Я помню всё… - Евгения Морозова

А в это время остальные фашисты развлекались с девочками, которые были еще школьницами. Они были еще детьми… Ну, какая же мать родила этого парня, ведь он – русский… Или украинец, говорит на русском чисто. Но, правда, русский на Украине тогда знали все так хорошо, как и украинский. Когда очередной фашист схватил за руку ее Ниночку, Милана бросилась на него как тигрица. Он удивленно спросил:

– Ты чего?

– Это моя дочка, она маленькая еще, не трогай ее.

Один из фашистов так расхохотался, как ему стало весело. И он повернулся к уже знакомому Милане офицеру и крикнул:

– Мыкола, гля! Это мать с дочкой. Обе хотят…

Мыкола подошел и выбрал из оставшихся Наденьку, старшую дочку Миланы. История повторилась. Марина защищала детей, бросаясь на Мыколу. Тому стало вообще весело и забавно.

– О! Так вы тут всей семьей! Отлично! Будете моими девушками весь вечер… О… таких красавиц давно не видел…

В это время одна из девочек укусила расслабившегося фашиста за ухо, он дико заорал. Ухо болталось на кожице, видно, недолго осталось фашисту ходить с двумя ушами. Если останется жив, попросит компенсацию в правительстве вермахта за увечье, полученное на полях боя. Мог ли он простить этой русской дурочке нападение на себя… Не долго думая, офицер схватил пистолет и тут же застрелил девочку. Ее оттащили в угол, где одна на другую кидали изувеченных, израненных девушек. Как на свалке, потому что многие были без сознания, а некоторые стонали и плакали.

Мыкола страшно разозлился и прорычал Милане, которая прижала к себе обеих дочек:

– Какую из них отдашь первой?

Милана уже не помнила себя, она бросилась на здоровенного фашиста, собираясь выцарапать ему глаза.

– Ну ладно, тебе полезно посмотреть, как я буду веселить твоих дочек, – и схватил Ниночку.

Тот фашист, которому откусили ухо, обливаясь кровью, выбежал вон. Надо было найти доктора… Двое других фашистов держали за руки Милану, а Мыкола в это время резвился, превращая ее маленькую дочку в бесформенную кучу костей и мяса. Он дважды нанес ей удар кулаком по голове, и Ниночка потеряла сознание. Милана кричала как раненый зверь:

– Убейте меня, не трогайте детей!

Мыкола обернулся к Милане и ответил:

– Подожди, убьем, время еще не пришло. Сейчас вторую дочку попробуем. А первая-то дочка – ягодка…

И он заржал…

Милана не могла выдержать больше, она потеряла сознание тогда, когда Мыкола издевался над старшей дочкой. На какие-то секунды Милана приходила в сознание и видела пыхтящего над ней Мыколу. Он изнасиловал и ее. Но прежде влепил ей по голове рукояткой пистолета. В конце концов, Милана оказалась неспособной воспринимать действительность, сознание покинуло ее. Их так и бросили в классе. Фашисты с испорченным настроением покинули место развлечений. Одна из девочек тоже смогла укусить за щеку фашиста, но ему было уже не до нее, и он убежал из класса, зажимая лицо тряпкой.

Утром всех девушек, кто остался жив после вчерашнего ужаса, погрузили в кузов грузовика и вывезли за город. Предложили им самим спуститься на землю. Милана обнимала своих дочек, последние минуты жизни пытаясь из защитить собой. Что минуты их жизни последние – она поняла по тому, что была вырыта огромная яма, которая наполовину уже заполнена трупами. К своему ужасу, Милана узнала в мертвых жителей военного городка. Мертвые матери прижимали к груди мертвых детей… И Милана подумала:

– Если я останусь жива, буду мстить, пока глаза мои не закроются… Господи, спаси моих детей, оставь их в живых.

Пока спускались из кузова остальные девушки, Милана прошептала девочкам своим, чтобы когда приготовятся стрелять, они прятались за нее и падали в яму, а потом ночью постарались вылезть и уходить куда-нибудь подальше.

Мыкола был в полной боевой готовности. Эти твари еще поплатятся за раны, нанесенные двум боевым немецким офицерам. Пистолет в его руке так и ходил.

Бедных истерзанных девушек поставили на краю братской могилы. Два немца с автоматами встали на изготовку. Мыкола дал короткую команду. В этот же момент Наденька шагнула за мать. У Ниночки сил не было сделать даже шаг. Она замертво свалилась в яму. Милана получила пулю в сердце. Но зато Наденька почувствовала обжигающую боль только в левой руке и упала вместе с мамой и сестрой. Она даже сознание не потеряла, но понимала, что не должна показать, что она жива. Кто-то, очевидно, шевелился, поэтому раздалось два коротких пистолетных выстрела и все стихло. Наденька услышала, как Мыкола скомандовал солдатам:

– Слегка присыпьте, чтобы не сильно вонь шла, завтра привезем следующих. Закапывайте быстрее, едем!

Земля засыпала ее лицо, она уже не могла дышать, но шевелиться было нельзя. Семнадцатилетняя девочка, избитая, изнасилованная, потерявшая маму и сестренку, теряя сознание, подумала:

– Ведь это даже не фашисты, это же русские, свои. Говорят на русском… Тогда какие же фашисты, еще страшнее.

Но куда еще было страшнее, и Наденька потеряла сознание. Девушка потеряла много крови, лежа целый день под землей. Она приоткрывала глаза и сквозь небольшой слой земли видела солнце. Снова проваливалась в беспамятство. Наконец, солнце село, наступила темнота. Наденька ощупала рядом лежащие трупы. В живых не осталось никого. Девушка собрала последние силы, стряхнула с себя землю, и теперь ей предстояло еще выкарабкаться наверх из могилы. Удалось, но с трудом. Была тишина. Уже наступила ночь. Рядом была река, мелкая речушка. Если перебраться на другой берег, вода смоет все следы крови, и фашисты не обнаружат вернувшуюся с того света школьницу.

Город остался позади, за рекой был лес. Фашистам не было нужды отсиживаться в лесу, сегодня они тут хозяева… Зато в лесу начали появляться партизанские отряды. Защитники Отечества быстро сориентировались и начали создавать мелкие отряды. Такой небольшой отряд наткнулся в лесу на девушку, потерявшую сознание. Она прижимала к груди простреленную руку, вся одежда ее была в крови. Партизаны подняли несчастную девушку на руки и принесли в свою землянку. Перевязали руку. Слава Богу, рана оказалась не такой уж опасной.

Так Надежда за несколько дней с того момента, как она с мамой и сестренкой Ниночкой вышла из дома и попала в спортзал, повзрослела. Ее глаза смотрели так серьезно, уже нельзя было подумать, что этой девочке всего семнадцать лет, и она в этом году окончила школу. Она никому не могла рассказать о пережитом. Такие издевательства над школьницами – произнести страшно вслух…

Так Надежда осталась в партизанском отряде. Ей повезло во всем. Она за всю войну получила одно легкое ранение. Надя была дочерью командира танковой дивизии и достойно защищала свою Родину от врагов. Дошла до Берлина и получила один орден и медаль. А известно, что орденами не просто так награждают. Надежда мстила за свою поруганную юность, за смерть матери и сестры.

Глава 4. Путь падения Мыколы

Соседки Ганна и Горпына так и продолжали дружить. Этой дружбе около тридцати лет. Всегда обговаривали свои проблемы вдвоем. Так и выживать легче, и меньше любопытных. Все дела – внутри своего дома. Обе воспитывали детей без мужей. Часто смотрела Горпына через ивовый плетень из своего огорода во двор Ганки. А там всегда шла какая-то работа, дети бегали во дворе, как муравьи. А уж как подросли, так и вовсе, и сена заготовят для коровки, и дровишек из леса привезут. И дома все в порядке держали. Все-таки Ганна – ее подруга, счастливая мать.

У Горпыны было двое деток – старшая дочка Олеся и сынок Мыкола. Слава Богу, она не обижалась на деток. Дочка тоже помогала ей по хозяйству, а вот Мыкола все смотрел бычком. Никогда не приласкается к матери, в то время как она видела Ганну, идущую по двору, а ее с обеих сторон обнимали младшие, они шли с ней и корову доить, и в огород грядки полоть. В чем тут разница, Горпына понять не могла.

А вот Мыколка видел разницу, и думал об этом с детства. Он был совсем маленьким, но помнит, как внезапно умер муж соседки. Как плакала соседка, а ее муж лежал в гробу, обложенный вокруг цветочками. Было горе, и он это чувствовал. И совсем другое дело, как ушел из семьи его отец. Мыколка хорошо помнит, как отец с матерью выясняли отношения. Он слышал, как отец говорил матери, что она никчемная и тупая баба, а его Роза, что в соседнем селе – ей не чета. Она и красива, и телом бела, и лаской согреет, а ты – все уставшая да занятая…

Собрал отец свой рабочий инструмент в мешок, взвалил на плечи и пошел со двора. Мыколка догнал отца, забежал вперед батьки и, заглядывая отцу в глаза, спросил:

– Батька, ты с нами теперь никогда жить не будешь?

Отец кивнул в знак согласия – никогда…

Ребенок залился слезами…

– Батька, а как же я?!…

– Ну, разнюнился… Или ты не мужик? Запомни, жизнь как куча-мала, кто-то барахтается внизу, а тот, кто по головам вскарабкался, тот и будет править всеми. Ты еще маленький, не понимаешь, о чем говорю. А слова мои запомни. Ну, чего смотришь как зверек? С голоду не умрешь, вырастешь!