Порознь - Наталья Аллунан

увидев, что у него с горлом. Он с ходу не мог представить себе орудие, которым можно было бы сотворить подобное. Разве что огромные плоскогубцы.

— Агент, вы можете дышать? — Скалли опустилась возле Ландау на колени.

Раненый захрипел и заерзал спиной по полу, пытаясь отодвинуться от нее. В глазах его застыл ужас.

— Он думает, что это была я, — сказала Скалли. — Как это может быть, по-вашему?

Все молчали. Большинство еще просто не осознало, что произошло.

— В этой комнате есть кто-то чужой? — беспомощно спросила Скалли.

Агенты переглянулись, пожали плечами. Видимо, это означало, что чужих не обнаружено. Зато на нее саму теперь смотрели недружелюбно. Подозрительно смотрели. И их вполне можно было понять. Скалли устало вздохнула.

Tea сидела на нижней кровати ближе всех к выходу. К главному выходу — был еще и «потайной», который, конечно, не был тайной для учителей. Она не очень поняла, что именно случилось: просто толкотни вдруг стало намного больше, все куда-то побежали, да еще и лица у агентов стали уж совсем озабоченные — значит, случилось что-то, чего фэбээровцы никак не ожидали. А это, в свою очередь, могло означать только одно — они здесь.

Из толпы вышел тот самый помощник главного федерала. Окинул сбившуюся на сдвинутых кроватях стайку детей равнодушным, но цепким взглядом и отвернулся. С пальцев правой руки на пол капала кровь, но он этого вроде как и не замечал. Tea подождала, пока он отойдет, и стала пробираться к «потайному» выходу.

Боль…

Боль перекатывается под черепом, словно огромный чугунный шар. Гудит в висках, отдается в затылке. Боль с неравномерными промежутками каленой иглой прошивает позвоночник, и тогда тело пытается выгнуться дугой, но что-то его держит. Не пошевельнуться. Даже кончиком пальца не двинуть. Да и есть ли у него еще пальцы, руки, ноги? Голову тоже не повернуть. Что-то растягивает кожу щек — собственное лицо кажется огромным, плоским и горячим, как блин.

Кроме боли, был только страх. Он пытался гнать его, но страх не желал уходить. Страх бродил вокруг — на краю сузившегося поля зрения медленно и неестественно, ломаными, но в то же время плавными движениями, как в ночном кошмаре, проплывали неясные темные силуэты. Если закатить глаза вверх — или назад? ведь он же лежит… или это только кажется?.. — то можно увидеть что-то светлое, скользкое, пульсирующее. Ему почему-то кажется, что это его мозг. Он не может заставить себя задуматься — как такое может быть? Мешает боль.

Вспышка пронзительной боли снова пытается скрутить его в узел, мышцы непроизвольно сокращаются, но зажатое в стальных тисках тело остается неподвижно.

Он кричит…

— Молдер!

Гибсон проснулся от собственного вопля. Каждый раз этот сон становился все страшнее. И все отчетливее.

Огромный, сверкающий огнями куб кареты «скорой помощи» увез носилки с задыхающимся агентом Ландау. Джон Доггет наблюдал за погрузкой, словно капитан «Титаника» за эвакуацией пассажиров. Скалли постаралась обогнуть его по широкой дуге — меньше всего ей сейчас нужно было, чтобы у него возникли вопросы о том, куда она направляется. Ей нужна была машина. Джип, на котором приехали они со Скиннером.

Никому нельзя верить. Любой из этих людей, что сейчас деловито суетятся во дворе интерната, — агентов, учителей, врачей — может оказаться не тем, кем выглядит. Охотник не знает жалости и не брезгует никакими средствами. Скалли невольно поежилась. Хотя уже давно пора было привыкнуть. Охотник объявился в Аризоне раньше, чем Доггет, раньше, чем они со Скиннером. Весь день Скалли словно бы чувствовала за спиной чужое дыхание. Хотя у нее не было уверенности, что это существо нуждается в поглощении кислорода через легкие. У нее уже вообще почти ни в чем не было уверенности — казалось, весь мир с тихим треском дробится на кусочки и распадается. С каждой секундой растворяются, истончаются последние крохи надежды. Она сама не знала, что заставляет ее продолжать бороться. Наверное, просто упрямство. Нельзя, невозможно было бросить все и сдаться без боя — сколь бы безнадежным он ни был. Нет, никто не обвинил бы ее в трусости — просто некому бы было. Разве что Молдер — так ведь, если сейчас бросить поиски, то, скорее всего, его просто никогда и никто больше не увидит. Страшная мысль привычно полоснула напильником по нервам, Скалли непроизвольно поморщилась. Никто и никогда. Все, не надо об этом.

Сейчас надо забрать Гибсона, отвезти его в больницу и защитить. Вот последняя задачка представляется самой сложной. Попробуй защити кого-нибудь от оборотня-охотника. Но в пустыне мальчик наверняка умрет — рана уже начала воспаляться. И Охотник может выйти на него в любую минуту. Так что выбора все равно нет. Лишь бы ключи оказались в машине.

Скиннер выпрыгнул из-за джипа, как чертик из коробки, когда она уже взялась за ручку двери.

— Скалли! — окликнул он. — Куда это вы собрались?

После событий в спальном корпусе они потеряли друг друга из виду. Так что теперь у нее не было решительно никакой уверенности, что перед ней — ее бывший шеф. А вот любознательность этого субъекта вызывала подозрения.

Скалли рванула дверцу, скользнула за руль и захлопнула ее за собой.

— Скалли, что вы делаете? — не отставал человек с лицом Скиннера. — Скалли!

Рука, потянувшаяся к ключу зажигания, осталась пуста. Скалли лихорадочно обшаривала бардачки, а человек снаружи все не отставал.

— Скалли, выйдите из машины, нам надо поговорить, — спокойно заявил он, продемонстрировав ей ключи.

Нет, на это вы нас не поймаете. Слишком просто. Она бросилась к правой дверце, выскочила из машины, на ходу выхватив пистолет. Теперь между ними был капот «рэйнджровера». Но человек с лицом Скиннера оказался не менее проворным — он тоже успел взять ее на прицел.

— Бросьте оружие и повернитесь, — приказала Скалли.

— Скалли, послушайте…

— Я сказала, бросьте оружие и повернитесь ко мне спиной! — отчаянно выкрикнула Скалли. — Я знаю, как это делается, Охотник: острый предмет в основание черепа.

— Скалли, вы наставили пистолет на друга, — не сдавался тот.

— Если вы не выполните приказ, я буду считать вас врагом.

Человек, похожий на Скиннера, поморщился, но бросил пистолет и медленно повернулся спиной к Скалли. Она целилась в основание черепа, хотя, если это Охотник, пуля тут вряд ли поможет. А если Скиннер, то…

— Скалли, это я, Скиннер! — устало произнес тот. — Я могу это доказать. Я знаю вашу тайну. Кто еще ее знает?

— Докажите! — согласилась Скалли. Если это Скиннер, то они теряют драгоценное время.

— Нет уж, — он недовольно оглянулся через плечо. Сердитое выражение лица босса было так знакомо,