Самба - Сара Хагерзак

МакГонагалл фыркнула совершенно по–кошачьи:

— С каких это пор ты стал задумываться об удобстве домашних эльфов? — однако встала и направилась к выходу из зала.

— Поппи не говорила вам, помнит ли мисс Уизли то, что видит во сне? — спросил Снейп, поднимаясь вслед за Минервой по парадной лестнице, всё ещё украшенной рождественскими шариками и венками.

— Она говорит, что Джинни ничего не помнит; более того, Джинни уверяет её, что спит крепко и чувствует себя не хуже обычного, — сказала Минерва, останавливаясь перед горгульей, охраняющей вход в директорский кабинет. — Корень валерианы! — скомандовала она горгулье, и вместе со Снейпом поднялась по движущейся лестнице в директорскую башню.

Профессор множество раз бывал в кабинете директора, в том числе и в качестве его хозяина, и почти все разговоры, которые здесь происходили, нельзя было назвать приятными. Сегодняшняя беседа, похоже, не станет исключением из этого досадного правила…

Зайдя в кабинет, МакГонагалл уселась в стоявшее у стола кресло, а другое трансфигурировала — специально для него, так как вышло именно такое, как он любил, не слишком мягкое, с высокой спинкой. В отличие от Дамблдора, Минерва хорошо помнила, что нравится каждому из её коллег, и не пренебрегала этими мелочами. Впрочем, Снейп подозревал, что у старого директора просто было слишком много других, более важных забот, чтобы помнить о том, какое кресло предпочитает его зельевар или какой чай он обычно пьёт. Что ж, в мирное время можно позволить себе такую роскошь, как внимание к деталям…

Снейп коротко рассказал МакГонагалл и Дамблдору о событиях минувшей ночи, добавив в конце:

— Если мисс Уизли действительно попала под проклятие, то мы имеем дело с серьёзной магией: вероятно — тёмной, и без сомнения — очень профессиональной. Признаться, я надеялся, что она что‑то помнит и что это всё‑таки был всего лишь дурной сон. Увы, мои надежды редко сбываются.

Снейп потёр подбородок и взглянул на Дамблдора. Старик задумчиво смотрел из рамы, и его взгляд, казалось, был устремлён не столько на собеседников, сколько внутрь себя.

«Как всё‑таки смерть меняет людей», — подумал профессор, однако его мысли сразу же вернулись к теме их разговора.

— Поппи считает, что пока лучше ничего не говорить девочке, чтобы не травмировать её лишний раз, — заговорила тем временем МакГонагалл. — Возможно, к этому имеет отношение та ведьма, которая увела у неё Поттера, и что там не обошлось без приворота и проклятья для Джинни.

Снейп скептически хмыкнул.

— Поппи читает слишком много сентиментальных романов. Я пока не могу точно сказать, что именно случилось с мисс Уизли, но уверен: это работа очень опытного волшебника. Найти такого — задача сложная уже сама по себе; для этого нужно иметь знакомства в определённых кругах и немало денег. А уж уговорить его пойти на риск быть уличенным — и ради чего?.. Думаю, соперница мисс Уизли скорее полагалась на собственное обаяние и неизживаемую тягу Поттера к поискам приключений на собственную… голову, — заключил Снейп, вопросительно взглянув на портрет, и ему показалось, что Дамблдор едва заметно кивнул. — Так что, полагаю, мы не должны скрывать происходящее от мисс Уизли. Тем более что без её ведома будет практически невозможно с определённостью выяснить, что с ней такое, не говоря уж о том, чтобы оказать какую‑либо помощь… — добавил он.

— Вы имеете в виду легилименцию? — понимающе кивнула МакГонагалл. — Да, Поппи упоминала, что вы не смогли использовать её из‑за того, то Джинни спала. Но если она будет в сознании, вы, вероятно, могли бы узнать, какого рода кошмары беспокоят мисс Уизли?..

Снейп нахмурился:

— Как раз о легилименции я думал в последнюю очередь. Это не единственный и уж точно не лучший способ определить, что за проклятье было применено к человеку. Мне не хотелось бы без крайней нужды копаться в её сознании. Конечно, если это будет действительно необходимо… — Снейп с сомнением покачал головой. — Миссис Дервент, что вы думаете по этому поводу?

Он вопросительно посмотрел на портрет пожилой волшебницы с длинными серебряными локонами. Дайлис Дервент при жизни была не только директором Хогвартса, но и колдомедиком, и к её мнению стоило прислушаться.

Пожилая ведьма откашлялась.

— К сожалению, я мало чем могу помочь вам… Мы не можем составить полноценную картину ситуации, так как больше не чувствуем магии живых. Но исходя из опыта, можно сказать: обычно содержание снов никак не связано с характером проклятья. Что бы ни снилось человеку, главное — что эти сны подрывают его психическое здоровье. Однако если пытаться извлечь воспоминания о кошмарах, пациенту придется как бы заново пережить их, причем уже не во сне, а будучи в сознании, и это может привести только к ухудшению состояния…

МакГонагалл сокрушенно покачала головой, а потом с надеждой спросила:

— Я знаю, бывали случаи, когда при сильных эмоциональных потрясениях собственная магия волшебника выходила из‑под контроля и начинала творить с человеком странные вещи. Возможно, у мисс Уизли как раз такой случай, и всё пройдёт, когда она перестанет так переживать?..

— Нет, — категорически возразил Снейп. — С её собственной магией всё в порядке.

Он вдруг отчётливо понял, что именно его смущало во время эмоционального контакта с Джинни. Её собственная магия словно боролась с чем‑то, пытаясь противостоять тёмной силе, вызывающей кошмарные сны. Активная, живая и сильная магия, такая же, как и сама Джинни… Значит, это было всё же проклятье, чье‑то постороннее губительное влияние, но настолько тонко настроенное именно на неё, что он не смог различить его, не уловил этой фальшивой ноты. Так чисто мог работать только очень опытный волшебник, к тому же применявший проклятья к большому числу жертв и владеющий ментальной магией: это наверняка было необходимо, чтобы так точно подобрать проклятье для конкретного человека. А Беллатриса довольно хорошо умела защищать собственное сознание и проникать в чужое и, несомненно, имела обширную практику в разного рода вредоносной магии. И он наконец решился озвучить своё предположение:

— Мне кажется наиболее вероятным, что этим проклятьем её наградила Беллатриса Лестрейндж во время последней битвы с Лордом. Джинни ведь сражалась с ней? Конечно, в бою от этого проклятия пользы мало, но такой поступок вполне в духе Беллатрисы… — внезапная догадка мелькнула в его голове, и после короткого молчания он добавил: — Думаю, нам также не следует забывать о том, что мисс Уизли ещё в детстве попадала под влияние Тёмного Лорда…

— О, нет!.. — простонала МакГонагалл.

На некоторое время в директорском кабинете повисла напряженная тишина, которую нарушил Дамблдор. Он откашлялся и тихо сказал: