Маромонт. Город оживших теней - Мария Ниссен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А тот двенадцатый, которого приняли за тебя? Кто это был?
Ариадна промолчала, а затем просто легла на кровать, положив руки под голову.
– Прости, – стыдливо произнес Пьер. – Я оставил продукты на кухне. Не буду тебя больше беспокоить.
Он неторопливо встал с кровати, оглядел еще раз всю комнату, а затем покинул дом, крепко закрыв входную дверь.
Стол напоминал поле битвы: на нем было множество тарелок, на каждой из которой красовались остатки еды – где-то больше, где-то меньше. Фрукты, салаты, горячее, десерт и алкогольные напитки. И хоть почти вся компания уже вдоволь наелась, периодически кто-то да накладывал себе в тарелку «еще немножко». Макс и Сара отправились танцевать, а за столом остались сонная Дина, спокойная Ребекка, повеселевший Аарон и непривычно буйный Вилен.
– Вы все идете сегодня встречать рассвет на смотровой площадке? – задорно спросил последний.
– Да, я иду! – тотчас же взбодрилась Дина.
Аарон также закивал, но Ребекка нахмурилась:
– Так на таверне программа не заканчивается…
– Конечно, нет! Завтра суббота, Ребекка! Суббота!
– Не уверена, что «доживу» до рассвета. Я рано встала сегодня…
– Да брось! – махнул рукой Аарон. – Странная ты стала – всю неделю избегала нас!
– Я не…
– Это все из-за Пьера! – воскликнул Вилен.
Ребекка раздосадовано вздохнула и подперла голову рукой.
– Правда? – накинулись на девушку Аарон и Дина.
– Тебе действительно не стоило пить, Вилен, – буркнула юная ведьма.
Дверь в таверну распахнулась, и внутри появился Пьер. Он поздоровался с несколькими людьми за другими столами, а затем стал пожимать руки Аарону и Вилену.
– Теперь уже не считаешь себя старым? – поддела Пьера Ребекка.
– Я вспомнил, что завтра выходной, и подумал: почему бы и нет?
– Ну, что я говорил? – громко воскликнул Вилен.
– О чем он? – поинтересовался Пьер, так и не садясь за стол, но ответом ему стали лишь смешки.
Ребекка лишь покачала головой:
– Я, пожалуй, домой пойду, – тихо сказала она и встала из-за стола.
– Что? Куда? – услышала девушка голоса ребят, но это ее не остановило.
Едва она поднялась на ближайший пирс, как ее нагнал Пьер:
– Ребекка, что-то случилось?
– Да ничего такого, – Ребекка остановилась. – На самом деле мне уже надоело там сидеть. Как сходил к Ариадне?
– Все нормально… она правда… я спросил ее про Двенадцатого Неизвестного, но, кажется, для нее это больная тема.
Ребекка немного занервничала:
– Да. Я знаю. Она и раньше едва начинала говорить о нем, так тут же замолкала. Вряд ли в ближайшее время она что-то расскажет о нем.
– Почему ты не говоришь ей про Танику?
Глаза Ребекки расширились.
– Я же знаю, что это была она, – продолжал Пьер. – Такая же устаревшая речь, реверанс. Про сходство с фотографией я вообще промолчу. Даже не пытайся водить меня за нос.
– Хорошо, – девушка выдохнула. – Это была она. Доволен?
– Невероятно… – пробормотал юноша. – Нужно все сказать Ариадне!
– Нет, Пьер!
– Почему нет? Ариадна потеряла двенадцать близких людей, а сейчас выясняется, что, оказывается, один из них выжил! Ты не хочешь подарить ей надежду?
– Пьер, Таника ожила, потому что выпила всю кровь из твоей сестры!
Юноша на секунду застыл, а затем покачал головой:
– Точно… она появилась вскоре после этого… И вы так же ей помогали, как мы с тобой помогаем Ариадне?
– Мм… не совсем… долгая история… Понимаешь, если хочешь кого-то воскресить – нужно, чтоб кто-то умер взамен. Меня беспокоит, что Ариадна все время просит свою колдовскую книгу. Боюсь, она хочет повторить свою попытку. Если рассказать ей про Танику – она догадается, что потребуются человеческие жертвы, и тогда беды не миновать. Прошу, Пьер, не говори ей ничего! По крайней мере пока.
Пьер кивнул, но на его лице все еще можно было разглядеть растерянность и недоумение:
– Почему она тогда так быстро уехала? Так еще и с Эрлом?
– Мне… нам показалось, что от нее тоже не стоит ждать ничего хорошего…
– Ах, да… безрассудная, манерная…
– А Эрл и так собирался уехать… у него были проблемы с армией.
– Вот это вы аферу провернули, – усмехнулся Пьер и снова покачал головой. – То есть где-то, помимо Таники бродит еще двое оживших? И значит… значит, Джози тоже можно было вернуть…
– Пьер…
– И вы даже ничего не сказали. Все отрицали, – бормотал он. – Даже Норман… даже Норман!
– Кому-то пришлось бы умереть, ты вообще меня слушаешь?
– А может, я бы за нее умер?! – рявкнул юноша.
Фыркнув, он быстрым шагом спустился с пирса в свою лодку. Делая резкие движения, он стал отвязывать суденышко.
– Пьер, прошу… – мямлила Ребекка, но парень делал вид, будто вовсе не обращает на нее внимание.
Он завел мотор, и лодка понеслась вперед, через пролив. Девушка стояла и смотрела ему вслед, пребывая в раздумьях: ей не хотелось идти домой и сидеть там с испорченным настроением в одиночестве, но, с другой стороны, с тем же настроением явно не получилось бы веселиться в таверне. Помявшись с одной ноги на ногу, Ребекка махнула на все рукой и запрыгнула в свою лодку, решив, что сейчас спокойный сон будет лучшим лекарством от всех невзгод.
На следующий день Ребекка вовсю практиковала магию, пытаясь сдвинуть с места большой книжный шкаф. Шкаф двигался, но очень медленно, буквально миллиметр за миллиметром. Вдруг в дверь постучали. Ребекка резко опустила руки – шкаф качнулся, и из него выпало несколько книг. Девушка недовольно хмыкнула и направилась открывать дверь.
– Вилен? – удивилась она.
У юноши были красноватые глаза и несколько осунувшееся лицо.
– Я вижу, рассвет вы дождались, – усмехнулась девушка, а он скромно улыбнулся.
– Я хотел извиниться за вчерашнее. Зря я поддался на провокации Макса.
– Ничего… я не держу зла.
– Мне показалось, ты сильно расстроилась.
– Нет, правда… ну, только поначалу. Но я же знала, что ты не хотел меня обидеть.
– Да… не хотел. В общем, я пойду. Извини еще раз, – он спустился на две ступеньки по крыльцу, а затем обернулся. – И, если захочешь, приходи сегодня в таверну. Мы там будем допоздна.
– Хорошо. Я как раз очень поздно и приду. До встречи!
Ребекка закрыла дверь и выдохнула. Вернувшись комнату, девушка с помощью магии убрала книги в шкаф и, довольная, потерла руки.
Когда солнце зашло, Ребекка, взяв пару яблок и хлеб в мешке, направилась к тропе, ведущей на холм. Она была уверена, что сегодня Пьер и не подумает составить ей компанию, но ошиблась: едва девушка стала подниматься наверх, как услышала чей-то топот.
– Так и думал, что это ты, – задыхаясь, произнес он.
Вобрав в грудь побольше воздуха, он начал говорить:
– Прости, я вчера погорячился. На вашем месте я бы, наверное, тоже все скрыл.
– Все хорошо, Пьер. Я понимаю. Тебе тоже пришлось несладко.
– Вот и хорошо, – улыбнулся он. – Пока она не освоится, я ничего ей не скажу про Танику и остальных, не волнуйся. Ну что, идем?
Оказавшись в лесном доме, Ребекка и Пьер расположились в большой комнате. Девушки сели на диван, а юноша принес себе стул из кухни.
– Как твои дела, Ариадна? – поинтересовалась Ребекка.
– Сносно, – ответила та. – Но я хочу в город.
– Хорошо, но мы сначала должны научить тебя говорить по-современному. А еще… нужно, чтоб ты выглядела по-другому.
– Но ведь все, кто мог меня знать уже померли!
– Да, – вмешался Пьер, – но у некоторых людей остались фотографии вашей семьи. Я бы подстраховался.
– Не вижу другого выхода, кроме как заклинание хамелеона, – сказала Ребекка.
Ариадна в ужасе приподняла брови:
– Я не буду ходить в чужом обличье! Ни за что!
– Ладно-ладно! – поспешила успокоить ее Ребекка. – Этот вопрос может подождать. Сначала мы научим тебя языку и расскажем про все изменения, произошедшие за пятьдесят лет. И начнем завтра, хорошо?
Девушка кивнула и пробормотала:
– Да. Но я останусь самой собой…
Глава 5
Теперь в комнате у Ариадны накопилась куча книг, газетных вырезок и даже два учебника по языку. Лишь прерываясь на еду, девушка целыми днями читала и изучала их, а к вечеру ждала своих учителей – Ребекку или Пьера.
– Ты что-нибудь слышала о кинематографе? – спросил юноша Ариадну одним осенним вечером. Он сидел рядом с ней на кровати, освещая фонарем газету с новостью о показе самого первого фильма.
– Да, – ответила она. – Он же появился в 1895-ом.
– Так и есть. Но теперь кинематограф может быть у каждого дома… мм, если, конечно, есть деньги.
Пьер показал достал из под стопки газет в руках вырезку, на которой была фотография телевизора – крупной коробки с маленьким экраном, поверх которого располагалась большая линза:
