Судьбе наперекор... - Лилия Лукина

— А тебе-то какой в этом интерес? Или хозяин велел узнать? — прищурился Филин, отчего его глаза стали напоминать два наведенных на Владимира Ивановича пистолета.

— Так, Григорий... — протянул Пан, на которого этот взгляд совершенно не подействовал.— Видно, кто-то серьезный тебя об этом попросил, если ты ответить не хочешь.

Они сидели, меряя друг друга взглядами, а я, пользуясь случаем, разглядывала Филина. Присмотревшись к нему, я поняла, что он чем-то серьезно болен — нездоровый цвет лица не мог скрыть даже загар. Почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне и спросил:

— Не боишься меня?

Хоть я и обещала Владимиру Ивановичу, что буду молчать, но на прямо поставленный вопрос нельзя было не ответить, и я решилась:

— Нет! — Брови Филина удивленно поползли вверх и я пояснила: — Тигр может раздавить муравья. Походя. Но гоняться за ним специально?! Никогда! Джунгли будут смеяться!

Филин расхохотался, но закашлялся и долго не мог остановиться, а когда успокоился, то опять сказал Панфилову:

— С нее будет толк,— и повернулся ко мне.— Иди погуляй, сад посмотри.

— Я лучше в машину пойду,— я посмотрела на Пана и он мне кивнул.

Сев в машину, я тут же закурила и увидела, как дрожат мои пальцы. Да-а-а,.. Ничего себе встрясочка для нервов, так и заикаться можно начать, и я, чтобы отвлечься, включила музыку. Владимир Иванович вернулся минут через пятнадцать очень озабоченный. Мы выехали за ворота, проехали половину дороги, а он все молчал. А я, видя его напряженное лицо, не решалась начать разговор сама,

— Тебя куда? — спросил он, наконец.

— К дому, мне машину надо забрать.

Когда мы подъехали, он, задумчиво разглядывая свои ногти, сказал:

— Так, Лена. Эта история не просто плохо пахнет — она смердит! И поскольку судоремонтный завод в сферу интересов Семьи не входит, влезать в нее я не буду. Извини.

— Пан, но ведь вы можете мне помочь просто как частное лицо,— возразила я.

— Нет, Лена, как частное лицо я уже много лет не существую. И все это прекрасно знают. Пойми, Семья — это Семья, где мы все друг за друга отвечаем. И подвергать риску их всех только потому, что ты не смогла разобраться в своих с Орловым отношениях и, чтобы отвлечься, влезла в эту историю, я не имею права. Это, девочка, будет безответственно. Да и тебе от этого дела нужно будет отойти. Деньги, чтобы вернуть аванс, я тебе дам.

— Владимир Иванович! Да ведь я уже почти все выяснила! Осталось только узнать, кто стоит за «Доверием» и все! — возмутилась я.

— Достаточно того, что это знаю я! — отрезал Панфилов.

— Но я еще никогда не бросала начатого дела! — продолжала бушевать я.

— Все в жизни когда-то бывает впервые,— спокойно обронил Пан.— А, чтобы ты от безделья не маялась, я тебе другую работу предложу. Уж на ней-то, обещаю, тебе, вообще, никакие посторонние мысли в голову приходить не будут.

— Какую? — я невольно сбавила обороты и заинтересовалась.

— Дело в том, что Павел решил создать детективное агентство и хочет поставить тебя директором, потому что к нему толпой идут со своими проблемами люди, у которых нет денег на частного детектива вроде тебя, а в милиции их делами заниматься не будут — во-первых, мелочевка неподсудная, а, во-вторых — своих хватает. Ну, представь себе, что у старушки ее единственное утешение — собачку соседские хулиганы украли. Или старуху мать дети со свету сживают. Куда им идти? Вот они к нему и обращаются за защитой и помощью. Так что, если согласишься, то и ты, и штат, который ты себе подберешь, будете на зарплате. Помещение, технику и все прочее я вам обеспечу. Подумай об этом, Елена!

— Подумаю,— растерянно пообещала я, но тут же спохватилась: — А завод?

— Забудь, как дурной сон,— буркнул он и уехал.

Оглоушенная таким предложением я вместо того, чтобы отправиться на завод, как собиралась, просто позвонила Семенычу и сказала, что пока ничего узнать не смогла, а потом поднялась домой,

Баба Варя, как обычно, возилась на кухне и я, заварив себе кофе и уцепив Ваську, перебралась в комнату и, сев в кресло, стала размышлять, что же такое происходит. Но, как ни ломала я голову, так и не смогла понять, какому же настолько серьезному человеку, с которым не хочет связываться даже Панфилов, а, самое главное, для чего нужен этот погрязший в долгах завод с его устаревшим оборудованием. Но больше всего меня занимала мысль — в какую же такую жуткую историю я умудрилась вляпаться и чем она мне может грозить, если я откажусь отойти от этого дела.

«Так, Елена Васильевна! — рассуждала я, автоматически поедая один за другим только что испеченные бабой Варей пирожки, тарелку с которыми она мне принесла прямо в комнату.— Что мы имеем с гуся? А имеем мы очень паршивую ситуацию. С одной стороны, я, видимо, рискую жизнью, занимаясь этим делом — не думаю, чтобы Панфилов блефовал, а с другой? А с другой я стесняюсь отказаться от него. Нет, Ленка, не ври сама себе! Не стесняешься ты, а боишься, что люди подумают, что ты испугалась. А кто эти люди? Солдатов и Чаров, которым ты нужна, как зайцу звонок, и которые, оказавшись в безвыходном положении, решили просто использовать тебя? Или Наумов, о котором, вообще, говорить не приходится — на его счету и Морда, и Маргарита, и Лариска с дочками. И ты, Ленка, боишься того, что они о тебе подумают? И из-за этого ты готова свою голову под удар подставлять? Ну тогда ты, Ленка, дура, каких мало! А что будет, если я приму предложение Панфилова, а точнее, Матвея? С одной стороны я теряю свободу, но с другой — становлюсь частью системы, Семьи, и тогда мои проблемы станут их проблемами, да и я буду чувствовать себя в этой жизни более уверенно. Я буду защищенной, а для женщины это главное! Но это нужно, как следует, обдумать, потому что пути назад у меня не будет уже никогда. Если с ними — то до конца».

И постепенно, взвешивая все «за» и «против», я пришла к мысли, что для меня во всех отношениях будет лучше работать у Матвея, но чувствовала я себя при этом препоганейшим образом — ведь мне впервые в жизни предстояло публично расписаться в собственной слабости. Но решение было принято и я, не теряя времени, поехала в офис Матвея. Неоднократно видевшие меня охранники пропустили меня без звука, и я поднялась наверх, где в приемной сидел также знакомый мне секретарь Вадим, который тут же доложил о моем приходе, и, выслушав распоряжение шефа, распахнул передо мной дверь. В кабинете кроме самого хозяина был еще и Панфилов, что мне было только на руку — не будет же Матвей сам мою работу контролировать, ясно же, что под Владимира Ивановича отдаст, вот и обсудим все сразу.

— Я по объявлению,— попыталась пошутить я.— Вам требуется директор детективного агентства?

— Требуется! — рассмеялся Матвей, как всегда, поднимаясь мне навстречу, хотя и я была уже почти его подчиненной, и показывая на кресло около окна.— Только, что это вид у тебя такой невеселый?

— А чего веселиться? — отмахнулась я.— Я привыкла всегда держать свое слово и доводить начатое дело до конца. Никогда не отворачивала, а сейчас приходится. Думаете, Павел Андреевич, так легко свой характер ломать? — В официальной обстановке Панфилов с Матвеем всегда обращались друг к другу по имени-отчестве, вот и я стала поступать так же.

— Это ты про завод? — спросил он и я кивнула.— Знаешь, Лена,— немного подумав, сказал он.— Давай сделаем так: сейчас принесут кофе и ты расскажешь нам с Владимиром Ивановичем все с самого начала и в мельчайших подробностях. И о своих предположениях тоже.

Прихлебывая кофе по-дьявольски, который я, как ни старалась, так и не смогла освоить, я, не упуская ни малейшей детали, рассказала абсолютно все, о чем точно знала или только догадывалась, умолчав только об «Осах» — не моя это тайна.

Матвей слушал меня, не перебивая, а, когда я закончила, сказал:

— Подожди, пожалуйста, в приемной. Нам с Владимиром Ивановичем кое-что обсудить надо.

Недоумевая, я покорно вышла и устроилась в кресле рядом со столиком, на котором лежала свежая пресса. Прошло пять минут, десять, пятнадцать и я уже начала нервничать, когда открылась дверь и в приемную вышел Панфилов. Едва взглянув на его недовольный вид, я поняла, что разговор был не из легких. Он на ходу кивнул мне, чтобы я шла за ним, и я, заинтригованная, поспешила следом.

— Павел распорядился помочь тебе,— сердито бросил он.— Не ждал я от него такого решения! Никак не ждал!

Ладно, делать нечего... — он совсем неласково глянул на меня и сказал: — Тебе надо будет поехать в Москву. Когда сможешь отправиться и где там жить будешь?

— Завтра, чего тянуть-то? А остановлюсь в «России». Я ее по старым временем, как свои пять пальцев, знаю.

— Хорошо,— медленно, уже что-то обдумывая свое, говорил Владимир Иванович.— Поедешь с Малышом и Карлсоном. На их машине. Пусть тоже в «России» остановятся. А сейчас ступай и возвращайся сюда часика через два — мне к серьезному разговору с тобой подготовить кое-что надо,— и угрюмо повторил: — Прямо тебе скажу — не ожидал я от Павла такого... Совсем не ожидал...