Освобождение шпиона - Данил Корецкий

— Вы лично были знакомы с Налбандяном?

— С этим, что ли?.. Нет.

— И никогда с ним не встречались?

— Нет. Зачем он мне?

— Вы не задумывали отомстить своей сожительнице и ее любовнику после того, как вам стало известно об их связи?

— Нет. Не успел. Мы с Наташкой почти сразу помирились.

— Где вы находились в день аварии?

— В командировке, в Рязани.

— Это смогут подтвердить свидетели?

И тут Семга понял, куда он клонит, хорек этот. Ему аж живот скрутило, до того гадски все это сразу стало выглядеть.

— Ты что, на меня думаешь?! — загремел он на весь кабинет. — Я даже пальцем ее не тронул бы! Да, еблась! Ну и хуй с ней! Он ей приправил в машине на полном ходу, потому и влетели они!! А про шланги ты лучше страховщиков допрашивай — они сами их и чикнули там, на своей стоянке! Чтобы деньги не платить!!!

Следак смотрел на него, как на пустое место, ждал, когда выкричится. Потом повторил:

— У вас есть свидетели, которые смогут подтвердить, что в день аварии вы находились в Рязани?

Семга подышал-подышал, успокаиваясь, и сказал:

— Мать твою. Да хоть мильон.

— Это хорошо…

Следователь вздохнул. Сразу было видно, что для него, как раз, это не хорошо, а может, наоборот, очень плохо, ибо дело усложняется, и подходящий по всем статьям подозреваемый растворяется в тумане стопроцентного алиби.

— Тогда кому могла понадобиться столь сложная инсценировка? — вроде сам у себя спросил следователь.

— Хер его знает, — исчерпывающе ответил Семаго.

И все-таки в чем-то следак оказался прав.

Семга прозрел в последний вечер двухнедельного отпуска, который ему дали на работе, чтобы он пришел в себя. Надо сказать, он время зря не терял и все эти дни пил по-черному. Дома. Один, естественно. Какие-то демоны восьмирукие-восьмикрылые — они не в счет.

Они кружились под потолком, выпытывали, что и как, а Семга рассказывал им про все. Как с Наташкой познакомился. Как назначил первое свидание на Нагатинском мосту. Про купальник ее рассказывал — фиолетовый, в маргаритках, тонкий, как змейка, как он снимал его с Наташки той первой ночью на Химкинском озере. Как его колотило тогда, будто в лихорадке, он простой узелок распутать не смог — взрослый женатый мужик! — и нахлобучил там натуральный морской узел, а Наташка рассмеялась и двумя своими детскими ручками просто разорвала лифчик надвое и отбросила в сторону… И как они потом спали на ее квартире, в кухне, на матрасе, пока он разводился со своей Варварой и пил валокардин пополам с водкой, и как потом она переехала к нему, и на ней в тот день были такие пестрые гольфы, от которых Семга просто обалдел… И как потом сто десять раз они ссорились и мирились, разъезжались и снова съезжались… И на кой ему упала какая-то Оксана из конструкторского, если у нее нет таких гольфов и такого купальника, спрашивается? На кой ему вообще кто-то упал? Он ведь всегда любил одну только Наташку, и никого больше, вот те крест!

Пьяный Семаго полез в шкаф — кажется, он собирался продемонстрировать восьмируким демонам тот самый купальник в маргаритках, который Наташка так и не решилась потом выбросить… но вместо купальника нашел под стопкой белья конверт с деньгами. Толстый, тяжелый — Слава передал на последней встрече. Он даже не был распечатан, целехонький. Не успел Семга его распечатать, надобности не было…

И тогда он вспомнил свой последний разговор со связным. Он рассказал Славе про ссору с Наташкой — они как раз накануне повздорили, и Наташка орала, что деньги его ворованные и она настучит на него в ментовку. Семга, честно говоря, струхнул и решил на всякий случай Славу проинформировать… Ну, чтобы тот успокоил его хотя бы. Или рассказал, что делать. А что Слава?.. Он ничего, собственно, и не сказал. Только назвал ее имя и фамилию — спросил, не о Наталии ли Колодинской речь идет. Знал. Хотя она не супруга, не родственница, и Семга ни разу ее по имени не называл… А потом еще выдал это: «В мире нет ничего важнее любимого человека, трам-пам-пам… Любимый человек, вот ради чего стоит жить и умирать! Это я вам как старый холостяк говорю!» И рассмеялся так, с издевкой, что ли. Старый холостяк. Вот сучара!!!

Семгу как током ударило. Это они и подрезали тормозные шланги! Не сам Слава, конечно, у него кишка тонка… Нашли специалиста по «мокрым делам», как в кино показывают. Подгадали, когда он уедет, чтобы от подозрений отвести, и сработали. Грамотно, профессионально, надеялись, что концы в воду, спишут на обычную аварию, да вот что-то не получилось…

Да-а-а… Тогда сам собой складывается ответ на последний вопрос следака: «Кому могла понадобиться столь сложная инсценировка?»

Да вот им и понадобилась! А меня они спросили?!

Он с треском разодрал конверт надвое, вытряхнул на пол ворох зеленоватых банкнот, топтался по ним, рвал зубами и руками, плевался, рычал и выл, как сумасшедший. Суки-и! Они вот так точно поступили с его Наташкой, с ним самим. Вскрыли, выпотрошили и растоптали!

Так. Так-так. Спокойно. Семга стал ходить по комнате, нервно оскаливая зубы и постукивая кулаком по стене. У него есть план. Он сейчас же едет в «Ашан», сделает закладку с требованием срочной встречи. Завтра… Нет, сегодня уже Слава должен перезвонить ему… Он говорил, что за ячейкой все время следят его люди. Так. Назначит встречу. Отлично. Семга сядет к нему в машину, скажет что-нибудь, ну, например, что есть новые данные по «двести девяносто первому»… Соврет что-нибудь. Попросит выехать за город, а там тюкнет молотком по темечку и скинет машину с моста. Пусть тоже насладится полетом, как они Наташке это устроили. Ну а если…

Семга поежился. А если Слава поймет? Догадается?.. Черт. Не так уж сложно вычислить, зачем ему вдруг понадобилась срочная встреча после Наташкиной аварии… Тогда Слава не придет. Или придет, но с оружием. А может, он даже не будет ждать, когда Семга запросит о встрече. Уже сейчас следит за ним, фиксирует. Ждет, когда он начнет метаться, чтобы…

А если он — следующий?!

Во дворе у парковки горел одинокий фонарь. Семга всматривался до рези в глазах, и почудилась какая-то темная фигура рядом с его «лексусом». Опрометью бросился вниз. Никого не увидел. Обошел машину несколько раз. Достал из перчаточного ящика фонарь, залез под днище, подергал какие-то шланги, попробовал на изгиб. Все целое вроде бы. Вернулся домой, выпил. Снова посмотрел в окно. И снова почудилось…

Он схватил себя рукой за лицо, с силой сжал.

«Успокойся, Серега. Так нельзя. Но они в самом деле могут меня прикончить. Им это ничего не стоит — ты же видишь…»

Могут. В любой момент.

Перед глазами поплыли сине-красные огни. Семга разжал пальцы.

И огни, и демоны восьмирукие — все исчезло. Пьяный туман растворился. Стены больше не качались. Он протрезвел в один миг. Он — прозрел.

— Это я убил Наташку, — проговорил Семга в тишине.

И заплакал навзрыд.

Сам настучал на нее гаду этому, Славе! Никто за язык не тянул, сам! Если б молчал, все осталось бы по-прежнему. Ясно, как день. Для Славы она никто, Наталия Колодинская, имя-фамилия, ничего больше. Для него, для Семги, она — Наташка, одна-единственная его Наташка, купальник с маргаритками… И он ее сдал. Продал. ИДИО-О-ООТ!!!

Семга ударился головой об стол. Легче не стало. Надо самого себя стукнуть молотком по темечку! Но не получится… Разве из пистолета…

И главное, ведь эта ссора… Наташка-то права была, на все сто процентов. Деньги действительно ворованные, даже хуже! Если б чистые, честные деньги, то и беспокоиться было бы не о чем!

Распутывайся, клубочек, распутывайся… Куда ты нас приведешь? Так. Наташку убили, потому что настучал. Настучал потому, что деньги… Деньги потому, что… Потому, что ему их предложили. Кто предложил? Слава? Нет, Слава возник потом, уже с тугим конвертом. Предложил… Родик. Родька Мигунов — вот кто! Окрутил. Наобещал виллу, яхту, личного врача и личного финансового менеджера. Что ж ты, Родька, наделал? Я тебя как сына родного принял, Наташка тебе борщи варила с пампушками, а ты?.. Зачем мне эта твоя вилла, скажи — без Наташки? И все остальное?

Он встал у окна, еще раз посмотрел на улицу.

И ведь Родька вместе с теми, в этой шобле. Значит, знал, что ее собираются убить. И ничего не сделал. Не предупредил даже… Не может быть. Нет!

Жутко разболелась голова. Дрожащей рукой Семга налил полный стакан водки, жадно всосал в себя. Вот бы завтра не проснуться. Ни завтра, ни послезавтра, никогда… Потому, что мир опустел. А что ему делать в пустом мире?

На утреннюю планерку Семаго опоздал. Появился в половине десятого, тихо прошел в свой кабинет, сел за стол. Вскоре примчался Гуляев.

— Ну, ты как? Оклемался маленько?

— Да, — сказал Семаго.

— Жена сегодня ужин роскошный собирает, лазанью домашнюю и все такое… Велела без тебя не являться. Так что, Серег, сегодня никаких мероприятий, понял?