Побеги любви - Мэри Стюарт

— Почему ты ждешь меня здесь, а не там, где тебе положено?

— Я сбежала, — не таясь, ответила Ровена.

— В самом деле?

Ироничность тона и улыбка на губах Уоррика ясно показывала, что он ей не поверил. Вот и прекрасно. Она успеет больше рассказать, если он будет считать, что все это ее собственная выдумка — пока она не дойдет до тех ключевых слов, которые, безусловно, приведут его в ярость.

Потому она пожала плечами и вздохнула.

— Увы, я недостаточно благородна, чтобы принимать на себя вину, когда я не виновата. Мне пришлось бежать, иначе я этим вечером оказалась бы в вашей темнице.

— А-а, — сказал он, как будто бы ее слова все ему объяснили. — Ты избегаешь места, которое, по твоим собственным слова находишь таким удобным.

Это он напоминает ей о том, что она сказала леди Изабелле.

— Оно не было бы таким на этот раз, — сказала она глухо, но затем быстро вернулась к беспечному тону. — И я говорю вам правду, я бы не вернулась, если бы меня не нашел один очень подлый лорд, который хотел меня использовать, чтобы проникнуть в Фулкхест, который он хочет захватить.

Уоррик и бровью не пошевелил в ответ на это, и она продолжала.

— Вы должны поспешить внутрь и подготовиться к осаде. С одной стороны, возможно, что я и рассеяла его армию, спрятанную глубже в лесу, сказав им только правду. Но, знаете ли, я не могу быть уверена. Я объяснила одному из рыцарей там, что знаю точно, они не обязаны подчиняться этому лорду и что они должны вернуться к своему настоящему властелину. Я сожалею, но мне пришлось также обрисовать вас очень черными красками в надежде, что если логических доводов окажется недостаточно, то сработает страх.

— Я приветствую, когда мою репутацию еще и приукрашивают.

Он посмотрел на нее с усмешкой.

— Расскажи-ка мне теперь, как тебе удалось осуществить свой замечательный побег.

— Это было непросто, — поспешила она уверить его с живостью, так что он рассмеялся, все еще полагая, что его забавляют.

— Если бы я думал, что легко, я бы посадил тебя обратно в темницу для лучшей сохранности — правда, я бы навещал тебя.

Ровена решила, что с «забавой» пора кончать.

— Вы вернулись как раз вовремя, чтобы спасти ваш замок и вашу семью, потому что я бы, конечно, попыталась, но не было никакой гарантии, что ваши люди поверят мне, если я им скажу, что человек, выдающий себя за посланника короля, планирует ночью открыть ворота замка для своей армии. Если бы вы вернулись позже, то нашли бы его схваченным, если бы мне поверили, или, в противном случае, вы бы обнаружили, что ваши дочери взяты заложницами и выкупом является ваша жизнь.

Когда она закончила говорить, его лицо потемнело.

— Почему я чувствую, что ты больше не притворяешься?

— Я не притворяюсь, и не притворялась до этого, все правда, Уоррик. Вы найдете следы присутствия армии в лесах на востоке отсюда, если, конечно, они не осадят вас сегодняшней ночью. Подлый лорд? Он… он мой сводный брат. Он пришел сюда, чтобы отомстить вам за разрушение Киркбурга. Вы понимаете, что такое месть?

Ни слова не говоря, Уоррик наклонился и подсадил ее на свою лошадь. Его руки крепко обнимали ее, сидящую впереди него, и, сжав ее еще крепче, он сказал:

— И ты бы помогла ему.

— Я бы помешала ему!

— Ты думаешь, что я в это поверю? — язвительно заметил он. — Твой собственный брат?

— Он не кровный брат, и я ненавижу его так, что готова убить его и убью его, если представится возможность.

— Тогда позволь мне сделать это за тебя, — предложил он, но в голосе его была холодность. — Скажи, где его найти.

Настало ли время сказать ему всю правду? Нет, он и так уже очень сердит, чтобы узнать еще и это. Она отрицательно покачала головой.

— Вы отобрали у меня больше чем достаточно. Теперь вы хотите еще и лишить меня возможности отомстить. Нет.

Он рассердился на такой ответ. Он даже хорошенько встряхнул ее. Но она все равно не хотела сообщить ему нужные сведения. Наконец он немного успокоился и отпустил ее. Тут подъемный мост опустился прямо перед ними, и она спохватилась, что теряет время, и не рассказала ему остального, того, что вскоре он услышит от других — и это будет не в ее пользу.

— Вы так и не спросили, мой лорд, за что я должна была попасть в темницу.

— Ты еще в чем-то хочешь признаться?

Она поморщилась от его сердитого ворчания.

— Это не признание, а правда, насколько я знаю. Я должна была быть обвиненной в краже предмета большой ценности у одной из леди. Предмет бы нашли в ваших покоях, что подтверждало бы мою вину. Это оправдывало бы «допрос» по поводу предполагаемых других краж. Надежда была, что от меня мало что останется к вашему приезду и что из-за пыток я потеряю ребенка. Я не собиралась страдать по ложному обвинению, поэтому ушла еще до того, как оно было сделано.

— И если ты виновна, то говоришь мне это, чтобы оправдаться.

— Я не виновна в этом. Это Милдред подслушала разговор двух леди и предупредила меня. Вы можете спросить ее…

— Ты думаешь, мне неизвестно, что ради тебя она соврет что угодно? Подумай получше о том, что может подтвердить твою невиновность.

— Вы понимаете теперь, почему я была вынуждена уйти, — горько проговорила она. — Я не могу оправдать себя чем-либо, кроме того, что уже рассказала. И это вам придется искать доказательства, что тот, кто обвиняет меня, лжет, — или вам придется наказать меня со всей вашей строгостью.

— Черт возьми, чем ты им так насолила? Почему такая враждебность к тебе?

Ровена замерла. Его вопрос говорил, что он верит ей — или пытается поверить.

— Я здесь ни при чем, — просто ответила она. — Это не меня хотят уязвить, а вас. С моим уходом, возможно, обвинение и не будет предъявлено. Это бессмысленно. С моим возвращением, однако, она может все же решить прибегнуть к обману.

Они остановились перед башней и задержались там на некоторое время; пока воины спешивались, уводили лошадей, оруженосцы собирали вещи. Ровена внезапно спросила:

— Почему вы вернулись так скоро?

— Нет, не уходи от нашего разговора. Скажи, кто эта леди, которая хотела достать меня через тебя, ты должна сказать.

Она соскользнула с лошади, прежде чем он успел ее задержать, однако остановилась, подняв к нему лицо, и ответила:

— Не спрашивайте меня. Если она изменила свое намерение, тогда она обелила себя и не должна быть наказана за то, что задумала в порыве гнева. Если ж нет, то вы очень скоро узнаете, кто она.

Он помрачнел еще больше, это было хорошо заметно при свете окружавших их теперь факелов. Холодный озноб пробежал у нее по спине, потому что он был похож сейчас на дьявола, когда сидел вот так и, глядя на нее сверху, решал ее судьбу.