Герои Курской битвы - Сергей Егорович Михеенков

Дед Епишка часто рассказывал внукам, как, будучи солдатом, он сидел «в секретах», поджидая турок, показывал, как надо захватывать пленного, как держать его, чтобы он не пикнул, как орудовать штыком в бою. Дедова медаль, полученная за Плевну, висела рядом с образами в святом углу.

Екатерина Сергеевна Катукова, вдова маршала, написавшая о своём муже несколько книг, в одной из них рассказывала: «Михаил Ефимович с детства жил на природе. Очень любил лес, рыбную ловлю, охоту. В „ученье“ мечтал накопить денег и купить охотничье ружьё. И когда, по его мнению, он накопил достаточно для покупки ружья, то оказалось, что накопленных денег не хватает. К этому времени цены на ружья повысились. Но владелец магазина посоветовал Мише купить тульское ружьё (оно стоило несколько дешевле), подобрал ему патронташ и патроны. Это ружьё, купленное на заработанные деньги в детстве, хранится до сих пор. Для нас это священная реликвия».

Братья Михаила Ефимовича — Борис, Виктор и Владимир — будут воевать на фронтах Великой Отечественной войны простыми солдатами. Борис погибнет. Виктор и Владимир вернутся в родное Большое Уварово.

Школу Михаил окончил в родном селе, с похвальной грамотой. Как утверждают биографы, был первым учеником не только в классе, но и в школе. Однако учиться дальше не пришлось — он был отдан в семью петербургских родственников, которые пристроили его на фирму молочных продуктов «Братья Сумаковы». Сперва был посыльным — мальчиком на побегушках, а в 1916 году стал приказчиком. Для шестнадцатилетнего юноши вполне приличная карьера.

В биографических справках по поводу 1917 года везде говорится: «Принял участие в Октябрьской Революции в Петрограде». В чём конкретно заключалось это участие, не уточняется. Когда же умерла от тифа мать, приехал на похороны и остался в Большом Уварове на неопределённое время. Должно быть, возвращаться в революционный Петроград не собирался.

Весной 1919 года по мобилизации призван Коломенским военкоматом в ряды РККА. Зачислен в 484-й стрелковый полк 54-й стрелковой дивизии, с которой вскоре отправился на Дон подавлять казачьи восстания. Казачья пуля и шашка молодого красноармейца миновали, а вот тиф скосил в один миг. Самый кризис болезни провалялся в госпитале, долечиваться и отъедаться отправили на родину. А уже в ноябре того же 1919 года был вторично призван в РККА. В июне 1920 года зачислен в конную разведку 507-го стрелкового полка. В составе 57-й стрелковой дивизии участвовал в боях с поляками.

В декабре 1920 года Катуков был командирован на Могилёвские пехотные курсы. Время всё ещё было неспокойное и во время учёбы курсантов то и дело привлекали к операциям против белых повстанческих формирований, действовавших на территории Белоруссии. Весной 1922 года состоялся выпуск курсантов, и Катуков был направлен в Западный военный округ командиром взвода 81-го стрелкового полка. Постепенно рос по службе: помощник командира, командир роты, помощник начальника, начальник полковой школы. В 1927 году окончил Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА им. III Коминтерна. С 1931 года руководил штабом 80-й стрелковой дивизии, которая дислоцировалась в окрестностях Витебска. В 1932 году Катукова приняли в ряды ВКП(б).

В мае 1932 года произошёл поворот в его военной карьере, который определил будущее молодого краскома: Катукова по его настоятельной просьбе перевели в механизированные войска на должность начальника штаба 5-й отдельной механизированной бригады Белорусского военного округа. Бригада дислоцировалась в окрестностях города Борисова. Спустя год он возглавил учебный батальон. А в 1934 году командовал артиллерией бригады.

Когда начали создавать механизированные корпуса, Катукова перевели на должность начальника оперативного отдела штаба 134-й механизированной бригады. В 1935 году окончил академические курсы технического усовершенствования командного состава при Военной академии механизации и моторизации РККА им. И. В. Сталина. После курсов руководил штабом стрелково-пулемётной бригады, а с апреля 1938 года — штабом 45-го механизированного корпуса.

Штабная работа утомляла, душа рвалась в войска, и вот в октябре 1938 года его назначили на должность командира 5-й легкотанковой бригады 25-го танкового корпуса. В июле 1940 года Катуков принял 38-ю легкотанковую бригаду, а ноябре того же года — 20-ю танковую дивизию. Дивизия входила в состав 9-го механизированного корпуса Киевского военного округа. Год назад она участвовала в походе Красной армии в Западную Украину, где и отличилась.

Корпусом командовал генерал-майор К. К. Рокоссовский. Совсем недавно он вернулся из ленинградской тюрьмы НКВД «Кресты». После трёх лет тюрьмы, следствия, допросов, судов с последующим оправданием и закрытием дела Сталин направил его поправить здоровье в Сочи.

И вот он — командир 9-го механизированного корпуса, генерал-майор. «Девятый мехкорпус, — впоследствии вспоминал маршал К. К. Рокоссовский, — состоял из трёх дивизий. Это были 131-я моторизованная дивизия полковника Н. В. Калинина, 35-я танковая дивизия полковника Н. А. Новикова и 20-я танковая дивизия, командиром которой был полковник М. Е. Катуков».

Личная жизнь Катукова не складывалась. Он женился на Ксении Емельяновне, вдове. У неё от первого брака был сын Павел. В самый канун войны жена тяжело заболела и в мае 1941-го скоропостижно скончалась. Катуков похоронил её в городе Шепетовке, где находился штаб дивизии и где в последнее время они жили. Осиротевшего Павла воспитывал как родного.

2

Начало Великой Отечественной войны застало Катукова в Киевском окружном военном госпитале: он только что перенёс операцию. Рано утром 22 июня немецкие самолёты бомбили Киев. По количеству высыпанных на город бомб и характеру попаданий стало понятно, что это никакая не провокация — война.

«Хотя шов после операции ещё как следует не зарубцевался, — вспоминал годы спустя маршал М. Е. Катуков, — а температура часто держалась на отметке „тридцать восемь“, мне всё же удалось уговорить лечащего врача выписать меня из госпиталя. На попутной машине добрался до городка, в окрестностях которого тогда дислоцировалась 20-я танковая дивизия, входившая в состав 9-го механизированного корпуса К. К. Рокоссовского. Ехал со щемящей тревогой на душе. Уж я-то хорошо знал, что дивизия ещё находится в стадии формирования и не готова к серьёзным боям. По штату нам полагались танки последнего выпуска Т-34 и КВ. Их обещали поставить в июле сорок первого. А пока весь наш парк состоял из 33 учебных подержанных и побитых БТ-2, БТ-5. Другие части дивизии тоже недоукомплектованы. В артиллерийском полку имелись только гаубицы. Мотострелковый полк вообще ещё не получил артиллерию, а понтонный батальон — понтонный парк. Батальон связи располагал лишь учебной аппаратурой».

Дороги уже были забиты санитарными повозками с ранеными. Горели дома.

Прибыв в военный городок, Катуков тут же связался по телефону с Рокоссовским, доложил о прибытии и попросил уточнить обстановку. Полученные сведения оказались скудными: корпус вошёл в состав 5-й армии, армия готовится для удара во фланг немецкой группировке, перешедшей границу.

Первый свой бой Катуков запомнил хорошо. 24 июня. Клевань. Разведка донесла: неподалёку на отдых расположились части 13-й танковой дивизии немцев. Катуков приказал поставить гаубицы на прямую наводку и бить по танкам. А потом в атаку пошли стрелковый полк, понтонный батальон и