Партизаны Подпольной Луны - GrayOwl

И не удерживай меня боле, ибо весьма и весьма упрям я и горд, и знаешь ты сие, о Квотриус, звездоокий цве…

- Так и ступай, о Северус солнечный, но сребряноликий!

* * *

* (фр) расхожее словцо, выражение, идиома.

Глава 29.

- Серебро во взоре твоём разгорается всё пуще и пуще. Знать, страсть воистину великую имеешь ты к драгоценному гостю своему, коий суть еси моё несчастье.

Только молю - будь ласков с ним, ведь девственик, хоть и безумный он еси.

- К тебе завтра утром приду, коль не побрезгуешь ты мною, не погнушаешься после Гарольдуса, девственность потерявшего. Станет он мужчиною, а, значит, я изменю с мужчиною тебе. Какой же будет моя роль в сей драме для тебя о Квотриус, прекрасней ты, чем все цветы на свете?

- Как можешь ты любить мужчин двоих одновременно? Понимаю я, женщина заставила тебя совокупляться с нею. Неужли и Гарольдус приворожил тебя любовно, как некая ромейская колдунья? Или же чудом узнал он привороты любовные народца гвасинг? Не понимаю я тебя, как можешь ты любить урода такового?

- О Квотриус, позволь тебе напомнить о «зерцале», чрез кое ты долго смотрел на свет, покуда не решил убиться! Ведь разным был весьма ты, то прекрасным, как сам Аполлон, но… зеленоглазым, как Гарольдус и ликом даже с ним в некоторой степени схожим, то прежним обликом своим, обычным, блистающим, то в мертвечину, прости, живую, столь неприятную для взора обратясь.

- О, брат, зачем же ты напомнил об этом мне?! Мне горестно и больно даже вспоминать о временах тех небывалых. Но ведаю, что были же они! Лишь по словам высокорожденной Госпожи Гонории я помню, о том, что таким страшным был, и даже я стыдился рабов твоих, о Северус несчастный! Любил же ты даже меня - урода, и как тебе не препротивно было спать со мною!

Боле же не помню ничего, и даже попытку умереть, и ту не помню.

- Но была она, и чуть не умер ты от большой кровопотери. Остановил я кровоистечение твоё, да зелиями пичкал, вот и не запомнил ты боль порезов глубочайших тем пуго, что на дне злосчастной бочки вмёрз в лёд. Лишь, подобрав с земли дворовой, забрал я его в начале с собой, но после, дабы не подумал кто на меня, кинул я его обратно в бочку.

- Так как же возлюбил ты Гарольдуса, коий прельстивым кажется тебе, любовным? Лишь благодаря волшебству его, иль показалось тебе лицо его сродни твоему племени и роду? Ужели англусы, пребудущий народ на Альбионе, все… таковы? А как же ты, прекрасноликий, пышнокудрый, с глазами, цветом напоминающими меня и матерь? И прочих, что взять бриттов, что взять полукровок?

- Я? А что до меня? Я же почти не англ, ведь столько иноземной, бурной, кипучей крови течёт по жилам! Я уж говорил тебе, о Квотриус, иль хочешь ты услышать всё заново?

… Ремус, на неопределённый срок отлучённый от заседаний Ордена, занимался собой. Вплотную. Он аппарировал под Полиморфным зельем со всё нескончаемым, используемым по чуть-чуть - а больше и не надо - драгоценным волосом Северуса, в Хогвартс. Рем больше не заходил к Луне или в «свой», директорский кабинет, так как в глазах Ауроров профессор Снейп, отлынивающий от занимаемой должности и переваливший все тяготы преподавания на диабетозного старичка Слагхорна, уже просто обязан был знать об отсутствии господина Директора в школе. Он просто нагло, на глазах у дежуривших под дверями его «дома милого дома» двоих министерских Ауроров, тихо, о-о-чень тихо прошептал пароль к комнатам и вошёл, как бы, к другу. Ремус был уверен, что о дружбе Снейпа и Люпина Ауроришкам известно.

Они бы и рады были допросить, как следует, наглого графа Снейп о его пропавшем милом дружке, но приказа такого не было - ловить, вязать, волочить в своё подземное логово и всласть издеваться над настоящим, потомственным, хер знает, с какого века, графом. Подумать только, какого удовольствия их лишили! Это была бы первая птица такого высокого полёта, которую они уж «уговорили» бы на откровенность, вдоволь поглумясь перед этим. Но не до смерти, а то у него родни полно, ущё в Уизенгамот жалобу подадут о, мол, несоответствущем поведении с грёбанной жопой графа.

Да он стал просто пуськой бятой! С тех самых пор, как исчез Волдеморт, так этот типчик начал регулярно мыть голову и отрастил себе так-о-о-й хайр. Так хотелось уцепиться бы ему за чистые, волнистые патлы, которыми он тут перед ними, служаками Министерства, трясёт, да и отдолбить его в худощавую задницу, такую сексапильную. Он теперича не прячет её под своей обныкновенной чёрной мантией, закрывающей всё, что только можно и нельзя. В штатском появляется, в сюртуке и рубашке, а сюртук-то облегающий, вот задницу и видно. А иногда даже приходит в маггловском тряпье, хотя последнее в действительности очень странно.

Граф, да такой именитый, чистокровный, и в маггловских шмотках. И не работает. И в личных апартаментах, как было отмечено, не появляется. Странным стал этот профессор Снейп после того, как прятался и продолжает прятаться неизвестно, от кого и неизвестно, где. Проверить бы его надо на чистоту облика. Вдруг кто-то из «Ордена Феникса» Полиморфное зелье с его волосом принимает?

А вдруг это ушедший господин Директор - эректор, как и Флетчер, которые убили их соратников, Ауроров, тех двоих славных парней? А третий, так вообще, инвалидом остался - может только на расстоянии заклятья пыточные накладывать, ведь хуй-то ему новый не пришьют, а свой прокушен, да как, невосстановимо! Так сказали колдомедики министерские, а уж в клинику им. св. Мунго он, бедолага, и не сунулся. Уж больно та террористка - орденка зубастой оказалась. Но ничего, сладили с ней потом ребятки, уж верно, что сладили. Отсосала она им наверняка, как миленьким… Хотя у мертвецов ведь хрен спросишь.

… Но Люпин в облике Сева просто пришёл за миленьким. Надо же было ему как-то компенсировать моральный ущерб от соратников по Ордену, попавших в Гоустл-Холл и оценивших ненаходимость замка на любых картах магической Британии, сначала, разумеется, только со слов его, Рема. Но через три дня, проведённых в замке Графа - Отравителя, с его душевнейшими эльфами и праздничной, сытной едой без какого-либо намёка на погоню, погоню, погоню, погоню в горячей крови, они убедились, что спасены, хоть и временно. И, наконец-то, могут понежиться в чистых ваннах, а не тех ржавых корытах, что остались на Гриммо в близости от ищеек - особистов. Те ведь подберут пароль, обязательно. Их бы умы, да на праведное дело…

- Умные дюже, внучеки.

Так Элфиас Додж прокомментировал вслух общее мнение орденцев, заседавших на судилище, касаемом дальнейшей судьбы Ремуса, как пока что потенциального да и реального… некоторое время назад, до аппарации с крыши особняка Блэков врага «Ордена Феникса».

Однако «судьи» были наеты бисквитным тортом с мёдом и взбитыми сливками, а потому добродушны. Даже Минерва не особенно лютовала. Все получили по обширной спальне, уютной, чисто убранной, с ежедневно перестилаемым постельным бельём. Чего же ещё можно желать? Только разве ананасов с рябчиками, но до таких излишеств суровые гости не опускались.