Вихреворот сновидений - Лана Аллина

– Павел Аршакович, но ведь это же невозможно, – отмерла Вера. – Вы только посмотрите сами, ведь пачка-то какая увесистая! Ну сами посудите, как же мы с вами вдвоем-то – это мы так и за неделю не управимся!

– Ничего невозможного нет! – жестко отрезал шеф. – Мы вот сейчас информационный отдел подключим там два-три человека помогут с итальянским переводом: я уже Марину и Александра попросил, дал им куски текста. Хотя Саша-то, конечно, не особенно поможет – плохо переводит и очень медленно, и потом, за ним все еще править надо… но все-таки, хоть лишние руки! А мы тогда уже потом с вами все пригладим, считаем… И вообще основное-то все на нас с вами ложится. А Машу Швыреву и Игоря я уже посадил на испанский перевод, это их территория, слава богу… Хотя им-то не так много переводить – в основном комментарии испанцев, в принципе, Швырева и одна справится. А вот мы с вами… – Тут Павел Аршакович перевел дух, затем продолжал: – М-да… вот теперь вы видите, что наделали? Мы бы уже часа два, а то и все три как могли плотно работать, а вас все где-то нелегкая носит! И потом ведь, когда закончим перевод, нужно будет еще написать прогноз, рекомендации, а это уж, извините, прямо по теме вашей диссертации, вы про нее еще между делом не забыли, кстати? Где ваш автореферат, вы его домучили, наконец?

– Павел Аршакович, да он у меня практически готов уже… просто… знаете, я еще хотела там кое-какую правку минимальную, в основном стилистическую, внести – по минимуму – ну, и вам в понедельник отдать, но теперь, конечно…

– Да, теперь уж, конечно, все бросаем и срочно за перевод, прямо сию же минуту садитесь, без всякого обеда или, там, чая!.. А мне в Дипакадемию[37] нужно сейчас срочно, думаю, максимум на пару часов, потом вернусь и тоже возьмусь за перевод. Да, а вот диссертацию вы сами затянули очень, знаете ли, и, между прочим, теперь уже до лета на Совет по защитам скорее всего не попадаете! Тем более, у вас ДСП[38], закрытая защита, значит, опять у кого-то из ИОН[39], ведь этот институт непосредственно функционирует при ЦК, внешний отзыв просить надо, да? А оппоненты кто у нас будут? Ладно, я еще подумаю… Да, а вот когда я теперь буду ваш текст читать? По ночам? Ночью я спать хочу, как ни странно! Это же надо внимательно, сами знаете – в основном эксперты автореферат читают, а диссертацию хорошо, если так, полистают только.

– Нет, ну это я поняла, ладно – постараюсь все подготовить. Павел Аршакович, может, еще успеем до лета… или, в крайнем случае, на сентябрьский Совет, нет? – виновато проблеяла Вера.

– Сами виноваты, и если поздно принесете текст, я и помочь вам не смогу, ведь его же выправить надо как следует. Я вот, например, свой автореферат раз десять переписывал, все уточнения вносил, или даже больше, я уж не помню. Да, и с публикациями у вас тоже не все в порядке: надо бы еще одну, а лучше две статьи куда-то тиснуть… Ну почему я все должен решать за вас, а? Какое легкомыслие! Ведь с вашей закрытой темой вы только в ИОНовский сборник и сунетесь: вас ни в МЭИМО, ни в Новую и новейшую[40] не возьмут… Если только из начала диссертации, там, где историческая часть – ну тогда… в общем, я поговорю в Вопросах истории. А какой-то текст, если его пригладить, можно и в Рабочий класс и современный мир сунуть… Вы, главное, напишите уже, а мы этот вопрос решим как-нибудь. Да, и еще – готовьтесь ко второй предзащите! Я думаю, дней через десять мы на отделе проведем, так что выступление подготовьте, и смотрите – реферат чтоб готов был полностью и чтоб я его прочитать успел! И кто вам только тему такую острую подкинул?.. И как раз надо ж так, чтобы пленум этот итальянский вдруг прошел! Вот смотрите, я дергаюсь, беспокоюсь, а вы? Чем занимаетесь? Развели тут амуры всякие, ну сколько уже может ваш медовый месяц продолжаться!

– Ну а что теперь, и замуж было не выходить, да? – тяжело вздохнула Вера.

– Уж замуж было невтерпеж, а? Но я ведь так понял, для вас это была формальность?

– И откуда это вы всё знаете и всё понимаете… А я вот и так сижу дни и ночи прямо не просыхая, спины не разгибаю, а теперь еще это задание на все выходные – муж со мной тут же после этих выходных и разведется!

– Так что ж, может, это и к лучшему, а, Вера? – Голос шефа вдруг сразу потеплел, вскипел мелкими пузырьками, окрасился в розовый цвет, словно в стакан минералки плеснули вишневого сиропа, приобрел интимные, бархатные нотки; темные глаза его потеплели, стали яркими, словно зажглись изнутри… – О-ой, да не надо на меня так смотреть! А впрочем, вам это идет – просто прекрасная богиня Немезида! Или нет, лучше так: Синеокая Василиса Прекрасная… глаза какие огромные, синие-синие…

Павел Аршакович замолчал, посмотрел на нее, любуясь, произнес тихо и как-то отвлечённо, словно сам себе сообщая: «Да… очень красивая…» И сразу же, будто перебивая невидимого собеседника:

– Ладно, все! В сторону лирику, давайте поскорее разделим текст для перевода, я сейчас свяжусь с информотделом – и быстро за дело! Вера, так вы поняли – за работу, и не просыхая!

– Да ладно, поняла-поняла я все! Вы настоящий мучитель, Павел Аршакович!

– Это я-то? Да я-то либерал настоящий! А другой бы на моем месте вообще весь наш отдел разогнал: никто ведь работать не хочет. Нам прямо надсмотрщик с палкой в отделе на ставку нужен! И с опозданиями вашими заканчивайте. А то у нас проверки скоро начинаются, так что не попадитесь – я вас прикрывать точно не буду! – И добавил, теперь уже довольно громко:

– Какая красивая, и глаза синие-синие…

«А интересно – не удержался или нарочно сыграл?» – думала Вера, уже сидя за рабочим столом и стараясь вникнуть в текст доклада итальянского генсека. Она уже некоторое время замечала, как шеф смотрит на нее, но до сих пор он он вел себя по отношению к ней безупречно.

Глава 5

Гимн быту и внештатная рабочая ситуация

Не поднимая головы, Вера просидела над переводом до обеда. Текст оказался довольно непростым, и дело было вовсе не в языке. Доклад Энрико Берлингуэра начинался с чисто философских размышлений, пестрел, особенно в начале, сложными философскими категориями и понятиями, в которых она мало что понимала и через которые продиралась с немалым трудом.

Майка принесла ей из столовой обед, и она сделала небольшой перерыв. После обеда вместе попили чаю. Сотрудники сектора, не задействованные в задании, разошлись, кто в библиотеку, а кто и домой, пораньше по случаю пятницы, а шеф сначала закрылся в своем кабинете и тоже работал над переводом, а потом отправился к директору, так что подруги были одни в комнате.

– Слушай, Вероня, знаешь что?.. Я раньше не могла сказать, но… Послушай, у меня опять проблемы.

– А что такое, снова Володька доставал?

– Ну да, а кто ж еще, он, естественно. Но на этот раз все более чем серьезно. То есть не просто доставал. Это не то слово! Ну вот представляешь, он вчера явился к нам вечером без звонка, прямо так, со мной даже не поздоровался, только посмотрел злобно, но и с Петькой тоже практически не общался, так, чуточку поговорил с ним, ну, там, повоспитывал, всякое занудство, покажи дневник, да какие отметки, да почему тройки, а по математике вообще вон двойка, это что, мать за тобой совсем, что ли, не следит, да почему лентяйничаешь, да почему то, да почему это, и еще как в школе учится и чем занят… и вообще, что лентяй и не в его породу пошел. А потом, знаешь, такое началось! У-ух! Потом мне на кухне закатил целый скандал! Орал прямо на весь дом – я так думаю, у метро слышно было даже!

– Как же так, вот прямо ни с того, ни с сего, завёлся с полоборота?

– Ну, ты же знаешь, мы ведь с ним не общаемся, вообще просто никак, и когда он к Петьке приходит, а это с ним редко в последнее время случается, чтобы он с сыном общался, так вот, он со мной вообще даже не здоровается, представляешь? А тут зашел ко мне в кухню и прямо с ходу, без всяких предисловий, без здрасти-до свидания: «Давай-ка разменивать квартиру, и немедленно, прямо завтра пойдем смотреть, я, дескать, уже и вариант подходящий нашел. Жирно вам тут вдвоем в большой двухкомнатной, а я должен ютиться бог знает где и как, как бездомный какой!» – Тут Майка заговорила противным тоном со странными интонациями, очевидно, изображая своего бывшего мужа Володьку.

– Да уж! Вот гад! – посочувствовала Вера. – Только как же, ведь ты говорила, у него вроде бы есть где жить. И что ты теперь будешь делать?

– Вот просто даже и не знаю что… – Майка горестно вздохнула, даже всхлипнула, потом встряхнула своими черными, как вороново крыло, слегка вьющимися волосами и продолжала: – Представляешь, у родителей его квартира трехкомнатная на Комсомольском проспекте в старом доме…

– Ну ничего себе! – изумилась Вера. – Там же квартиры огромные, старые еще, потолки высоченные – простор! Мы там недавно были с Валеркой у Сережки, ну, у друга его, помнишь, ты видела его. И что же, это называется – жить ему негде?