Длинные тени - Лана Туулли

— Нет, — столь же мрачно ответил Громдевур. — Ты?

— Нет, не я, — Роскар ослабил хватку. Октавио с видимым облегчением вдохнул и помассировал шею.

— Идеи какие-нибудь имеются?

На этот раз в пожатии плеч Роскара содержался намек на задумчивость и некоторую растерянность. Идеи, знаешь ли, не мой профиль…

— Сам подумай, зачем мне покушаться на твоего брата? Если оставить в стороне вопрос, как я намеревался поступить с Арденом и тобой, я ведь не королевских кровей. А Ангелика — женщина, кто б ей разрешил править? — заготовленная фраза походила на оправдание, но Октавио все же решился ее озвучить. Для протокола. Для лучшего взаимопонимания. Шею едва не своротил, зар-раза! Силы своей не знает, дубина кавладорская…

— Если бы кто-то решился на убийство короля и его одиннадцатилетнего наследника, такая мелочь, как отсутствие нужной крови, его бы не остановила, — Роскар сел на ступеньки. После двух бессонных ночей принц выглядел не самым лучшим способом — лицо осунулось, на щеках выступила щетина, взгляд какой-то испуганный, затравленный, руки беспокойно сжимаются в кулаки…

— А ты, братец, циник. Людям не веришь, — с удивлением признал Октавио.

— Насмотрелся во Дворце, — глухим, лишенным эмоций голосом ответил Роскар. — Их здесь много побывало. Советники, министры, придворные. Ах, ваше высочество, позвольте дать вам совет. Ах, ваше высочество, позвольте выразить свое восхищение и нижайше заверить в нашей глубочайшей преданности… А потом начинается. Не соблаговолите ли передать вашему венценосному папеньке, не откажите в любезности сообщить вашему брату… Шлюхи, и то честнее. Те сразу предупреждают, сколько стоит их «любовь», а эти твари заглядывают тебе в глаза, расшаркиваются, а у самих камень за пазухой…

— Однако! — еще больше удивился Громдевур. — Не ожидал от тебя подобной точности наблюдений! Как-то привык, что говоришь ты только об оружии, в крайнем случае — о зверье, которого с помощью оружия можно добыть, но столь изощренной работы мысли, честно скажу, не ожидал. Кстати, ты как намеревался оправдываться, мудрец? В смысле, какая у тебя отмазка, чтоб я мог озвучивать, если придется, как официальный итог расследования?

— Да какая отмазка… Я поклялся. Отцу, когда ему совсем плохо стало. Он беспокоился, как бы я сдуру в какую-нибудь смуту не ввязался, вот и объяснял, чего от господ придворных ожидать. Потребовал, чтобы я брата поддерживал, сестру слушался, о должности главнокомандующего напрочь забыл… Отец всё надеялся, что ты успеешь вернуться, даже жезл для тебя приготовили — мне завидно было, страсть, но отцу перечить не посмел. Правильно сделал — какой из меня главнокомандующий… Хуже, чем король. Понимаешь, нечем мне оправдываться. Я увидел волков, они бежали мимо меня, такие… странные… и я поспешил за ними, чтобы помочь, если что. А потом увидел, как волки напали на Гудерана, и полез в драку. Можешь сыщика того усатого спросить, он подтвердит. Нет у меня доказательств, что я на жизнь короля покушался, нет и быть не может! Гудеран — мой брат, я за ним и в огонь, и в воду, и всё тут.

Рыцарь нервно сжал кулаки, будто собираясь боксировать с призраками прошлого.

— А то, что Рудженти и Ле Пле насочиняли про Тирандье — это вообще ни в какие ворота не лезет! — выпалил он, благо Громдевур слушал, не перебивая. — Герцог всего лишь забавный старикан, он нудный, надоедливый, но не настолько глуп, чтобы путаться с убийцами и чернокнижниками!

— То есть, если я правильно понял, ты допускаешь, что некоторые люди — мерзавцы, но заранее исключаешь из их числа тех, кого знаешь лично. Занятно, занятно… Скажи прямо — ты на герцогову дочуру запал, вот и думаешь, как тестюшку оправдать, — квадратная физиономия Октавио расцвела кривой усмешкой, но карие, внимательные глаза не смеялись. Какие уж тут шутки…

— Вот уж кто-кто, а Мелориана мне ничуточки не нравится, — обиделся Роскар. На секунду подумал, а не стоит ли рассказать зятю о своем летнем приключении, но не решился. Громдевур — человек занятой, сам себя провозгласил главным следователем по делу о покушении на короля, не должно ему о всяких сердечных горестях плакаться… — Просто жалко девчонку. Сколько ей — шестнадцать, семнадцать? Если Тирандье действительно разорится, она, чего доброго, выскочит замуж за первого встречного, чтоб отец в долговую тюрьму не попал, а потом полжизни страдать будет. Жалко ее…

— Эу… Нашел кого жалеть! Уверен, рыжая кошечка упадет на четыре лапки, распушит шерстку и отправится восвояси, помахивая хвостиком. Короче, Роск. Слушай сюда. Сейчас ты пойдешь и будешь делать вид, что ужасно мною недоволен. Можешь пару раз ввернуть, что я — хам, выскочка и вообще э-хта'куум-ли, асан'к-тэ, зайнгерие, леугенре шпацех уэш, как выражаются наши железнолобые братья. Слишком не увлекайся; врать ты толком не умеешь, попадется хитрый собеседник — проколешься. Значит, высказываешься в том плане, что если б не Ангелика, ты бы давно свернул мне шею, понял?

— Не слишком. Но ладно, как скажешь, так и сделаю. Придворные интриганы всё больше хвалебное словечко за них замолвить просили, ругать как-то не доводилось…

— Шутник! — фыркнул Октавио. — Смотри, инициативы — по минимуму. Ты мне летом, в Пустыне, сражение своей тыловой диверсией испортил, а здесь — ша! Орудуешь строго по моему приказу. С девицей Мелорианой дел не иметь, племянника просветить на тему кольчуги под одеждой и какой-нибудь кинжал ему подбери, чтоб на всякий случай… Эх, охрану бы мальчишке…

— Можно поговорить с советником Штрау.

— Отличная идея, — теперь, когда мужчины разобрались в мотивах поведения друг друга, с избыточной вежливостью было покончено. Октавио Громдевур стал тем, кем был — то есть пушечным ядром в образе человеческом; а принц Роскар, как всегда, исполнял роль рыцаря. — Только не спеши, я сейчас науськаю Ле Пле проверить подноготную нашего советника. А ты пока… ну, как бы займись чем-нибудь… короче, мне некогда!

Роскар печально вздохнул. Везет же некоторым — дела, заботы, проблемы государственные решаются… Эх, не будь он принцем, насколько проще было б жить!

Спустившись с башни, мэтресса Далия прошла по галерее, украшенной огромными, в рост тролля, вазами и старинными доспехами. Автоматически поздоровалась с кем-то знакомым, поглядела по сторонам, высчитывая, где искать своих подопечных, а потом…

Знакомый?

— Эй, любезный, — окликнула она толстого сутулого лакея, который с напыщенным достоинством нёс ведерко с углем.

— Да, ваше магичество, — сипло отозвался тот.

Так-так-так… Огромные усы, плавно переходящие в пышные бакенбарды, хитрые маленькие глазки, красные щеки, нос картошкой, объемный живот, плавно переходящий в подушкообразный зад — тюлениха увидит, обзавидуется…

— Капрал Врунгель! — изумилась алхимичка. — Что вы здесь делаете? Да еще в таком виде? Неужели вас уволили из Министерства Спокойствия?!

— Т-сс! — зашипел капрал. Огляделся по сторонам, убедился, что их разговор не подслушивают, и скороговоркой сообщил: — Работаю под прикрытием. Инспектору нельзя, Брыку нельзя, они уже засветились, а Монобоно, куру ему в розетку, получил персональное задание… Вот. Бдю.

— О боги, я уж подумала, что мне привидения мерещатся с недосыпу. Значит, вы помогаете господину Клеорну в расследовании?

— Собираю предварительные данные, — важно ответил Врунгель. Шмыгнул носом и не удержался от жалобы: — Начальство наше с цепи сорвалось: и инспектор копытом бьет от общей душевной неустроенности, и министр свирепствует, требует немедленных результатов…

— Тяжело вам приходится, — посочувствовала Далия.

— Ага… и кормят тут плохо.

Алхимичка с трудом сохранила серьезное выражение лица. Как же, знаем-знаем. С тех пор, как Клеорн начал за ней «ухаживать», в «Алую Розу» повадилась заглядывать на огонек и компания мелкомасштабных слуг закона. Обжора Врунгель стал завсегдатаем и прославился тем, что с благоговением дегустировал каждый, даже самый сомнительный, кулинарный шедевр. Есть же люди — нет, чтобы стать поваром, пекарем, или, допустим, колбасником, — он подался в сыщики. Что, интересно, толстяк сможет расследовать? Кражу яиц из птичника? Мышей из подпола? Пропажу гвоздей из подковы?

А это идея. Ну-ка, посмотрим, за сколько порций бесплатного обеда удастся перекупить господина «спокушника».

— И за кем вам досталось следить?

— За маркизой Ле Штанк. Только как за ней следить? Она, вишь ты, до полудня лицо себе разукрашивает, перед зеркалом вертится, наряды выбирает. Эх, надо было в горничную переквалифицироваться, а мне усы эти подсунули…

— Давайте я расскажу вам секреты госпожи маркизы, — улыбнулась Далия, беря Врунгеля под ручку. — Я, конечно, совершенно не такой специалист, как вы… Ах, где бы найти умного, серьезного, честного сыщика, чтобы выяснить, кто повадился воровать из «Алой розы» продукты? Вечером придется самой шпионить… Так о чем это я? Секреты госпожи Сюзетт. Будете записывать или так запомните?