Зенит - Кристина Артюшкина

– Нет! – остановила я его, чувствуя, как его прикосновения причиняют мне смертельную боль.

Я оттолкнула Елизара и отпрыгнула в угол комнаты, закрывая лицо. Меня душили слезы, мне было сложно понять, что на меня нашло. Не было и речи, чтобы остановить слезы. В этот момент я не была хозяйкой своего тела, была лишь слабым наблюдателем этой жалкой истерики.

Елизар отошёл от меня. Он стоял какое-то время надо мной, а потом ушёл. Пришла Света, обняла меня, что-то нашептала мне на ухо, протянула стакан воды и мне полегчало. Елизара в комнате не было.

Через какое-то время я запрыгнула в машину Сергея, в которой меня привезли сюда и попрощалась с Красной Звездой. Я не оборачивалась назад. Правда на мгновение мне хотелось взглянуть лишь мельком, незаметно обернуться, чтобы увидеть, где он, но я не сделала этого. Сдержалась. Он не вышел меня провожать. Не то чтобы меня это сильно заботило и волновало, но все же что-то во мне будто нашёптывало, что он должен выйти, ведь кто знает, что щёлкнет в этот момент в моей голове. Но Елизара не было поблизости.

По дороге в Иоково Света пару раз пыталась вставить своё слово, обсудить ситуацию, высказать свой взгляд со стороны, но я останавливала её, пресекала на корню эту тему. Я не желаю возвращаться с этому. Не желаю с кем-либо обсуждать свой провал, свой проигрыш и своё постыдное положение в этой ситуации. Мне было стыдно. Стыдно, что меня вот так предали, стыдно что я стала какой-то жертвой в центре всеобщего внимания, жертвой, которую все пытаются успокоить. Я не слабая жертва. Я сильная. Не нужно меня успокаивать и приободрять. Я справлюсь с этим. Справлюсь в одиночестве. Справлюсь без чьей-либо помощи.

Когда машина остановилась перед домом моей бабушки, который ни на йоту не изменился за эти два дня в отличие от моей жизни, я вышла и, хлопнув дверью автомобиля, быстрым шагом направилась домой, бросив лишь короткое «спасибо» Свете. Я не хотела, чтобы она заходила вместе со мной, хотела как можно скорее от всех избавиться и очутиться в одиночестве, где я могу собраться силами. Мне потребуется много одиночества, чтобы пережить предательство Елизара.

На пороге в дом меня встретила бабушка, которая выходила к нам на встречу, но я натянула улыбку и убедила её в том, что девочки торопились и не стали заходить. Бабушка, конечно, искренне расстроилась, потому что испекла пирогов им в дорогу.

– Ничего, я с ними сама справлюсь, – кивнула я в сторону пирогов с хищнической улыбкой.

Чуть позже, по обычаю, бабушка стала расспрашивать как прошли эти два дня, чем мы занимались и ещё много других вопросов, на которые я лишь сухо отвечала, а позже, чувствуя, что мои силы на исходе, ушла в комнату, ссылаясь на желание немного поспать. Мы допоздна смотрели романтические комедии и разговаривали, поэтому я валюсь с ног, а глаза слипаются. Ох, уж эти девчачьи посиделки.

Из комнаты я уже вышла абсолютно другим человеком. Уже не той Кристиной, что была этим летом, но и не совсем той Кристиной, которой была до этого лета.

* * *

– Я боюсь, что это всего лишь какой-то приятный затянувшийся сон, – еле слышно прошептала я, смотря в серо-голубые глаза Елизара.

– Это не сон, – усмехнулся он и, примяв под собой траву, лёг ближе ко мне. – Если бы это был сон, он бы не длился так долго, глупышка.

Мы лежим в высокой траве, так что нас не видно, где-то недалеко от Красной Звёзды, где нет опасности быть застуканными кем-то из деревенских. Августовский зной выжег траву делая её жёлтой будто поздней осенью. От земли исходит жар, законсервированный до прихода зимы. То и дело ветер изменял своё направление, отражая свой маршрут на пожелтевших стеблях овсяницы. Все вокруг кричало о скором приходе осени, все вокруг кричало о том, что скоро сказка закончится и придётся вернуться в серую реальность.

– А что будет, когда мы разъедемся? – выдала я вопрос, который давно меня беспокоил.

Я каждый день думала об этом, думала днями и ночами, но никак не осмеливалась задать его вслух. Боялась. Боялась услышать то, что причинит мне боль.

– А чего ты хочешь? – задумчиво нахмурил брови Елизар.

– Не хочу, чтобы ты исчезал, – закрыв лицо руками, произнесла я.

– Я не исчезну, – шепнул мне на ухо Елизар и неожиданно дунул в него.

– Ты с ума сошёл? – вскочила от неожиданности я, стреляя молниями из глаз.

Елизар, заливаясь громким смехом, катался по траве схватившись за живот. Ему, должно быть, очень смешно. О себе я такого сказать не могу. Сто раз ему говорила, что мне неприятно, когда он так делает!

– Расстояние между нами ничего не измерит, Кристина. Мы так же будем видеться время от времени во время твоей учёбы, будем видеться, когда я буду приезжать в Тетюши со Светой, будем видеться на каникулах, а потом ты переедешь учиться ко мне в Казань.

– А ты я вижу уже все спланировал? – спросила я у него, громко торжествуя внутри.

– Да, все спланировано. Если нашим планам ничего не помешает, то мы уже через два года будем жить в одном городе и, если ты не против, в одной квартире. – Светясь как солнце улыбнулся Елизар и заправил себе травинку за ухо. – Как тебе мой план?

– Есть над чем подумать, – краснея опустилась я обратно к нему в траву, слушая запах его кожи, перемешанный с его парфюмом.

Блаженно широко улыбаясь, я смотрела в небо, по которому плыли огромные тяжёлые белоснежные ватные облака. Моя фантазия взяла надо мной верх, рисуя картины нашей совместной жизни, где нам никто не станет мешать и мы всегда будем вместе. Будем просыпаться по утрам в обнимку, желая друг другу доброго утра, будем завтракать перед тем, как отправиться на пары или на работу, устраивать киномарафоны на выходных. Я уже видела, как готовлю ему всякие вкусности, стараясь удивить его, придумывала наши маленькие личные традиции, сборы в компании его друзей. И мы всегда будем вместе. Всегда. Вместе.

* * *

Каждый день в Иоково становился для меня тяжелее и тяжелее. Время стало мучительно растягиваться, как тесто, которое использовала бабушка для своих пирогов. Казалось, проходила целая вечность, но часы показывали лишь полдень, а серые последние октябрьские дни превратились в какую-то кашу, когда не понимаешь утро сейчас или вечер. Меланхолия в конец овладела мной.

Вчера вечером меня потревожил телефон, издавая звуки входящего сообщения. Оно было от