Длинные тени - Лана Туулли

— К чему сожалеть о прошлом? Важно настоящее. Девчонка, — напоминает Айлеруэ-Альбинос. А Цогобас и Тия-Мизар еще удивлялись, почему она оставила бракованного царсари! Почему именно белый тигренок стал ее любимцем! — Мне нужна ее кровь. Кто-то из предков твоей рабыни был магом, она сама пришла на мой зов, и ее кровь способна вернуть меня. Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся, правда, Кёр? Потому и слушаешь того некроманта. Магия Смерти — не твоя специальность, но она тебе и не потребуется. Просто приведи девчонку к лесу и напои мою тень ее кровью, а остальное я сделаю сам. Мы снова будем вместе, Кёр, как ты этого хочешь… Разве не стоит мое возвращение жизни какой-то рабыни?

— Она — мой шут. Она не из тех, кто становится рабами или хотя бы слугами, — слабо возражает Кёр. Как хорошо в кольце надежных, сильных рук! Она уже забыла, какое счастье прислониться к плечу любимого мужчины… Так хочется, чтоб Айлеруэ не уходил!

— И что, ее шутки действительно хороши? — красные глаза мудры, насмешливы и жестоки. Заглянуть в них — означает понять себя.

— Только ты мог заставить меня смеяться, — отвечает Кёр. Честно. Искренне. К чему тайны, когда они так близки? Разве есть необходимость лгать зеркалу? — Только ты… Но ты мертв, а Джоя еще живая. У нее горячее сердце, понимаешь?

— Какая разница! Мне нужна моя жизнь!

Да. Понимаю.

— Кёр! — кричит Айлеруэ. В тот раз он не произнес ни звука — мешала веревка. Но он смотрел, пока не умер, и в его кроваво-красных глазах кричала Ненависть. — Кёр, вернись! Это шанс, не смей его упускать! Кёр! Я люблю тебя, слышишь?!

И я люблю тебя, Айлеруэ. Настолько, насколько способна.

Но ты сам говорил — у меня холодное сердце.

Прощай.

Лунный свет. Лабиринт. Тени…

— Госпожа…

— Чего тебе, Цогобас?

— Простите, что разбудил вас, Госпожа… В Замок прибыл мэтр Мориарти. Прикажете гнать в три шеи?

— Я не спала, — Кёр провела ладонью по глазам, сбрасывая сонный морок. Всё как обычно. Она в лаборатории, рядом со столом, на котором расположились магические светильники и книги. Ни одной лишней вещи, ни одной чрезмерности. Ковер, на котором кружат черные снежинки, гобелены, артефакты. И никаких любовников. Даже воспоминаний о них.

— Пригласи мэтра Мориарти войти. Еще раз предложишь прогнать его — понижу в должности. Назначу тебя… м-м… почетным смотрителем подвалов.

Карлик шутку не оценил, насупился и почесал острый кончик носа.

— Госпожа, осмелюсь спросить… С Джоей что-то случилось?

Девушка лежала на каменной тумбе, которая использовалась в случае отработки самых сложных заклинаний. Черные длинные волосы закрыли шелковистым ковром темный камень; бледное лицо, вытянутые вдоль туловища руки, радужный полог стазиса.

— С ней всё в порядке, — ответила Кёр, чуть-чуть более поспешно, чем приличествует хозяйке, снисходящей до ответа на вопрос слуги. — Она просто спит.

На восходе Черной Луны, Кёр! У тебя еще есть время, чтобы одуматься! — напоминает тень Айлеруэ.

— Поторопись, Цогобас. Мэтр Мориарти не из терпеливых.

Память всегда просыпается некстати. Наверное, это один из законов мироздания — то, что исчезло навсегда, нам кажется прекрасным, тогда как действительность — хмурой, скучной и нелепой. Кёр смотрела на мэтра Мориарти, и невольно сравнивала некроманта и Айлеруэ. Рост почти одинаковый, вот, собственно, и всё. Айлеруэ был быстр и порывист, этот упорен и последователен, Айлеруэ убивал, чтобы выжить, а Мориарти не убивает, нет… Он всего лишь повелевает Смертью. Некромант или воин? Убийца или специалист по трупам?

Прекрасный выбор, не правда ли?

— О, вижу, вы избавились от своей назойливой шутессы! Позвольте заметить, что я как раз собирался спросить, чем вам полезна эта девочка, и нельзя ли заменить любопытную рабыню на что-то более послушное и надежное… Яд? — некромант склонился над телом Джои.

— Зелье, — призналась Кёр. — Пробовала новый рецепт.

— Восхищен вашими талантами, моя леди. А я, знаете ли, тоже не терял времени даром. Я почти придумал повод для конфликта с Кавладором. Тамошний король чуть не погиб на охоте; наследник — сопляк, а брат короля, которому скорее всего светит сделаться регентом, совершенно уникальный экземпляр. На сто фунтов мышц полторы извилины, да и те прямые, как меч.

Айлеруэ пользовался кривым мечом. Полоса узорчатой стали, острое лезвие, круглая гарда, длинная рукоять, обтянутая драконьей кожей. И кинжал. Трофей, доставшийся победителю. Призрачно-синяя сталь, изогнутый клинок, похожий на поднимающийся дым, драгоценные камни в рукоятке… «Мысли, прямые, как меч»! Воин бы посмеялся…

— … Спровоцировать принца Роскара на вооруженный конфликт ничего не стоит, но нам надо решить, готовы ли мы к активным действиям. Вы слушаете меня, леди Кёр?

— Да, мэтр. Разумеется. Если вы желаете ввязаться в магическую войну сейчас, придется это делать без меня.

— Но почему же? — удивился Мориарти.

— Потому, что Кёр-Роэли, при всех его достоинствах, очень маленький мир, — Кёр загнула палец, намекая, что причин может быть несколько. Одновременно чисто автоматически отметила, что пора бы обновить маникюр. А то все эти магические опыты, кислоты, извлекаемые из трупов железы… Хм. — Чтобы сделать сильные артефакты, нам потребуются ингредиенты, как животного, так и растительного происхождения, в том числе и вещества, совершенно не встречающиеся в Кёр-Роэли.

— Не проблема, — отмахнулся некромант. Похоже, с каждым днем он все больше и больше убеждал себя, что двигается в правильном направлении. Что он прав, что именно его воле должны подчиняться все остальные, и что именно его смертейшество достойно править миром.

Кажется, с подобной манией величия мы уже встречались. Айлеруэ считал, что его клан вполне способен править миром, а если кто-то не согласен… мы его просто уничтожим. Мир или клан, как придется. Родине Кёр повезло — Айлеруэ всего лишь расправился со своими сородичами, а потом отправился искать мир, о котором рассказала ему девушка-криомантка. Мир, в котором его собственная воля будет непреложным законом.

Разве не об этом счастье мечтают все, от королей до звездочетов?

Ах, память… Есть ли средство справиться с тобой?

— Во-вторых, если вы желаете сохранить наш альянс в тайне, а я почему-то уверенна, что именно этого вы и желаете, артефакты придется творить самим, в крайнем случае привлекая надежных учеников…

— Нет-нет, — сразу же запротестовал Мориарти. — Я еще не отобрал надежных помощников.

— А в-третьих, — с ледяным спокойствием продолжила Кёр. — Буквально накануне нашего знакомства один мой помощник некстати израсходовал то оружие, которое я создавала предыдущее столетие. Не то, чтобы я собиралась воевать, — на всякий случай объяснилась волшебница. — Но с магическим запасом чувствуешь себя увереннее.

— Значит, артефакт «Холодное Сердце» был единственным и уникальным?

— Столь же большого радиуса действия и мощности — да, единственным, — признала Кёр. Наблюдать за тем, как некромант исходит завистью и жадностью, было смешно… для тех, кто умеет смеяться. — То, чем я располагаю в настоящий момент, действует гораздо слабее. По отдельности. А собрать артефакты вместе мне как-то не приходило в голову.

— А вы не думали попробовать сделать аналогичный артефакт, но основанный на Магии Смерти?

Теперь Кёр удивилась по-настоящему. Вот как? Интересная идея. Смысл действия «Холодного Сердца» заключался в том, чтобы специфическим способом открыть путь Холоду. Создавая артефакт, Кёр исходила из предположения, что каждое существо или даже каждый предмет хотя бы раз испытали ощущение утраты тепла и приближения стужи, а значит, являются потенциальными проводниками данного вида энергии. Активизировавшись, артефакт превращал проводников в носители или даже источники Холода, замораживая всё живое и неживое в округе. Предложение мэтра Мориарти заслуживало того, чтобы над ним поразмыслить. Смерть… возможно, это еще более неиссякаемый источник магической энергии, чем ледяной Холод пустоты. Каждое живое существо, рождаясь, обречено на смерть, значит…

Если предположение верно, новое изобретение будет действовать еще сильнее и быстрее, чем «Холодное Сердце».

— Прекрасная мысль, — ответила волшебница, единым грациозным движением поднимаясь с кресла. — Зачем откладывать ее воплощение? Моя лаборатория к вашим услугам!

А она недооценивала Мориарти. При всей своей самоуверенности, нахальности и подлости, он умен. Ему доступен свободный полет воображения, которым может похвастаться далеко не каждый маг; ему доступно изящество замыслов, коварство, терпение… Почти такое же терпение, которым обладает сама Кёр. А еще Мориарти живой. Странно упоминать данное качество в списке достоинств некроманта, но надо признать — ллойярдца отличает страстное, пылкое увлечение Магией. Совершенно взаимное. Он счастлив, когда чувствует движение сухой, пахнущей пылью Силы Смерти, он превращает мертвые тела в произведения Искусства — да, специфического, но так уж распорядилась Судьба. Как маг, Мориарти — подлинный художник, настоящий мастер своего дела. Эх, к этим бы достоинствам капельку совести да уважения к законам Природы!