Зелеродов рок - Жаклин Лихтенберг

Если он умрет, на них может обрушиться гнев джанктов. Райза попыталась обратиться к разуму.

— Мы сможем помочь ему, только если он не будет испуган и станет с нами сотрудничать.

— Закон говорит, что вы должны его взять! — ответила мать. — Если он умрет, значит, умрет; мы все равно получим наши убийства.

Райза попробовала обратиться к отцу.

— Он ваш наследник. Почему вы его не убеждаете, вместо того чтобы заставлять?

— Она говорит, что он мой сын, — равнодушно ответил тот, — но у меня дома еще четверо детей. Мне приходится за всех платить налоги. Двое из них преджены; надеюсь, они скоро установятся, тогда я убью их и хоть что-то полезное от них получу! А от этого у меня впервые есть возможность что-то получить.

К этому времени мальчик, худой ребенок, который никогда в жизни не ел досыта, в руках Серджи потерял сознание, а его родители, получив расписку, исчезли, предоставив Тектону справляться с их беспомощным отпрыском.

Удивительно, но мальчика они спасли. Приходя в себя, он кричал, сопротивлялся, пытался убежать, пока наконец не стал отвечать на действие полей и Райза и Серджи смогли его контролировать. Радость от возможности привести сайма в мир заставила Райзу на время забыть вечную неудовлетворенность, которую она испытывала после навязанной Клидом передачи.

К тому времени как Райза прикоснулась своими латералями к его только что появившимся и дала ему Первую Передачу, мальчик окончательно утратил силы, он оказался на пороге истощения и не сопротивлялся, и в него устремился поток любви и уверенности.

Когда все закончилось, мальчик посмотрел в лице Райзе, потом взглянул на свои щупальца, все еще переплетенные с ее. Из глаз его потекли слезы. Неожиданно он обхватил ее шею руками и плакал до тех пор, пока не уснул.

Они даже не знали его имени. На следующее утро женщина ренсайм, дежурившая в его палате, позвала Райзу. Серджи еще спал, и Райза одна пошла к новому ренсайму.

— Что ж, сегодня ты гораздо лучше выглядишь, — сказала она ему. — Поздравляю. Теперь ты стал взрослым!

Он осторожно спросил:

— Я теперь извращенец?

— А ты знаешь, что означает это слово?

Когда-то она задала этот вопрос своему младшему брату Крегу, когда тот отказался идти с ней в Кеон. И мальчик дал тот же ответ:

— Плохой. Грязный. Отвратительный.

— Ну, тогда ты сам должен знать ответ, верно?

— Я себя чувствую… очень хорошо, — осторожно сказал он.

— Ты сам хороший, — заверила его Райза, понимая, что мальчику нужно скорее не физическое, а моральное оправдание. — Теперь скажешь, как тебя зовут?

— Разве у меня есть имя? — спросил тот. — Меня продали… словно я стал дженом! — Он заставил себя не расплакаться снова. — Не хочу имени своего отца! Я больше не его сын.

— Теперь твой дом здесь, — сказала Райза, — но если не захочешь, можешь не оставаться. Как только захочешь вернуться в город…

— Но я не могу! — возразил мальчик. — Целый год не смогу. Мне целый год нельзя будет убивать, я сэкономил двенадцать дженов для других.

Райза вздохнула.

— В таком случае следующий год проведешь как гость Тектона. Хочешь выбрать себе имя?

— А как тебя зовут? — спросил он.

— Райза амбров Кеон.

— Амбров? — переспросил он. — А я могу так называться?

— Вообще-то это не имя, — объяснила Райза. — Это слово означает «принадлежащий к общине» такой-то, а моя община — Кеон. Но у меня был знакомый по имени Амбру, он замечательно играл на шильтпроне. Он гордился бы, если бы такой молодой человек, как ты, принял его имя.

Так и решили, но Амбру предстояло еще ко многому привыкнуть. Особенно относительно дженов. Вначале он пытался их игнорировать. Но в школе чтению учил джен, и половина учеников была дженами — включая Харриса Эмстеда, Мэдисона и Билла Джессона которые продолжали совершенствовать свой саймский.

Райза была постоянно занята в отделении переходов, но через Эмстеда следила за прогрессом мальчика. Офицеру джену нечем было заняться, кроме изучения саймского и обучения английскому. Все три джена из Внешних территорий по-прежнему ежедневно занимались боевыми искусствами с людьми Дара, но Эмстед все равно испытывал раздражение.

— Я ощущаю себя бесполезным, — сказал он однажды Райзе, когда она отдыхала в коридоре, готовясь к новой схватке за жертву перехода. Это стало обычной процедурой. Три-четыре раза в день взрослые притаскивали сопротивляющегося ребенка, иногда — что гораздо хуже — уже потерявшего сознание и страдающего от психопространственной дезориентации, потому что его переместили в то время, когда он был без сознания. Страшные кошмары, которые преследуют сайма, когда его врожденное ощущение своего места во вселенной искажается, приводили детей в еще большую панику. И почти половина таких детей погибала.

Райза уже неделю как миновала поворотный пункт, и бессердечность джанктов, которые ради убийств отказывались от своих детей, начинала сказываться на ее нервах.

— Простите, Харрис, — сказала она, — мне скоро снова в эту ужасную комнату, и мне трудно сосредоточиться. Что вы сказали?

Поле Эмстеда наполнилось сочувствием, хотя и не смешивалось с ее полем. Становится все приятней и легче находиться рядом с Эмстедом, но ей нужен Серджи, а он представляет Кеон на очередном совещании.

— Можете научить меня помогать в работе с этими детьми? Ведь другие джены это делают. Райза, будьте честны со мной.

— Я знаю, что вы всегда честны, — ответила она.

— Я не могу вечно оставаться здесь. Каждый раз когда сюда втаскивают для перехода девочку, я думаю о своей внучке. Насколько я знаю, она сейчас уже может быть дженом или недавно стала саймом, и ее застрелили, как бешеного пса. Надеюсь, этого не случилось. Она еще не достигла нужного возраста — но я знаю, что это могло случиться.

— Понимаю, — сказала Райза. — Я тоже боюсь, что Вирена минует переход в Риалите, без меня. Но вам хуже: я по крайней мере знаю, что моя дочь в надежных руках. А вы точно знаете, что у вашей внучки положение иное. Но, Харрис, а что если вы проведете ее через переход — и она убьет вас?

В его поле отразилась легкая тревога.

— Думаете, она это сможет?

— Нет, не думаю, — ответила Райза и вздохнула. — Ну хорошо, мы вас научим. — Она встретилась с ним взглядом. — Вы отказались от поисков доказательство того, что здесь видели, для армии?

— Боюсь, что так. И когда война на носу, я не могу оставаться здесь. Райза, вы ведь понимаете, что я не могу воевать со своими?

— Конечно, понимаю.

— Но если мы уцелеем… когда все кончится, хочу предложить Хью помогать ему в работе с жертвами перехода в Риоре. — Он решительно поджал губы. — Я кажусь себе таким тупым. Дети на уроках чтения обгоняют меня. Несколько дней — и они умеют читать, а я все время забываю или неверно произношу слова.