Тайна визиря Шимаса - Шахразада

– Ты была напугана, уважаемая Халида. До скорой встречи.

За девушкой закрылась калитка в дувале. Он же остановился всего в двух шагах, радуясь, что, пусть и под личиной бродяги-франка, нашел, должно быть, свое счастье.

Макама четвертая

– …И потому я, имам Абд-аль-Рахман, объявляю этого достойного юношу Шимаса, сына Саида и жены его Феридэ, мужем прекрасной Халиды, дочери мастера Рашада и жены его Зульфии. И да пребудет над вами во веки веков милость Аллаха всесильного!

«Наконец я увижу лицо моей любимой! – подумал Шимас, визирь халифа Салеха и самый влюбленный из всех влюбленных безумцев мира. – Неужели Аллах накажет меня, не подарив умной и сильной Халиде лика столь же прекрасного, как ее душа?..»

У юноши едва хватило сил дождаться, когда все, присутствовавшие на тихой семейной церемонии, покинут комнату. Их ждал сад, уставленный столами с яствами и освещенный тысячами фонарей. Музыканты старались вовсю, радуя гостей веселыми мелодиями и приглашая пуститься в пляс. Но ему, Шимасу, не хотелось сейчас ничего – ни танцев, подаренных утонченными франками, ни лакомств со всего мира. Ему хотелось увидеть лицо любимой и наконец прижать ее к себе, ощутив сладость самого первого поцелуя.

Он решительно встал и подошел к девушке. Подал ей руку, помогая подняться, и с радостью ощутил, как ту бьет дрожь.

«Аллах всесильный! Какое счастье… Должно быть, она не менее, чем я, ждет этого мига…»

– Позволь же мне, прекраснейшая из женщин мира, прикоснуться к твоим устам!

– Я так долго ждала этого, о муж мой.

Девушка решительно откинула с лица вуаль. Дыхание Шимаса замерло, он не мог произнести ни звука. Ибо Халида оказалась не просто хороша. Она оказалась воистину прекрасна. Светло-карие глаза, большие и смеющиеся, были опушены длинными черными ресницами, бросающими слабую тень на персиковые щеки. Вишневые губы горели желанием. Но кроме совершенных черт лицо Халиды поражало и ярким характером. О, глядя в лицо своей жены, он, Шимас, не мог поверить в свое счастье. Ибо Аллах подарил ему красавицу с сильным духом и острым разумом.

– Здравствуй, моя греза, – проговорил потрясенный Шимас. – Нет и не будет в целом мире мужчины счастливее, чем я!

– Здравствуй, муж мой, мой любимый, мой защитник…

Шимас лишь улыбнулся этим словам. Да, некогда он защитил ее. И так обрел дом, семью и любовь. И единственного человека, посвященного в его сокровенную тайну.

Но сейчас вовсе не время было думать о каких-то тайнах. Он наконец мог насладиться ею, самой прекрасной, самой желанной, воистину единственной из женщин, и больше не собирался тратить на размышления ни секунды.

Он прикоснулся губами к губам Халиды. Она попыталась ответить, но, еще ничего не умея, лишь насмешила мужа.

– Не бойся меня, моя греза. И не торопись. Теперь мы вместе. И вместе пойдем по этой дороге до самого конца.

– Я не боюсь, мой суженый. Просто я… я ничего не умею.

– Доверься мне. Не пытайся что-то мне показать. Просто будь сама собой.

И Шимас вновь поцеловал Халиду. О, то был поцелуй куда более страстный, куда более зовущий, куда более жаркий. Ей показалось на миг, что умница Шимас исчез, а вместо него к ее устам жаждущим лобызанием прижался куда более опытный любовник. «Сколь много в тебе, о лучший из мужчин, скрыто разных людей…» – успела подумать Халида, еще не зная, что мужчины волшебно преображаются только в присутствии своих истинных избранниц. Для остальных они могут быть опытными любовниками, добрыми друзьями, но никогда не будут удивительно многолики.

– Халида, красавица… – едва слышно проговорил Шимас, когда девушка сделала попытку вырваться.

Халида сглотнула; ей показалось почти невозможным спокойно стоять, когда этот сильный и, о Аллах великий, такой красивый мужчина продолжил столь пылко целовать ее. О, если бы одни лишь поцелуи. Но сквозь тонкую ткань платья она почувствовала его горячие, жаждущие руки. Он прикасался к ней сначала робко, а потом все более пылко и смело. Конечно, Шимас желал куда большего, чем одни лишь прикосновения и поцелуи. И потому каждое его прикосновение становилось все более смелым. Кожа девушки показалось ему обжигающе горячей, и этот жар воспламенял его все сильнее. Теперь уже и ее платье стало мешать ему.

Он прикоснулся губами к шее Халиды. Девушка вздрогнула от вожделения. Потом почувствовала, что он бережно совлекает с нее платье. Скольжение ткани по разгоряченному телу словно выпустило все ее желания наружу. О, теперь пришел ее черед преображаться. Неизвестно откуда, но к ней пришли желания более чем смелые, более чем откровенные, более чем отчаянные… Шимас, должно быть, прочитал это на дне ее глаз. Ибо в его глазах зажглись огоньки и он стал сдерживать свой натиск. Кто знает, для того ли, чтобы охладить себя, для того ли, чтобы разжечь ее.

Его рука заскользила вверх по ее коже, лаская нежную шею.

– Моя несравненная, моя греза… Моя жена, пери моих снов…

Его голос бархатом услаждал слух, а пальцы наслаждением воспламеняли тело.

Да, Халиде было хорошо, она не могла этого отрицать. Возбуждающие ласки Шимаса заставляли ее трепетать от удовольствия, обжигая страстью, от кончиков волос до пальцев ног.

Шимас ласково провел пальцем от шеи к подбородку и заставил Халиду посмотреть ему прямо в глаза. Когда она встретила взгляд мужа, ее сердце забилось так, словно хотело выскочить из груди, кровь с бешеной скоростью понеслась по жилам.

Шимас снова прикоснулся к шее Халиды, слегка подразнив нежную ложбинку в основании. Затем, скользнув выше, провел большим пальцем по скуле. Халида вздрогнула от сладости своих ощущений.

Пристальный взгляд Шимаса приковывал к себе взор Халиды, а нежные пальцы дразнили горящую кожу. Девушка не в силах была отвернуться. Она зачарованно смотрела на любимого, отдаваясь нежной атаке его пальцев. Халида почти перестала дышать, когда Шимас большим пальцем провел по ее влажным, полуоткрытым губам, а потом надавил немного, чтобы проникнуть в уголок ее рта.

Сердце до боли отчаянно забилось в груди, и Халиде на мгновение показалось, что Шимас собирается поцеловать ее. Но его рука снова опустилась к шее. Его ладонь легко заскользила по обнаженной коже, даря восхитительные ощущения, оставляя за собой огненный шлейф.

Когда Шимас обольстительно повторил пальцем очертания ключицы, кожа Халиды воспламенилась. Однако он остановился, как только достиг возбужденно припухшей груди. Вместо того чтобы продолжить движение вниз, его теплые руки властно легли на плечи притихшей девушки.