Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк! - Мистер Моджо

«Какого хрена ты там делаешь? – гласит текст. – Почему мы видим от тебя только расходы и ни одного рабочего отчета? Живо поднимай задницу и начинай действовать! P.S. По правде говоря, Жак, я всегда в тебе сомневался».

Дювалье тяжело вздыхает, но делать нечего – приходится выпрыгнуть из-под теплого одеяла и приступить к делам. «Я скоро вернусь, милая», – обещает он золотоволосой нимфе, сладко сопящей в его кровати, и направляет свои стопы прямиком в цитадель зла. А именно – в головной бутик «Луи Вьюиттон».

Мысль о том, что кому-то хватает наглости сбывать подделки через официальный канал, сначала казалась французу фантастической. Но разговор с Потеном перед отъездом и последовавшее вслед за ним – более близкое – знакомство с Россией заставили Дювалье пересмотреть свои первоначальные допущения. Он быстро понял, насколько прав был его начальник: если у русского есть возможность отвалить за что-нибудь бешеные деньги – он отвалит. Потому что это, как говорят здесь – «понты»: желание побряцать яйцами у всех на виду.

Сходить в бутик и за раз отдать годовой доход среднего человека – это понты. Двадцатисантиметровые каблуки, огромная грудь и стразы повсюду – это понты. Большие черные машины – желательно, с проблесковым маячком на крыше – это понты. Дювалье пока не до конца разобрался в сложной системе «понтов», но понял главное: дорогое, блестящее и с большим узнаваемым логотипом на боку здесь в ходу. Поэтому старик Потен, кажется, был прав. «Золотой» молодежи, снимки которой публикует у себя в блоге Федор Глухов (Дювалье усмехается, вспоминая свое вторжение к блогеру), просто не нужно покупать подделки. «Понты» – это поход в настоящий «Луи Вьюиттон» за настоящей сумочкой. А если потом на фотографии ты оказываешься с поддельной, то о чем это говорит? Что кто-то – какая-то хитрая задница – продала тебе левый товар в ПОНТОВОМ месте.

За что в конторе всегда ценили Жака Дювалье, так это за нюх, позволяющий улавливать криминальные вибрации. До бутика «Луи Вьюиттон» остается еще пол-километра, не меньше – Дювалье сверяется по GPRS-навигатору – но он уже чувствует, как от нарастающего возбуждения начинает покалывать подушечки пальцев рук. Как правило, это всегда безошибочный знак, означающий, что он на верном пути. Так было на Амазонке, в Индонезии и в Китае – Дювалье давно занят оперативной работой, и поэтому знает, к каким маячкам внутри себя нужно прислушиваться.

С каждым шагом покалывания становятся ощутимее. Дювалье прячет навигатор в задний карман брюк: тот больше не пригодится – нервные импульсы сами приведут его куда нужно. Ноздри агента Интерпола хищно раздуваются, предвкушая добычу. На губах играет легкая бесноватая улыбка. Посмотреть на Дювалье со стороны,– так он ни дать, ни взять сумасшедший, готовый в любой миг взорваться и сделать нечто кровавое и бессмысленное.

«Атакуй, а разбираться будешь потом» – француза всегда приводила в восторг эта формула. Нет большего удовольствия, чем видеть, как ломается психика врага, как тот ищет пути спасения, и как в его глазах медленно появляется понимание того, что спасения не будет. Даже если впоследствии окажется, что это вовсе и не враг, что агент попросту обознался, что ж – отчеты всегда можно переделать в свою пользу. У каждой работы есть свои маленькие издержки, а работа Дювалье – это непредсказуемый человеческий материал, где издержек пруд пруди.

Когда он открывает дверь магазина, адреналин уже колотит его вовсю. Дювалье нужно напрячь все свои силы, чтобы тут же, на входе, не выхватить пистолет, не вырубить продавца ударом рукоятки и не заорать на все помещение: «Ну-ка, кто тут, говнюки, производит подделки?». Вместо этого Дювалье чудовищным усилием воли заставляет себя улыбнуться. Если прислушаться – можно услышать как от напряжения, которым дается агенту эта улыбка, скрипят титановые шарниры его челюстей. Титановые в буквальном смысле. Несколько лет назад пуля, выпущенная в него контрабандистом, зашла в одну щеку и вышла из другой – так что врачам пришлось крепить его челюсти на титановые болты. Его коллеги смеялись, что если в будущем Дювалье отстрелят глаз, он будет вылитый Терминатор.

Девушка-продавец даже не подозревает, какая опасность только что нависала над ней.

– Я могу вам чем-то помочь?

Она улыбается так искренне и приветливо, что можно подумать, она действительно рада вошедшему. И что это природная доброта характера, а не перспектива получить штраф за отсутствие улыбки, заставляют ее принимать Дювалье как самого желанного гостя.

Агент отвечает ей по-французски. Он говорит, что ему очень нужна редкая сумочка из коллекции двухтысячного года: «Понимаете, это для моей жены. Она просто с ума сходит по позднему ретро». Речь идет об одной из разновидностей классической модели Noe, выполненной в сложной расцветке. Дювалье знает, что француженки отдадут душу за такую редкость, и еще он уверен – в русском магазине ее будут искать очень долго. Таков его сценарий игры: раз уж не удалось помахать пистолетом, нужно отвлечь персонал поисками и делать то, зачем он пришел. Искать доказательства вины.

К его удивлению, девушка тоже переходит на французский – причем, ее язык весьма неплох.

– О-о, вы, вероятно, парижанин? – вежливо интересуется она.

Дювалье кивает в ответ.

– Надеюсь, у нас вам понравится не меньше чем в парижских бутиках.

Девушка идет к компьютеру, стоящему в углу зала, чтобы посмотреть, нет ли нужной модели в базе данных. У них должно быть много других Noe, знает Дювалье, и пока продавец будет продираться через все варианты, он выиграет время.

– Вы не будете против, если я тут пока поброжу? – интересуется он.

– Что вы! – еще одна ослепительная улыбка. – Чувствуйте себя, как дома.

Дювалье уже знает, куда именно ему нужно – за ширму, справа от кассы – наверняка продукцию хранят где-то там. Краем глаза он замечает видеокамеру на потолке и второго продавца, замершего у витрины. Продавец считает воробьев за окном, а камера – когда они еще возьмутся ее проверять? Дювалье не привык упускать возможности, поэтому в следующую секунду он широкими шагами пересекает зал и ныряет за ширму.

Его встречает коридор с несколькими дверьми.

Француз поворачивает ручку одной из них и заглядывает внутрь. Ничего. Вешалка с одеждой, стол, пепельница, пара стульев – вероятно, это что-то вроде комнаты отдыха для персонала. Дювалье идет дальше и дергает вторую дверь. Та не поддается. Он налегает на нее плечом, чувствуя, как выходит из пазов задвижка замка. При этом раздается такой скрежет, что его наверняка слышат в главном зале. Дверь распахивается, но агента вновь ждет неудача: внутри – старые компьютеры, кассовые ленты и