постарше, который поздоровался с Викой тоже по-свойски. А когда представлялся Глебу, назвался Лежепековым.

- Приземляйтесь! - жестом радушного хозяина указал на два свободных стула Великанов.

Ярцев, признаться, все же немного робел. Хотя видел артиста неделю назад, и довольно близко. Великанов провел у них в Средневолжске несколько встреч со зрителем в клубах и во дворцах культуры, но почему-то по линии... общества книголюбов. Глебу удалось попасть на вечер, который проходил в здании Высшей школы милиции. Народу было битком. Артист рассказывал о своем детстве, о работе в Театре-студии киноактера, о тете, знаменитой Евгении Великановой, игравшей с такими корифеями сцены, как Грибов, Яншин, Тарасова. Популярная артистка театра и кино скончалась несколько месяцев тому назад, и некролог о ней был помещен в центральных газетах. По словам Великанова, именно тетя приобщила его к искусству.

- Миша здесь не был? - спросила у Великанова Вика.

- Вчера приходил, а вот сегодня что-то не видно, - ответил тот.

Вербицкая, секунду поколебавшись, решила:

- Ладно, чего гоняться за ним по Москве... Может, заглянет.

- Миша говорил, что у него должно состояться где-то обсуждение, сообщил Великанов. - Питает надежды...

- В том-то и дело, что рухнули надежды, Саша! - вдруг снова заволновалась Вика. - Представляешь, парень работал над картиной целый год. Год! Как одержимый! И нашлась сволочь, плюнула ему в душу...

- Иди ты! - встревожился Великанов и, повернувшись к Лежепекову, пояснил: - Я тебе рассказывал о Мише Жоголе. Совсем еще пацан, а кистью работает - как бог!

Лежепеков чинно кивнул, пыхнул трубкой. И вообще Глеб обратил внимание: насколько просто и контактно вел себя Великанов, настолько был сдержан и даже высокомерен его приятель.

Киноартист попросил Вербицкую рассказать подробнее, и Глеб узнал, что в то время, когда он с Буримовичами слушал дебаты в научно-технической секции, буквально за стенкой разбирали картину Миши, которую он выставил на суд членов клуба "Аукцион".

- Представляете, никто ничего не успел сказать, поднимается один деятель и начинает разнос: пропаганда религиозного дурмана, спекуляция на приближающемся тысячелетии крещения Руси!

- Погоди, - перебил ее Ярцев. - Эксперт, что ли?

- Какой там эксперт? Чиновник из отдела культуры райисполкома! Никто и не звал его на обсуждение. Пришел посмотреть: а вдруг, не дай бог, крамолу разводят?

- Сюжет действительно религиозный? - поинтересовался Лежепеков.

- Более патриотичного нельзя и придумать! - ответила Виктория. - Между прочим, подсказал Решилин. На историческом материале. Сергий Радонежский благословляет на битву с Мамаем Пересвета и Ослябю. - Она обратилась к Глебу: - Вот ты, как историк, скажи, что в этом религиозного?

- Господи, да это ведь один из самых великих моментов в истории России! - сказал Ярцев. - Доподлинно известно, что московский князь Дмитрий, когда шел со своим войском в донские степи, заезжал в Радонеж к Сергию... Потом была Калка, принесшая славу русскому воинству. Стыдно не знать эти вещи!

- Да весь сыр-бор из-за того, что, как я поняла, Ослябя и Пересвет были иноками, - сказала Виктория.

- Ну и что? - усмехнулся Глеб. - Нельзя, черт возьми, требовать, чтобы у них был в кармане комсомольский билет! Другие времена! Научного материализма еще не существовало! Сознание у людей основывалось на религиозных представлениях. Более того, в монастырях развивались ремесла, искусства, а такие, как Сергий Радонежский, несли просвещение в народ. Монахи же умели не только молиться, а и землю пахали, строили, воевали. И забывать подвиг Пересвета и Осляби, полегших на Куликовом поле за землю русскую, - кощунство!

- Ну а что Михаил? - нетерпеливо перебил его Великанов.

- У парня - нервный срыв. При всех разорвал холст и убежал. Ребята за ним, но его и след простыл. Представляю, что у него в душе! Все накинулись на райисполкомовца, а тот все свое гнет: мол, понаразрешали всякое, дошло до того, что уже в литературе открыто занимаются богоискательством. Назвал Солоухина, Айтматова...

- Прямо как у Полунина, - серьезно проговорил Лежепеков. - Помните ленинградского мима? "Низ-з-зя!" По рукам и ногам вяжут: так не делай, так не думай, так не поступай. Захочешь в магазине примерить перчатки "низ-з-зя"! Задумал на своем садовом участке вырыть нормальный погреб, так, оказывается, глубже метра девяносто - "низ-з-зя"! Предлагаешь директору киностудии острую тему - опять-таки "низ-з-зя"!

- Потому что последнее слово все равно за чинушами. У них одно: не пущать, не разрешать! - в сердцах произнесла Вербицкая.

- Вика, милая, да если дать народу свободно думать и делать, кому что положено, без всяких запретов и помех, - чинушам этим смерть! - усмехнулся Ярцев. - Таков закон жизни: одним хорошо, когда другим плохо.

- Но почему же этих одних так мало, а других, кому плохо, так много? грустно улыбнулась Вика.

Великанов щелкнул пальцами. Подошел бармен. Поздоровавшись с Вербицкой как со старой знакомой, спросил, что подать.

- Принеси нам, Руслан, четыре... - распорядился киноартист, кивая на пустые бокалы из-под коктейля. - И столько же кофе.

Глеб, обвыкнув в полумраке, разглядывал помещение кафе. Оформление не отличалось особой изобретательностью. Что же касается посетителей, - в подавляющем большинстве своем зеленые юнцы с такими же девчонками.

"Да, заведеньице, прямо скажем, не шик", - отметил про себя Ярцев.

Он вспомнил кафе и рестораны, которые обычно посещал в Средневолжске, - роскошь по сравнению с этой забегаловкой. Что публика, что меню, что джаз! А тут даже нет официантов. Посетители сами подходили к стойке и получали свой коктейль или кофе с бутербродами.

Для Великанова, видимо, Руслан сделал исключение - принес заказ сам.

Коктейль Ярцеву тоже не понравился, кисло-сладкая водичка, и ни грамма алкоголя.

- Шеф, скоро видео врубишь? - вдруг выкрикнул кто-то из зала.

- Даешь хард рок и хэви металл! - подхватил другой. - Уже одиннадцать часов!

Бармен невозмутимо подождал, пока кончится очередная запись на магнитофоне, и только потом включил видеосистему. На большом экране телевизора, который Глеб поначалу не заметил, под густой тяжелый ритм забесновались длинногривые парни с цепями на шеях.

- Группа "Меноур"! - восхищенно передавалось от столика к столику.

- Ну, у детишек начинается кайф, - улыбнулся Великанов, снисходительно глядя на возбужденные молодые лица.

Несколько пар выскочили на средину зала и энергично дергались под музыку.

- Встряхнемся? - неожиданно для Ярцева предложила Вербицкая.

Глеб встал, подал ей руку.

- Вот уж не думал, - признался он Вике, когда они присоединились к танцующим, - что буду сидеть с Великановым за одним столиком.

И рассказал о приезде киноартиста в Средневолжск, о своем недоумении по этому поводу.

- Все очень просто, - объяснила Вербицкая. - Общество книголюбов платит за выступление больше, чем бюро пропаганды Союза кинематографистов. Ты думаешь, Саша один такой? Многие наши звезды с удовольствием ездят от книголюбов. - И она назвала несколько известных артистов.

- Неужели не хватает? - Глеб потер большой палец об указательный, имея в виду деньги.

- А кому их хватает? Потом, актеры, старик, люди зависимые. Не пригласит режиссер - соси лапу. Ты обратил внимание, как Великанов обхаживает Севу Лежепекова?

Глеб и сам заметил, что киноартист слишком уж почтителен с тем.

- Лежепеков режиссер? - догадался он.

- Постановщик, - кивнула Вербицкая. - Получил несколько дипломов на международных кинофестивалях. Саша мечтает сняться у него в главной роли.

Рок-группу на экране сменили девицы в предельно откровенных нарядах. Под томную мелодию с явным восточным акцентом они исполняли танец живота.

Глеб и Вика вернулись к своему столику. Лежепеков и Великанов говорили о молодежи.

- Детки, детки... - попыхивал трубкой режиссер. - Что мы о них знаем? Что творится в этих головках с растрепанными волосиками? - кивнул он на соседнюю компанию подростков, жадно впившихся в экран телевизора.

На головах у них творилось черт-те что: космы, словно специально смазанные каким-то жиром, торчали во все стороны. Трудно было отличить ребят от девушек. К тому же у парнишек поблескивали в одном ухе сережки: принадлежность к клану почитателей "металлического" рока...