Новаторы - Ю. Кулышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Александр Петрович, скажите, какой этап своей жизни вы считаете самым интересным, самым значительным?
Подумав немного, Салов ответил:
— Много интересного пережил я в своей жизни: были и удачи, и трудности. Но, пожалуй, самыми памятными остались годы первой пятилетки.
Старый рабочий замолчал, а потом продолжал:
— Да, действительно, организация первой ударной бригады в рессорном цехе нашего завода, самом отсталом и трудном цехе, борьба, как говорится, не на жизнь, а на смерть, была кульминационной точкой в моей жизни.
— Салов улыбнулся, глаза его сразу помолодели.
…Шел 1929 год. В цехе работало много «бывших», сеявших смуту на заводе. Да и положение в стране сложилось тяжелое. Не хватало хлеба, одежды: вводились продовольственные карточки. Но, несмотря на трудные времена, люди не унывали. Наоборот — начиналось ударное движение. Вести об организации первых ударных бригад приходили со многих фабрик и заводов.
— Стали поговаривать об ударничестве и на нашем заводе, кое-где даже приступили к организации таких бригад. Только в цехе, где я работал уже четыре года, дело не клеилось. Цех не выполнял плановых заданий. Рабочие частенько прогуливали и пьянствовали. Казалось, ничто не сможет помочь. Ан нет! Наладилась в конце концов работа, и лучшим лекарством стала ударная бригада.
…Конец 20-х — начало 30-х годов. «Ударник», «ударная бригада», «ударничество» — эти слова не сходили с газетных полос. Трудные задачи ставили перед собой ударники — на том же оборудовании, при тех же нормах и расценках дать наивысшую производительность труда, показать личным примером, как надо работать и строить по-новому, по-социалистически.
Одним из первых ударников, награжденных правительственной наградой — орденом Трудового Красного Знамени — был Салов. Он организовал ударную бригаду в рессорном цехе АМО летом 1929 года. Было ему тогда тридцать лет.
Тяжелый жизненный путь прошел Александр Петрович. Осиротел в восемь лет, когда, надорвавшись на тяжелой работе, умер отец — крестьянин-бедняк. И пришлось мальчонке с котомкой за плечами пойти нищенствовать. Ценой унижений доставался каждый кусок хлеба.
В 14 лет Салову повезло — взяли матросом на пароход Общества «Ока». В 1916 году он уехал в Архангельск, где служил на судах торгового флота.
Во время гражданской войны боролся с интервентами на Севере, был тяжело ранен и после демобилизации в 1920 году приехал на родину в село Жайск. Односельчане выбрали его секретарем сельсовета. За отзывчивый и добрый характер, веселый нрав, удалую игру на гармошке полюбила его жайская молодежь, но оставаться долго в деревне не мог. Подлечившись, уехал в Нижний Новгород, где поступил рулевым на пароход по рейсу Москва — Нижний Новгород. Два года плавал Александр на пароходе, а в 1924 году — пароход был поставлен на ремонт и команда уволена. Остался без работы. С грустью вспоминал Александр Петрович те времена. Получить новое место в пароходстве он не смог, также тяжело было найти работу и на предприятиях города. Истосковался по работе и решил поехать в Москву, попытать счастье. Здесь в Рахмановском переулке встал на учет Биржи труда. Однажды его вызвали на биржу и предложили:
— Иди, Салов, на завод АМО. Хотя завод и небольшой, но с перспективой: будет самым крупным автомобильным заводом в стране.
— Но ведь я же матрос, у меня совсем другая специальность, — ответил Салов.
— Ничего, научишься и этому делу. Не робей.
Подумав немного, Салов согласился. Получая направление на АМО, он спросил:
— А как добраться до завода, где он расположен?
— Симоновку знаешь, а Спасскую заставу, Тюфелеву рощу тоже не знаешь? Тогда, парень, поезжай прямо в Замоскворечье и там спроси бывший Симоновский монастырь — любой покажет, его далеко видно. Вот там, в тех краях и найдешь завод АМО.
И Салов поехал, узнав у людей, что завод до революции принадлежал братьям Рябушинским — крупнейшим русским капиталистам, которые в разгар мировой войны решили построить первый автомобильный завод в России. Но их замыслы не осуществились. Лишь несколько цехов и мастерских было построено. Все остальное еще предстояло сделать.
В 1924 году завод АМО — завод Автомобильного московского общества — осваивал выпуск полуторатонных грузовиков типа «фиат». Впоследствии этот автомобиль стал называться АМО-Ф-15. Первые машины было решено выпустить к седьмой годовщине Велпкой Октябрьской революции.
Когда Салов пришел на завод, ему сразу же бросилось в глаза объявление:
«СЕГОДНЯ ТОРЖЕСТВЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ.
Вопрос о выпуске 10 машин АМО-Ф-15.
Доклад тов. Королева».
Салова сначала определили в кузнечный цех. Кузница, недостроенная при Рябушинских, не имела штамповочных молотов, и штамповать приходилось вручную. Работа была тяжелая, люди горячились, ругались, бросали клещи и молот от злости, но задания выполняли. Вскоре его перевели в рессорный цех, который спешно достраивался. Сюда ежедневно по два-три раза заходил директор завода Королев. Впоследствии Салов вспоминал о том времени:
«Бывало, подлетит Королев к самому лучшему рессорщику Аброспмычу и говорит ему:
— Ну как? Скоро? Ведь срок кончился. Давайте скорее, оставайтесь ночами, а лонжероны чтобы через два дня были готовы.
— Через… д…ва дня будет готово, — спокойно отвечал старый рессорщик (Абросимыч заикался).
И действительно, Абросимыч приготовил лонжероны раньше срока на 12 часов».
Первый автомобиль был собран в ночь на 1 ноября 1924 года. Около машины собралось много народа. Все ждали, когда работа будет завершена. Наконец все готово — один из слесарей-сборщиков повернул заводную рукоятку на пол-оборота. Мотор сразу же зашумел, но тут же заглох. В цеху стало тихо-тихо. Со второй попытки мотор завелся и с шумом заработал. «Ура!» — пронеслось по цеху. Кругом все радостно шумели. Вместе со всеми ликовал и Салов.
Десятая машина была собрана днем 6 ноября. Машины покрасили в красный цвет — цвет знамени Советском власти. Утром 7 ноября они выехали во главе заводской колонны, двинувшейся на Красную площадь. На первой машине был лозунг: «Рабочий-хозяин строит автопромышленность, которой не было у капиталиста-хозяина»; вторая была украшена плакатом с лозунгом: «Обеспечим советским автомобилем детище революции — Красную Армию».
«На одну из машин посадили уборщицу — бабку Марью, — рассказывал Александр Петрович, — когда-то служившую прислугой у Рябушинского».
На Красной площади колонна амовцев была встречена аплодисментами.
На завод возвращались на своих новеньких машинах. Промчались через всю Москву буквально за полчаса. «Вот это техника, — думал Салов, — вот это машины!» Вечером в клубе состоялся торжественный вечер. В президиум выбрали лучших рабочих, представителей Моссовета, ВСНХ, Металлотреста, делегацию крестьян из подшефного села.
После торжественной части выступала заводская самодеятельность: пели, плясали, драмкружок показал спектакль. Допоздна царило веселье на заводе.
Тот день произвел на Салова неизгладимое впечатление:
