Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

Я вдруг почувствовала такую радость, что мои ноги чуть не подкосились. И никакого остроумного ответа мне, конечно, тоже в голову не пришло.

— Генри! — только и смогла вымолвить я, еле сдержав облегчённый вздох.

Он улыбнулся:

— Мне тоже тебя не хватало.

Глаза Генри блестели, но под ними появились совершенно отчётливые тёмные круги.

— Где ты был? — с трудом произнесла я.

Он открыл свой шкафчик и вытащил несколько книг.

— Кое-какие домашние заботы. — И, чуть помедлив, добавил: — У моей мамы был тяжёлый период, но теперь всё снова в порядке.

Так это голос его матери прорвался в разноцветный детский сон Эми? Проклятые забияки — не особенно приятные слова из уст матери.

— Ты просто исчез, а потом вокруг стало черным-черно, — пробормотала я и подавила желание прикоснуться к нему и удостовериться, что это настоящий Генри. Чтобы придать себе немного больше уверенности, я скрестила руки на груди.

Тут прозвенел звонок.

— Прости — я проснулся… А затем и Эми, — Генри захлопнул дверцу своего шкафчика немного сильнее, чем требовалось. — Я бы с радостью тебе всё объяснил, но последние несколько дней ты не показывалась в коридоре.

— Ты мог бы просто позвонить, — настаивала я. — Я имею в виду днём.

— Да, наверное, мог бы, — сказал он, помолчав. — Мне пора — контрольная по биологии. Активные и пассивные процессы транспортировки в биомембране. Пожелай мне удачи.

Через мгновение он уже исчез в толпе, и я снова начала по нему скучать. Если бы передо мной не появилась Персефона, чтобы показать мне на телефоне свою фотографию в бальном платье цвета зелёного тростника, я бы даже побежала следом за ним.

Впервые я была благодарна Персефоне за её присутствие.

Но ночью мне никто не мешал раздумывать о нас с Генри. Мне понадобилось невероятно много времени, чтобы уснуть, а когда я наконец заснула, всё обошлось без кошмаров (и всего один раз я посмотрела «Гамлета» с Флоранс в обеих ролях), но абсолютно везде передо мной появлялась зелёная дверь.

Каждый раз я решала открыть её и каждый раз передумывала. Нет, пусть не надеется, что всё будет так просто! Если Генри хотел со мной поговорить, он вполне мог бы сделать это днём. Ведь он прекрасно знал, где меня искать…

Кроме того, никогда нельзя знать наверняка, кто или что может встретиться в этом коридоре.

А Генри тем временем, казалось, избегал меня. Несколько раз я натыкалась на Артура и Джаспера, но я была вместе с Персефоной, поэтому они лишь улыбались и многозначительно смотрели на меня. Такие знаки внимания каждый раз чуть не доводили Персефону до сердечного приступа, а меня хоть немного веселили. Сны снами, но когда я думала о тайном ритуале, который мы проводили дома у Джаспера, мне каждый раз хотелось смеяться.

Ночи тянулись целую вечность, дни же, напротив, пролетали невероятно быстро. Не в последнюю очередь из-за того, что жизнь в доме Спенсеров была новым и особенным переживанием для всех. Как ни странно, в быту всё ладилось гораздо лучше, чем я предполагала. Может быть, из-за того, что мама и Эрнест были так очевидно счастливы вместе. Честно говоря, никогда раньше я не видела маму такой счастливой. В этих обстоятельствах нам с Мией становилось всё труднее с каждым днём делать вид, будто мы до сих пор ненавидим Эрнеста. Мы по-прежнему избегали прямого обращения к нему, но всё чаще вместо «мистер Спенсер» у нас невольно вырывалось «Эрнест». И улыбка.

Привыкнуть к Грейсону тоже оказалось несложно. У него, правда, было несколько неприятных привычек: он забывал вернуть пакет молока в холодильник и оставлял на раковине жирные пятна от зубной пасты. Но, в сущности, Грейсон был неплохим соседом. Больше всех его полюбила Кнопка, настоящей преданной собачьей любовью. Потому что каждый день он гулял с ней в саду, и даже когда Кнопка прокусила ему баскетбольный мяч, восторгался, как она ловко ловит предметы на лету.

Казалось, что в течение недели Грейсон не особенно много времени проводит с Эмили, но когда она звонила ему, узнать об этом было несложно, потому что голос его становился каким-то странным и он спешил исчезнуть в своей комнате. (За что мы были очень благодарны Грейсону — нам вполне хватало любовного лепета Эрнеста и мамы.)

Каждое утро по дороге на работу Эрнест сначала завозил в школу Флоранс, Мию и меня, а потом провожал маму на вокзал. Грейсон ездил в школу на велосипеде, и это было замечательно, потому что в машине уже не оставалось места. Лотти с огромной радостью приняла под свою опеку ещё трёх человек (и одного кота). Она покупала еду, готовила ужин, следила за порядком, хлопотала на кухне и распространяла исключительно хорошее настроение. Даже Спот и Кнопка к концу недели уже спокойно полёживали рядышком на диване. Если бы не выходки Флоранс, мы смотрелись бы подозрительно гармонично. Но, к счастью, в этом можно было на неё положиться. Держа наготове вечную отговорку «я же просто хотела помочь», она вмешивалась абсолютно во всё: давала советы по дрессировке собак, заглядывала в наши домашние задания, выбирала бальные платья и даже пыталась решить, когда нам идти спать. Конечно же, Флоранс не упустила возможности поучаствовать в организации моего шестнадцатого дня рождения. Хотя организовывать тут было нечего. На дни рождения у нас никогда не принято было устраивать большой тарарам. Несколько подарков, торт, обязательный звонок папы, а вечером мы обычно все вместе отправлялись в кино — идеальный день!

Флоранс, Грейсону и Эрнесту тоже полагалось по куску торта, но я не видела никаких причин для того, чтобы праздновать этот день рождения как-то иначе, чем обычно. Тут я явно недооценила Флоранс.

В пятницу после обеда я, клокоча от ярости, прибежала из школы домой, чтобы собственными руками её задушить. Флоранс как раз сидела на кухне с мамой, Мией и Лотти и учила их играть в бридж.

Эта идиллическая картина разъярила меня ещё сильнее. Я смела карты со стола и стала нос к носу с Флоранс.

— Почему Персефона Портер-Перегрин утверждает, что получила приглашение на мой день рождения? — Я хотела проорать эти слова, но сквозь сжатые зубы раздался лишь сдавленный хрип.

Впервые с тех пор, как я познакомилась с Флоранс, она, казалось, не на шутку струхнула. Примерно на одну секунду.

— Но мышонок, — сказала мама, — это я попросила Флоранс пригласить кого-нибудь из твоих новых друзей.

— А с Персефоной ты однозначно проводишь больше всего времени в школе, — добавила Флоранс. — Вот я и подумала…

— Ты что, совсем спятила? — сейчас у меня уже почти получилось закричать. — Да Персефона меня просто выводит! Она не отстаёт от меня ни на шаг и болтает без передышки! И если бы она хоть рассказывала что-нибудь интересное. Так нет, она во всех подробностях описывает мне бальные платья, которые она не купила! Ни один человек на земле такого не выдержит. Хотя бы в свой день рождения мне хотелось бы от этого воздержаться!