Зенит - Кристина Артюшкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 17
Всю ночь я не могла уснуть, сверля взглядом одну точку в стене. Моё тело было в этой холодной комнате, а мысли где-то далеко продолжали прокручивать события прошлого вечера. Когда я в очередной раз моргнула, обнаружила, что в комнате стало заметно светлее – заснула. Не помню, чтобы мне что-то снилось.
Всю ночь я прокручивала произошедшее в своей голове, будто перематывала песню на пару секунд назад, чтобы лучше её расслышать. Поначалу мой мозг противился этим больным воспоминаниям, а позже сдался и выпустил все воспоминания в мельчайших деталях, словно махнув рукой. Будь, что будет.
Предательство. Для меня это слово многое значит, так же, как и правда, и доверие. Я впервые в своей жизни столкнулась с предательством, знала о нем только понаслышке и считала, что смогу избежать его, буду защищена и никогда не попаду на этот крючок. Но нет, я не оказалась готова, мало того, я так сильно проглотила наживку, что, когда леска натянулась в его руках, крючок вспорол мне все внутренности. Меня ранил мой любимый человек. Ранил очень больно.
Я всю жизнь боялась предательства и лжи, потому что в моей семье было время, когда подобное заставляло родителей громко ругаться за закрытой дверью кухни, наивно полагающих, что я ничего не слышу и не понимаю. Я все понимала и все слышала, хоть вокруг меня и были разбросаны детские игрушки, которыми я пыталась отвлечься, но их голоса не мог заглушить мой внутренний голос, озвучивающий действия моих кукол. Это было давно, но это оставило горький отпечаток на моей психике. Сейчас мои родители уже переросли то время, когда они устраивали скандалы за закрытой дверью и живут более-менее спокойно, но я все ещё помню тот страх за них, помню тот волшебный замок в облаках, которым я считала свою семью, а потом этот замок развалился, оставив лишь обломки, в которых временами миражом всплывало его былое величие.
Моя мама очень ревнива, она из тех людей, которые делят мир на чёрное и белое, на плохое и хорошее, а отец тот человек, которого называют душой компании. В молодости, когда папа пропадал или что-то заставляло её сомневаться в нем, она закатывала ему истерики, бросаясь самыми разными плохими словами в его адрес, рыдала, била посуду. Это было за закрытой дверью, но маленькая девочка отлично слышала рыдания мамы. Папа отгораживался от её слов, пытался её успокоить, но вскоре вслед за ней начинал кричать и уходил из дома, громко хлопнув дверьми так, что чайный сервиз в шкафу, вручённый им на свадьбе, принимался дребезжать, а я вздрагивала, повышая воображаемый голос в голове. Оба моих родителя вспыльчивы.
Не знаю, кто из них был неправ. Не знаю застукала ли мама папу на самом деле, или дело ограничивалось лишь её догадками, но я стала скептически относиться к папе, считая его лгуном. А позже вбила себе в голову, что нет ничего страшнее лжи. Ложь для меня стала хуже той же самой смерти, ведь, если ты умер, тебе все равно на то, что вокруг, а если кто-то из любимых тебя предал, солгав о том, что тебе дорого, ты обречена жить с этим.
Не обращая внимания на свои убеждения, я построила новый замок в облаках, напрочь забыв о том, как с ним могут поступить другие люди. Я построила этот замок летом, когда Елизар рассказал мне свою историю, сидя на скамейке перед домом моей бабушки вечером. В тот самый вечер я узнала, что он оборотень, что Арина лишь призрак из прошлого и что мои чувства были взаимны. Мне казалось, что если человек доверяет тебе такие тайны, он никогда тебя не предаст, и ты всецело можешь ему доверять. Я слишком быстро построила свой замок, не позаботившись, что поспешная стройка может дорого мне обойтись. А вчера Елизар все уничтожил. Остались лишь обломки.
С трудом поднявшись с постели, чувствуя усталость и головокружение, словно зомби, я прошлёпала в ванную. Я не стала тратить время на тёплый душ, ограничилась лишь чисткой зубов и ополоснула лицо. Мне не хотелось проводить в этом доме ни минуты больше, мне хотелось скорее убраться отсюда и забыть обо всем, что было в последние полгода.
Когда я собирала свой рюкзак, на этот раз аккуратно запихивая вещи, чтобы все уместилось, в дверь комнаты кто-то осторожно постучал и повисла пауза.
– Да? – окликнула я того, кто потревожил мой покой.
Дверь медленно открылась и появилось лицо Елизара, согревшее меня сначала нежностью и теплом, а после сразу же полоснуло воспоминаниями прошлого вечера, после чего я почувствовал лишь больной укол предательства.
– Я услышал, что ты проснулась, – замялся он. – Позавтракаем?
– Я не хочу завтракать. Спасибо. – Сквозь зубы процедила я, стараясь не смотреть на него.
– Кристина, прости меня, пожалуйста. – Закрыв за собой дверь, виновато произнёс Елизар.
Он медленным шагом направился ко мне, осторожно ступая, будто оказался на минном поле. По нему было видно, что он не знает, как быть, поэтому выбрал тактику осторожности. А ещё кретинизма, если решил, что я собираюсь с ним чаи попивать.
– Стой! – остановила я его, когда поняла, что он собирается обнять меня и, как ему кажется, успокоить.
– Прости, – остановился Елизар, неловко почесав затылок. – Прошу, прости меня, давай начнём все сначала.
– Нет. – Полная решимости и гордости ответила я.
– Кристина, это никогда не повторится. Клянусь, – взмолился Елизар, осознав, что дороги назад нет. – Давай мы с тобой позавтракаем, успокоимся и ты снова подумаешь.
– Я решила, я не хочу больше тебя видеть в своей жизни, Елизар. Сейчас я хочу только убраться отсюда, со Светой или без неё.
– Давай я увезу тебя сам, – предложил Елизар, протягивая ко мне руку, но я оторвала её, будто меня коснулась ядовитая змея.
– Нет, тогда я лучше пешком пойду.
– Я провожу тебя, – предложил Елизар, осторожно заглядывая мне в глаза.
И тут меня прорвало. Прорвало так, как никогда ранее. В глазах все помутнело и по щекам градом покатились слезы, застилая некогда любимое мне лицо.
– Отстань! – выкрикнула я сквозь слезы. – Оставь меня! Я хочу домой! Неужели ты не понимаешь, как мне было важно тебе верить? – дрожа, вытирала я слезы.
– Прости, – промямлил в очередной раз Елизар, и подумав, что сейчас то самое время, попытался
