Тайна визиря Шимаса - Шахразада

Халида резко вдохнула, когда муж притянул ее к себе вплотную. Его тело было таким огромным, таким сильным, таким прекрасным! Чем более смелым делался Шимас, тем более робкой становилась Халида. Наконец она произнесла:

– Ты говорил, что не будешь меня торопить, что хочешь сначала просто прикоснуться ко мне.

Шимас удивился. О, он не помнил, чтобы говорил такое. Но сейчас не время выяснять, кто что сказал или кто о чем промолчал. И юноша принял правила игры.

– Объятия – это тоже прикосновение. Разве не дарим мы сейчас друг другу изумительных ощущений? Разве тебе это не нравится?

Было какое-то коварное наслаждение в том, чтобы прижиматься к его крепкому, надежному телу. Халида чувствовала, как стучит ее кровь, как дрожь пробегает по спине. Но она попыталась поиграть в эту игру чуть дольше, чем готова была выдержать.

– Нет, Шимас. Не нравится.

– Коварная лгунья, – тихо пробормотал он.

К удивлению и разочарованию девушки, муж отпустил ее. Но не отступил. Он просто легко провел тыльной стороной пальцев по кончикам грудей, заставив девушку затаить дыхание от сладостного ощущения, искрами рассыпавшегося по телу.

О, Шимасу приходилось куда труднее. Ведь сейчас он был опытным и смелым мужчиной, ведущим к вершинам страсти свою робкую неумелую подругу. Он делал шаг вперед и тут же мысленно сжимался в предчувствии, что сделал этот шаг неправильно. Что прекрасная девушка, наслаждающаяся его прикосновениями, исчезнет, и появится обиженная малышка и разъяренная фурия, оскорбленная смелым чувственным уроком.

И потому Шимас изо всех сил старался усилить ее желание, медленно скользя кончиками пальцев по нежной коже. Когда он бережно взял в руку одну прекрасную грудь, у Халиды подкосились ноги. Рука, обхватившая ее пульсирующую плоть, излучала жар, и этот жар разгорался с новой силой между ее бедрами. Халида никогда не думала, что ей дано будет испытать такие невероятные ощущения.

Оба они уже стояли на коленях друг перед другом. По их обнаженным телам скользили серебряные блики – даже сама красавица луна, царица небосвода, старалась помочь им в их нелегком пути.

Девушка закрыла глаза от удовольствия. Медлительность, с которой Шимас дарил ласки, сводила Халиду с ума, но ей не хотелось, чтобы он останавливался. Его прикосновение было таким нежным… таким правильным. Ураган ощущений заставил ее дрожать, разжег неутолимую боль глубоко внутри…

– А теперь, о несравненная, мы сделаем вместе еще один шаг, дабы насладиться прекрасным и столь желанным нам обоим искусством великой любви.

Сердце Халиды отчаянно забилось. В наступившем молчании Шимас пристально изучал выражение лица испуганной пери.

– Ты не боишься отдаться мне, прекраснейшая? Ты желаешь этого?

– Шимас… – вскрикнула Халида, когда он обхватил ее сильными и жаждущими руками.

Улыбка, которой юноша наградил ее, была такой прекрасной и такой сводящей с ума.

– Любимая, забудь обо всем, доверься мне.

Не дав девушке пошевелиться, Шимас перетащил ее к себе на колени и заключил в объятия. Халида хотела вскрикнуть, но юноша с пылкой осмотрительностью завладел ее губами. Удерживая твердой рукой затылок, Шимас стал медленно целовать ее, разжигая огонь в жилах, заставляя сердце биться в безумном колдовском ритме.

Халида задыхалась, когда Шимас наконец оторвался от ее губ, чтобы взглянуть в ее глаза.

– О Аллах милосердный, прекраснейшая. Сколько в тебе огня!

Юноша снова наклонил голову, на этот раз с гораздо большей нежностью касаясь губ любимой. Голова ее сладко кружилась, и в этот момент Халида почувствовала, что ее опускают на пышное ложе. О, это ложе… Его шелка в лунном свете так смущали Халиду. Она боялась даже рассмотреть его. Прикосновение прохладной ткани удивительным образом не остужало, а распаляло. Она чувствовала, что ею завладевают неведомые ранее, но более чем сладкие ощущения. Шимас растянулся рядом, наполовину прикрывая ее тело своим.

Халида уперлась руками в грудь мужа, надеясь слегка прийти в себя от этого головокружительно прекрасного падения, призывая на помощь силу воли, но он поймал зубами ее нижнюю губу и стал легонько покусывать и тянуть к себе. Когда Халида тихонько вздохнула, Шимас наконец подарил ей настоящий, полный страсти и бесконечно долгий поцелуй. Поняв, что сопротивляться бесполезно, Халида пусть не так умело, но пылко стала отвечать на поцелуи юноши.

«О, поцелуи Шимаса волшебны… Как и его прикосновения», – думала девушка. Теплые губы околдовывали, руки касались шеи, а потом заскользили ниже. Длинные пальцы ласкали кожу, повторяя контуры груди.

Вскоре Халида вздрогнула, почувствовав, что Шимас все смелее ласкает ее изумительную, такую ждущую грудь, но дразнящие ласки его пальцев успокаивали, ладонь нежно закрывала спелые груди, а горячие губы заклинали довериться. Халида обнаружила, что выгибается навстречу прикосновениям юноши, всем свои существом желая восхитительного наслаждения, обещанием которого горели его глаза.

Спустя некоторое время Шимас прервал обольстительные ласки и поднял голову, пристально глядя на любимую. Халида покраснела. Она лежала в сладострастной неге, принимая жадное внимание Шимаса.

– О прекрасная, изумительнейшая, я хочу смотреть, я хочу любоваться тобой.

Халида почувствовала, что ее возбуждает даже взгляд мужа. Она никогда бы не поверила, что простой взгляд может воспламенять, обжигать, обещать. Огонь, пылавший в глазах Шимаса, предал ее тело настоящей лихорадке. Даже ночная прохлада, льющаяся из распахнутых окон, не в силах была успокоить ее.

И тогда руки присоединились к взгляду. Шимас провел кончиками пальцев по твердым как мрамор соскам, заставив Халиду тихо вскрикнуть.

Глаза Шимаса загорелись от этого беспомощного ответа. Девушка почти стонала от сладкой пытки.

– Шимас… от твоих прикосновений мне так…

– Так – что?

– Жарко… Словно все мои чувства пылают огнем.

Он хотел ее, она это знала. Эта мысль принесла с собой изумительное ощущение силы, способное побороть чувство уязвимости, которое Халида испытывала, лежа рядом с мужем, оставаясь всецело в его власти.

Халида замерла, и Шимас снова прильнул к ее губам.

– Просто расслабься, моя греза, и позволь доставить тебе удовольствие, – прошептал любимый, обжигая дыханием нежную шею, а его руки бесчинствовали, лаская ноги, бедра, добираясь до самых потаенных уголков ее тела. И наконец розовая жемчужина ее страсти открылась ему, словно самая большая драгоценность этого мира. Страшное, горячее, обжигающее, лихорадочное пламя поразило девушку.