Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

Но коридор был абсолютно пуст. Вот только почему Генри шёл всё быстрее и быстрее? И почему он говорил шёпотом? Это не особенно помогало мне успокоиться.

Он снова взглянул назад через плечо.

— Если постараться, можно превратиться в другого человека или в тигра, в комара, в люстру, в дерево, в порыв ветра… Например, я мог бы выглядеть как Генри, но на самом деле оказаться кем-то совершенно другим.

О боже. Теперь уж мне точно не успокоиться. Не замедляя шаг, я внимательно посмотрела на Генри, оглядела контуры его лица, серые глаза с густыми ресницами, красивые губы, маленький завиток в уголке рта. Нет, это был Генри. Совершенно точно.

— Тс-с-с! — он остановился.

Я тоже это слышала. Какой-то шорох. Как будто кто-то сдвинул занавеску.

Я вцепилась в руку Генри. Вот, этот звук повторился снова. Да, будто шевелится какая-то ткань. Или кто-то с шумом вдыхает, сцепив зубы. Сложно сказать, откуда раздавался этот шум. Но раздумывать некогда — он был уже совсем близко.

Генри снова потянул меня вперёд, и я была так благодарна ему за это, потому что мои колени вот-вот собирались отказать. Как всегда — каждый раз, когда во сне меня кто-нибудь преследовал, они превращались в дрожащий пудинг. А земля под ногами будто покрывалась песком или толстым слоем снега, и я начинала двигаться, словно в замедленной съёмке. Я терпеть не могла такие сны.

Снова раздался этот странный шорох. Что там Генри говорил про порыв ветра? Может ли порыв ветра кого-нибудь преследовать? И бывают ли шуршащие порывы ветра… с зубами?

— Тебе не кажется, что тут как-то потемнело, Генри?

Он не ответил. Мы снова оказались перед нашими дверями, но Генри не остановился, а потянул меня ещё на несколько метров вперёд, к розовой лакированной двери из дерева, которая была разрисована пёстрыми цветами. Даже ручка была сделана в форме цветка.

— И ещё тут похолодало, — я сама обратила внимание, что мой голос звучит как-то истерично. — Или мне это только кажется? Прошу, скажи, что мне это только кажется.

— Намного лучше — тебе всё это просто снится.

Генри провёл пальцем по жёлтому цветку. Он как будто пощекотал его, во всяком случае, в ответ кто-то тихо хихикнул. Генри нажал на ручку, и дверь поддалась. Я на секунду замешкалась.

— Пойдём же, тебе понравится.

Генри втянул меня внутрь, дверь за нами с шумом закрылась и отделила от того, что, возможно, находилось в коридоре.

Я облегчённо вздохнула.

Но это состояние длилось не дольше секунды. Что-то мокрое хлопнуло меня по лицу, и я испуганно вскрикнула. И тут же увидела мыльные пузыри. Сотни пузырей! Они парили над поросшими травой холмами в самом голубом и ясном небе на свете. Да и вообще, все цвета здесь были такими кричащими, будто кто-то настроил яркость в телевизоре на максимум. Повсюду цвели цветы, листья на деревьях были не только зелёные, ещё жёлтые или розовые. Вдалеке можно было различить башни какого-то замка. Золотые башни.

Совсем недалеко от нас под нежную музыку детской шарманки крутилась карусель, играла мелодия из мультиков Диснея «Этот маленький мир веселья». На одной из пёстро разрисованных лошадок сидела и самозабвенно улыбалась маленькая светловолосая девочка. Она всё ехала и ехала по кругу. Как ни странно, она не услышала моего громкого крика, да и вообще, казалось, не заметила нашего присутствия.

— Мы что, попали в страну Оз? — спросила я, стирая ладонью со щеки мокрый след от мыльного пузыря. — Но почему тогда впереди пасётся барашек Шон? Ой, погляди-ка, дерево из воздушных шариков.

— Я же говорил, что тебе понравится, — Генри рассмеялся. — Добро пожаловать в розовый мир снов Эми. Ну разве здесь не удивительно?

Он снял меня с карусели и потянул в тень огромной яблони, на которой одновременно росли и цветы, и зрелые яблоки. И парочка апельсинов, насколько я успела заметить.

— А кто такая Эми?

— Моя младшая сестра, — он с гордостью кивнул на девочку на карусели. — Ей четыре года и у неё самые волшебные сны на свете, как ты и сама уже успела убедиться. Когда мне начинает казаться, что всё в мире очень плохо, я прихожу сюда. Здесь мир всегда в полном порядке. Не происходит ровным счётом ничего. Хочешь яблоко?

Я покачала головой.

— Мы же спим, их вкус всё равно не почувствуешь.

— Всё зависит от силы твоей фантазии, — Генри улыбнулся. — Но я тоже не слишком-то научился ощущать вкус и запах во сне, — признался он затем. И тут же нагнулся вперёд и взял в руку прядь моих волос. — Как жаль.

Я почувствовала, что заливаюсь краской, и вздохнула.

— А что там, снаружи?

— Думаю, ничего хорошего, — пожав плечами, он присел в тени дерева на мягкий мох.

— А почему у меня получилось пройти через эту дверь? Я ведь не знакома с твоей сестрой и тем более у меня нет никакой её вещи.

— Видишь, как замечательно, что рядом с тобой оказался я. — На волосы Генри приземлился большой мыльный пузырь, он медленно покачивался и даже не думал лопаться. — Иначе пришлось бы тебе до сих пор торчать снаружи. В панике ты рвалась бы в каждую дверь и дрожала от страха.

— Только не надо шутить. Это действительно было жутко, — я присела рядом с Генри и прижала коленки к подбородку. — Думаешь, это до сих пор ждёт нас у двери? Если да, как нам теперь вернуться домой?

— А кто сказал, что нам обязательно нужно отсюда выходить? Мы вполне можем остаться здесь, пока не проснёмся.

Мыльный пузырь до сих пор красовался на волосах Генри.

— «Есть одна лишь луна и одно золотое солнце, — распевала Эми на своей карусели. — И улыбка означает дружбу с каждым…»

— Она такая милая, — сказала я.

— Ты тоже милая, — Генри глядел мне прямо в глаза. — Иногда я просто теряюсь от этого.

Моё сердце забилось быстрее. И с перебоями.

— Когда я увидел тебя впервые, в аэропорту, с этим сыром, уже тогда ты показалась мне очень милой.

Что ж, отлично, теперь ещё и дыхание перехватило. И когда он наклонился ко мне, дышать стало совершенно невозможно. Мысль, которая как раз крутилась в моей голове, раздробилась на мелкие кусочки. Что-то с аэропортом… Цюрих… Кажется, Санкт-Галлен — это совсем близко от Цюриха? И… какие же у Генри красивые глаза. Если он снова захочет меня поцеловать… Может, стоит сначала… лучше… Я быстро протянула руку вперёд и ткнула указательным пальцем в мыльный пузырь на его волосах.

Глаза Генри округлились от удивления.

— Прости, это была такая смешная картина, будто бы тебе на голову приземлилась перевёрнутая десертная тарелка, — пробормотала я и разочарованно вздохнула, потому что он снова выпрямился. Как будто у него и в мыслях никогда не было меня целовать. Может, он действительно об этом и не думал.