Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

— Мышонок, — обняла меня мама, — Флоранс сказала: «Шестнадцать лет бывает только раз в жизни». Вот мы и подумали, что этот день можно отпраздновать чем-то большим, чем кусок торта.

— Который, конечно, тоже предусмотрен, — вставила Лотти. — И воздушные шарики!

— Мы устраиваем пикник, — гордо заметила мама. — Настоящий английский пикник в парке с семьёй и твоими новыми друзьями! Мы уже продумали замечательные игры и развлечения. Эмили принесёт с собой молотки и колышки для крокета…

— Эмили..? — я с шумом вдохнула.

— Естественно, мы её тоже пригласили, она ведь подруга Грейсона. И практически член семьи.

— А я должна притащить Дейзи Дон, — подмигнула мне Мия. — Э-э-э, то есть я имела в виду, что могу пригласить Дейзи Дон, конечно.

— Это будет замечательно, — мама так и сияла от радости. — Генри тоже согласился, и Чарльз, наверное, пожарит мясо на огне…

— Генри?

— Да, мышонок, тот самый мальчик, с которым ты идёшь на бал. Я буду так рада с ним познакомиться, — мама наморщила лоб. — Только не говори, что он тоже тебя выводит!

— Нет!

Действительно. Нет. Разве что самую малость. Я тяжело дышала. Кого, интересно, Флоранс ещё решила пригласить? Её тайного кавалера, которого она вытащила из недр математического кружка? Сумасшедшего брата Эмили — Сэма? Шерочку с Машерочкой? Джаспера с Артуром? Лондонский симфонический оркестр? И, возможно, Леди Тайну, чтобы она нащёлкала фотографий на память?

— Мы же хотим как лучше, — сказала мама. Она чувствовала, что моя ярость начала испаряться, и положила свою ладонь поверх моей. — А сейчас скажи, будь добра, почему ты так переживаешь. Это будет замечательный день, который ты действительно заслужила!

— Но… но вы… вы же не можете так просто… Это ведь… — пробормотала я.

— Я знаю. На твоём месте я бы тоже не знала, что сказать, — Флоранс скромно улыбнулась. — Но, прошу, не надо благодарностей, мне действительно было приятно это для тебя сделать.

— Шестнадцать лет бывает лишь раз в жизни, — повторила мама.

А Лотти сказала:

— Мы все с таким нетерпением ждём этого дня!

Я сдалась. Они победили. Может, мне повезёт и на мой день рождения пойдёт дождь, тогда этот глупый пикник придётся отменить. Мы ведь в Англии как-никак и сейчас осень.

— Я пошла собираться на тренировку, — покорилась я.

Глава двадцать седьмая

Вопреки всем ожиданиям, тридцатого сентября, на мой день рождения, выдалась прекрасная осенняя погода, чистейшее голубое небо, будто с картинки. На солнце воздух прогрелся до пятнадцати градусов, а то и больше, и мы были далеко не единственными, кому пришла идея устроить пикник в такой замечательный день.

Лотти, Флоранс, Эрнест, мама и Чарльз с машиной уже с самого утра были заняты переноской половины всего скарба Спенсеров в парк, поэтому нам удалось занять одно из самых удачных местечек, с которого открывался замечательный вид на город.

Мне разрешили прийти лишь после того, как всё было готово. Освободившись из жарких объятий Персефоны (её подарком на день рождения оказался браслет с надписью «Дружба навсегда», у неё был точно такой же), я призналась, что усилия действительно того стоили. Обстановка утёрла бы нос любому придирчивому глянцевому журналу — здесь были горы подушек и одеял, наполненные гелием воздушные шарики и всевозможные вкусности, которые Лотти красиво разложила на столе, покрытом белой скатертью. На ветвях развевался даже подходящий плакат с надписью «Sweet Sixteen». Что ж, возможно, здесь они немного преувеличили.

— Ох, ничего себе, — услышала я голос Эмили, обращённый к Грейсону. — Это ваши серебряные подсвечники?

Да, именно они. А из настоящей хрустальной вазы торчал пышный праздничный букет. Еду разложили на тарелки из веджвудского фарфора, шампанское охлаждалось в серебряном сосуде, и его, естественно, полагалось разливать лишь в соответствующие бокалы.

Грейсон почесал затылок.

— Шестнадцать лет бывает лишь раз в жизни, — заявил он. Кажется, мантра Флоранс пробралась и в его мозг.

Эмили презрительно хмыкнула.

— Не нравится она мне, — прошептала Мия, сооружая себе бутерброд с огурцом и пастой из лосося. — Но сейчас я подложу ей парочку неправдивых фактов. Если что-то из этого появится в ближайшие дни в Балабо-Балаба, мы сразу поймём, что она и есть Леди Тайна.

Я уже открыла рот, чтобы поддержать Мию, но в этот момент увидела Чарльза, который поднимался вверх по тропинке, держа под мышкой зонт от солнца.

А за ним показался Генри, и сердце моё перекувыркнулось несколько раз. Я кашлянула.

— Мия, скажи, ты бы очень огорчилась, если бы я перестала выступать против мальчишек? — Врать дальше было бессмысленно. Мия искоса поглядела на меня и вздохнула.

— Это чувство, оно хотя бы приятное?

Сложно сказать. Сейчас да. Просто потому, что Генри шёл прямиком ко мне, солнце освещало его фигуру, и никто на всём белом свете не умел улыбаться так, как он. И потому что…

— Лив, ну-ка прекрати это, — прошипела Мия. — Ты смотришь на него, как влюблённая овца!

Я вздрогнула.

— Что, всё так плохо? Это же ужасно.

И тут я произнесла слова, о которых многократно пожалела в тот день:

— Если я ещё хоть раз так посмотрю, пожалуйста, пообещай, что ты меня тут же толкнёшь или запустишь чем-то. Обещаешь?

— С удовольствием, — сказала Мия. Моя младшая сестрёнка отлично умела держать слово, поэтому через три часа у меня образовался внушительный синяк под рёбрами, а в плечи, спину и голову постоянно летали всевозможные предметы: каштаны, пакетик чая и даже один черничный кекс.

Или «керничный чекс», как его называла Лотти, когда поблизости оказывался Чарльз. Каждый раз, глядя на Лотти, я всё отчётливее понимала, что именно Мия имела в виду под выражением «взгляд влюблённой овцы».

Но если честно, я всё чаще ловила себя на том, что вечеринка начинает мне по-настоящему нравиться.

Еда была просто фантастически вкусной, особенно пшеничные лепёшки и гренки с соусом карри, над которыми Лотти хлопотала целое утро.

Мне удалось рассадить гостей по собственному усмотрению, ведь это был всё-таки мой праздник, и я поместила Персефону между мамой и Генри. Так мама не могла задать Генри никаких нескромных вопросов или, ещё хуже, выдать ему каких-нибудь кровавых подробностей моего рождения.

Генри был в полном восторге от Лотти — наверное, потому что она оказалась так похожа на Лотти из снов.

Мы решили поиграть в знаменитостей, и все очень повеселились, глядя на Эрнеста, который считал себя Уинстоном Черчиллем, хотя на самом деле был Бритни Спирс. А Грейсон удивительно талантливо изобразил в пантомиме Фродо. Мы катались по земле от смеха, и только Эмили даже не улыбнулась. Оказалось, она вообще ничего не знает о «Властелине колец», потому что считает фэнтези глупейшей тратой времени.