Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

— Не всё время, а лишь с тех пор, как погуглил Ганса и «неизвестно» на немецком, — Генри нахмурился. — Почему у меня такое чувство, будто я какая-то сороконожка из Хидерабада? Видела бы ты своё ошарашенное лицо.

Это было уже слишком. Я действительно была ошарашена. И разочарована. И зла.

— Что ты себе позволяешь? — закричала я. — Сначала притворяться, будто… А затем за моей спиной…

Генри откинулся назад.

— И почему ты так сильно злишься, скажи, пожалуйста? Я разгадал твою загадку — мне казалось, ты именно этого и хотела.

— Этого и хотела? — я разъярённо заглянула ему в глаза. — У тебя все дома вообще? Чтобы ты подсматривал за мной в моих снах? Что ты там делал?

— Да ничего я не делал, — обиделся Генри. — Я даже не прошёл через твою зелёную дверь.

— Откуда же ты тогда знаешь о сороконожке?

— Лотти мне рассказала. Она вообще может говорить о тебе часами. Например, я знаю, что ты терпеть не можешь бананы, в три года уже не верила в Санта-Клауса и когда смотришь «В поисках Немо», всегда плачешь в одном и том же месте.

— Лотти?

— Воображаемая Лотти, — он вздохнул. — Которая, кстати, оказалась не очень-то хорошей танцовщицей. Так что, боюсь, нам придётся пропустить этот вступительный вальс, если мы не хотим опозориться на всю школу.

— Значит, ты не был в моих снах? — злость пропала так же быстро, как и появилась.

Генри снова вздохнул и покачал головой.

— Не был. Можешь спросить воображаемую Лотти. Я остался перед дверью и ждал тебя. Но ты так и не появилась, — взгляд его серых глаз был прямым и честным.

— Прости, — пристыжено сказала я. — Мне жаль, что я заставила тебя ждать. Я просто почувствовала, что с меня хватит. Все эти сны только запутывают. И тогда перестаёшь доверять своему здравому смыслу. А ещё я ненавижу, когда вопросов становится всё больше, а ответы так и не появляются.

— Ах, вот как? А что насчёт науки и психологии? — насмешливо спросил Генри. — Разве не ты говорила мне ещё совсем недавно, что сны вполне можно объяснить с научной точки зрения?

Я пожала плечами.

— Я говорила, что речь идёт о неисследованной области психологии. И, честно говоря, голова у меня болит вовсе не от снов и даже не от жутких шелестящих существ в коридорах.

— А от чего же?

— От людей, которые всерьёз верят в демонов. От них я по-настоящему устала.

— Ты имеешь в виду Артура?

Я кивнула.

— Ты, похоже, не веришь, что он действительно желал Тому Голланду смерти, но я уверена, так оно и было. Он думает, что демон убрал Тома с его пути. И Артур продолжает всю эту ерунду с заклинаниями и ритуалами не потому, что ему страшно, а потому, что он действительно хочет вызволить из подземного мира этого демона. С каким рвением он подходит к делу, ты наверняка не мог не заметить.

Глаза Генри заблестели.

— Должен признаться, с тех пор, как мы начали эту игру, он действительно изменился. Да и вся история с Анабель тоже очень на него повлияла. Но он не злой человек.

Нет, вовсе не злой, но, кажется, близкий к сумасшествию.

— Анабель намекнула, что изменила Артуру вовсе не с Томом Голландом, — сначала я запнулась, но затем договорила фразу до конца. Я просто хотела быть уверенной. — В Балабо-Балаба написано, что вы с Анабель отлично ладили, и если это был не Том, то…

Брови Генри поползли вверх.

— Ты только что обвинила меня в том, что я переспал с Анабель? — в его голосе сквозило крайнее смущение. — Неужели ты действительно думаешь, что я способен увести девушку у друга?

Разве я обвинила? Просто Анабель такая привлекательная, какой парень сможет перед ней устоять?

— Ладно тебе, — попыталась утихомирить его я. — Я тебе верю. Но ты летел со мной в одном самолёте, вот я и подумала…

Может, мне действительно не стоит так много думать.

— Я помогал Анабель с переездом, — Генри покачал головой. — Я беспокоился о ней. Она никак не может прийти в себя после смерти Тома, а потом этот случай с её псом…

Откуда-то раздался детский крик, мимо нас пронеслись двое мальчишек с футбольным мячом и тут же снова скрылись за деревьями. Я поглядела им вслед.

— Артур — твой друг, — рассуждала я. — И тебе кажется, что ты отлично его знаешь. Но действительно ли ты понимаешь, что с ним происходит? Он так уверенно назначил себя главным заклинателем демонов и, кажется, считает, что конец этой истории после того, как будет сорвана последняя печать, ему известен. Он с вами об этом вообще говорит?

— Я… Артур просто хочет, чтобы всё это побыстрее закончилось, — ответил Генри, но я заметила, что он колеблется.

Я задумчиво смотрела вниз, на город. Мне вдруг стало невероятно обидно, что мы об этом говорим, лучше бы уж просто целовались дальше. Я протянула руку и погладила Генри по волосам. Мне так давно хотелось это сделать. Хоть они и дико торчали в разные стороны, но на ощупь оказались довольно мягкими.

Он тут же снова повернулся ко мне.

— У тебя такие красивые глаза, — прошептала я.

Губы Генри растянулись в широкой улыбке.

— А у тебя красиво всё, — ответил он и совершенно точно опять меня поцеловал, если бы перед нами вдруг не выросли откуда ни возьмись Мия и Дейзи Дон.

— Мы хотим отпустить сейчас все шарики, пусть летят! — сказала Дейзи Дон, а Мия протянула:

— Мэ-э-э.

По дороге обратно мы с Генри молчали, но, пройдя примерно половину пути, он решительно взял меня за руку. И тут меня охватило сильнейшее, совершенно необъяснимое чувство счастья. Это был действительно потрясающий день рождения. А без всяких чёрных мыслей в моей голове он мог быть ещё лучше.

Солнце поднялось уже совсем высоко и погрузило всё в золотистый осенний свет. Тут я снова невольно вспомнила свой сон о Беркли. И в моей голове всплыли слова Генри, которые он сказал в ту ночь: «Нигде ты не поймёшь человека лучше, чем в его снах, нигде нельзя узнать столько о чьих-то слабостях и тайнах».

Вдруг мне стало совершенно ясно, что надо делать. Оставался всего один способ выяснить, что же именно происходило с Артуром. Но для этого необходимо сначала его обокрасть. И прекратить своё сонное затворничество.

Глава двадцать восьмая

Вот неудача. Это оказался тупик. Артур встроил в свою дверь механизм с числовым паролем, прямо как в школьном шкафчике.

До этого момента всё шло абсолютно гладко. Правда, мне понадобилось четыре дня, чтобы представилась возможность украсть у Артура какую-нибудь вещь, но всё получилось очень просто: в библиотеке я попросила у него карандаш, а потом просто «забыла» его вернуть. Как раз перед этим он кусал этот карандаш, так что более личного предмета и не придумаешь.