Вне закона - Андрей Круз

Боец закурил длинную сигару, потом сказал:

– Людей у Цигеля много было. Тебя кто конкретно интересует?

– Кто от него все время в Доусон плавал?

– Матвей Шнобель, – сразу и уверенно ответил он. – Наш, но из Штатов сюда попал, как и ты. В Нью-Йорке жил, на Брайтоне.

– Он сейчас где?

– Так завалили его, он же с тем золотом ушел, – удивился Боец вопросу. – На берегу нашли.

– А как он выглядел?

– Невысокий, шустрый такой, говорил очень быстро, – взялся припоминать Боец. – С Днепропетровска он сам вообще, насколько помню. Нос конкретный, как раз таким шнобелем, чего так и погнали… лысел чутка. Одевался по-американски, не как мы.

Да, разница в манере одеваться все же есть у русских и американцев. В Батлер-Крик она чуть сгладилась, тут заметней. Не то чтобы прямо большая, но все же покупателей, когда они в магазин заходят, я различаю сразу. А вообще приметный такой персонаж получается, надо с охотниками поговорить.

– А как сумели там всех зарезать, как думаешь?

– Честно? – Боец выпустил стручку дыма и закинул ногу на ногу. – Подмешали им чего-то в хавку, иначе и представить себе не могу. Пацаны у него вообще боевые были, сторожить умели. Он без них даже за ворота не выходил никогда.

Вечером встретился опять с Шарапом и Костей Охотником. Беседа снова обошлась мне в ужин и две бутылки водки, не считая того пива, что я выпил сам, чтобы водку не пить, но главное вызнать получилось. Не помнят они никого носатого и лысеющего среди убитых. Довольно подробно описали каждого покойника, вспоминая и дополняя друг друга, и выходило так, что Шнобеля среди них не было.

– А Мамон у вас как выспрашивал?

– Да как? – чуток озадачился Шарап. – Спросил, мол, догнали? Нет, говорим, повалили их всех на берегу, у костра нашли. А кто, грит, повалил? Да хрен его знает, грю, лодка туда подходила. Ну он нас сразу и отправил.

– Боялся, что бабки запросим, Мамон вообще на деньгу тугой, – хохотнул Костя.

То есть просто ушел Шнобель, как я и думал. А ограбленный полагал, что он со всеми помер.

– А до Желтухино вообще как добраться?

– От них иногда катера с шаландами приходят, но это как придут, заранее не знаешь, – ответил Шарап. – А так своим ходом. На ту сторону и вдоль реки тропа. Два дня ходу, если не торопиться, заночевать на хуторе можно. Лошадь можем дать. Недорого.

На этом и сговорились.

В общем, на следующий день с утра пораньше я пришел к хуторку на окраине Нарыма, который делили охотники, и там получил от Кости крепкую рыжую лошадку с добротной сбруей. Хотя, надо сказать, слово «недорого» было явным преувеличением. Попытался торговаться, но отторговал столько, что только разве что для самолюбия и полезно, на кошельке никак не сказалось.

Заодно выяснил, зачем паром на ту сторону возит. Если надо в Желтухино – то только так. Паромщик, немолодой и с ранья хмельной уже мужик лет шестидесяти, неторопливо доставил меня на ту сторону. Там я вывел лошадь под уздцы на пристань, с пристани на берег, да и влез в седло.

Вещей со мной было немного, часть я даже оставил в Нарыме на хранение, договорившись с гостиничной дамой. Как-то не хотелось тащить больше, чем можно без проблем уложить в один небольшой рюкзак. Я даже карабин держал на ремне, отказавшись от седельного «скаббарда», который предложил взять Шарап. Я уже в нехорошую историю влезаю, причем все глубже и глубже, так что лучше нести все нужное на себе, чтобы не случилось так, что вот проблема – и ты вон там, а твоя винтовка аж вон где.

Зачем мне в Желтухино, если я уже все знаю? Вот затем и в Желтухино. Потому что логика подсказывает: проще всего спрятать золото было именно там. А потом вернуться за ним по-тихому. Потому что это все же анархический городишко, а не крепость, и никому дела нет, кто там, например, по ночам шляется. Так что хочу я просто с картой там потоптаться, головой покрутить. А вдруг?

Дорогой это назвать было нельзя, скорее топала лошадь по тропе, хоть и широкой и утоптанной. Грузы в Желтухино возили в навигацию водой, а зимой – по зимнику, понятное дело. Гонять телеги смысла не было, вот их никто и не гонял. А вот люди навстречу раза три попадались, верховые и ведущие лошадей в поводу. На меня внимания особого никто не обращал, дорога эта опасной вовсе не считалась вроде как. Хотя вооружены были все повально, но это здесь норма. Я вот себя не помню, чтобы я даже в городе куда-то без револьвера пошел. Даже в баню в своем дворе ходил с ним, оставлял с одеждой в предбаннике. Все же тот факт, что мир населен одними уголовниками, отпечаток на бытие накладывает.

Сама же дорога мне нравилась. Вспомнились первые мои дни в этом мире, как я шел тогда к Лосиной реке и вдоль нее к Гранд-Ривер – почти идиллия. Лес тут был не сплошняком, часто сменялся лугами, хорошими, с добротным таким травостоем, который обещал наличие олешков даже зимой. В лугах несколько раз видел небольшие группки «баффало», косматых и коренастых, пасшихся на смеси прошлогодней и свежей травы. Тут они тоже добыча, Шарап мне даже успел рассказать, что на них тоже охотится, но весенний «баффало» как добыча не очень – шкура лезть начинает, так что денег за него столько же, сколько и зимой, не выручишь. Да и тощают они все же к весне, поэтому если их сейчас кто и стреляет, то только с голодухи разве, для мяса «на пожрать».

В любом случае у меня на «баффало» калибр неподходящий, так что нечего и думать про охоту. Охота больше птичья, на перелетных сейчас, какие с юга летят. Ну или опять же на мясо, но это если кого совсем подперло. Кстати, разок услышал из поймы стрельбу ружейную, как раз, наверное, птицу и били. Берега у Завитой часто низкие, камышом заросшие, со многими мелкими старицами, так что водяная птица туда должна лететь.

Среди дня нашел себе полянку, выпустил лошадь попастись на свежей траве, сам перекусил, кофе сварил по-быстрому, в котелке, что одолжил мне Шарап. Потом двинул дальше. Часам к восьми вечера обещанный хутор показался – забор вокруг немалого подворья, ворота открыты. За воротами оказалась коновязь, большой сарай, небольшая конюшенка, возле которой стояли телега и сани, немалый дом и амбар с сеном. У коновязи три лошади – гостевые, видать, потому что конюшня явно не пустует. Еще здоровенная псина на цепи в дальнем углу двора, возле будки.

Картина весьма русская, если не считать упитанной индианки, возившейся с чем-то во дворе. Классическая такая мексиканка, каких в Тусоне видимо-невидимо. Но о том, что у хозяина хутора жена такая, словоохотливый Шарап меня тоже проинформировал.