Последняя комната - Яна Дубовская

Элисон передернуло при воспоминании о том, с каким презрением он с ней говорил. Она никогда не решилась бы идти в незнакомый дом к незнакомому человеку, тем более к такому неприятному типу. Вчера на побережье ее откровенно взбесил этот самодовольный сноб, который явно привык платить за все и получать все, что ни пожелает. Но размышляя над тем почему она все-таки решилась рассмотреть его предложение, Элисон поняла, что несмотря на то, каким неприятным ей не казался этот человек, он не вызывал у нее ощущение угрозы. К удивлению, его поведение как будто было ей понятно и не вызывало ничего кроме снисходительной усмешки.

Она не знала, правильно ли поступает, но сейчас она находилась в таком отчаяние, что не могла сосредоточиться на этой мысли. После того как ее избили на улице после работы, она ощущала опасность, исходившую, буквально, отовсюду.

Сегодня она весь день думала о мужчине, который подошел к ней на побережье. Она просто не могла выкинуть этого человека из головы. Точнее не могла выкинуть из головы его неожиданное предложение. Предложение, сделанное неожиданно вовремя. И перебирая в голове все возможные варианты, этот неизменно оказывался единственным. Более разумного выхода она не могла найти, как ни пыталась. Проведя все утро и день в раздумьях, Элисон решила, что развеять ее беспокойство и сомнения можно только одним способом.

Девушка прошла еще немного, вглядываясь в темноту, и остановилась напротив ветхой калитки в каменном арочном проеме, которому уже должно быть не меньше века. Калитка со скрипом открылась, стоило ее лишь немного подтолкнуть, и Элисон шагнула в нее с мыслью о том, что даже если она и согласится на эту работу, это будет ненадолго. Только до тех пор, пока она не сможет найти что-то поприличнее. Эта мысль, безусловно, ободряла.

Она зашла во двор и огляделась по сторонам. Элисон обратила внимание, что сад перед домом был восхитительным, несмотря на его запущенность. Деревья на фоне осеннего серого неба выглядели огромными черными великанами, а кусты, которые давно никто не прореживал, были словно укрыты одеялом из опавших листьев и выглядели в темноте, как будто были нарисованы кистью художника. Дорожка к дому давно заросла травой и теперь представляла собой лишь узкую тропинку. Дождь сделал свое дело, и размякшая земля, превратилась в грязь, хлюпающую под ногами. Элисон старалась наступать аккуратнее, чтобы на ее кроссовки не налипло слишком много земли.

Дом в темноте выглядел еще более заброшенным. Безмолвным черным силуэтом он вырисовывался на фоне неба и слегка пугал своей угрюмостью. Все окна на втором этаже были темными, и Элисон вдруг поняла главную причину своей тревоги. Что она будет делать, если никого не окажется дома?!

За разросшимся кустарником и деревьями, не было видно, горит ли свет хотя бы в одном из окон первого этажа, но подойдя ближе Элисон, наконец, увидела тусклый отблеск в одной из комнат. Скорее всего, это была гостиная. Этот свет отнюдь не показался Элисон гостеприимным, но, тем не менее, обрадовал и немного развеял ее сомнения. Девушка поднялась на веранду и несмело постучала в дверь. Дождь пошел сильнее, но едва ли она это заметила, потому что в ответ на ее стук, дверь тут же открылась, и на пороге возник мужчина, с которым она разговаривала накануне.

Элисон охватило беспокойство, и она замешкала, не зная, что сказать. Он, в свою очередь тоже не торопился заговаривать с ней. Если в прошлый раз Элисон не особо обратила внимание на его внешность, то сейчас рассмотрела его более пристально. Высокий – намного выше, чем показался ей впервые, – и худощавый, на вид ему можно дать около сорока лет. Небрежно лежащие русые волосы средней длины подчеркивали резкие черты его лица, а пристальный холодный взгляд, и тонкий изгиб губ, которые как показалось Элисон, при виде ее он скривил в противной ухмылке, лишь усиливали отталкивающее впечатление, которое производило его лицо. Элисон поняла, что его облик не просто кажется ей непривлекательным или неприятным, но вызывает у нее какое-то непонятное чувство тревоги. Особенно его взгляд – презрительный и отчужденный. За этой отчужденностью могло скрываться что угодно.

– Так и будете здесь стоять? – произнес он, наконец, вместо приветствия.

– Вы не предлагаете войти, – ответила Элисон непринужденно.

– А должен?

Элисон поняла что, похоже, нормального разговора у них не выйдет, и решила сразу перейти к делу.

– Я тут подумала над вашим предложением, – сказала она поспешно.

– Неужели?!

В его голосе ясно слышалось притворное удивление, но Элисон сделала вид, что издевка совершенно ее не задела. Однако она не нашлась что ответить, а он видимо расценил ее молчание как смущение, потому что довольно фыркнул и отступил в сторону.

– Прошу, – сказал он, пропуская гостью в дом. – Мисс…

– Элисон Лоун.

Она слабо улыбнулась, чтобы хоть немного выглядеть приветливой, и проскользнула внутрь, а мужчина захлопнул за ней дверь. Он встал к двери спиной, полностью заслоняя собой, и скрестил руки на груди. Элисон отступила немного назад и оказалась в коридоре, который выполнял функцию прихожей, и в тоже время являлся началом гостиной, которая была скрыта полумраком.

– Так что вам нужно? – он вопросительно посмотрела на Элисон. – Деньги и крыша над головой?

Это было сказано с такой злой насмешкой, что Элисон невольно растерялась.

– У меня есть, где жить.

Она не знала, что ему ответить, и зачем-то соврала как можно более уверенно.

– И работа, – добавила она, но тут же поняла, что сморозила глупость, потому что он лишь глухо рассмеялся в ответ, не дав ей закончить.

– О да, я помню.

Его явно развеселила ее уверенность. Мужчина отошел от двери и сел на подлокотник кресла, стоящего в углу. Он словно выжидал момента, чтобы продолжить.

– Если вы, мисс Лоун, – растягивая слова и делая акцент на ее имени, произнес он, – так независимы, как говорите, и если бы у вас действительно была работа и, главное, дом, вы бы не пришли сюда даже из любопытства. Ведь так?

Он снова неприятно ухмыльнулся, довольный впечатлением, которое его слова произвели на девушку.

– Конечно это так. А посему смею предположить, что работы вы лишились. Дайте-ка взглянуть на ваше лицо.

Он склонил голову, вглядываясь в ее лицо, и Элисон непроизвольно отшатнулась. Мужчина, тем не менее, продолжил:

– Эта работа, полагаю, была для вас единственной возможностью свести концы с концами…

Он замолчал, разглядывая ее, и развел руки в стороны, словно давая понять этим жестом, что продолжать ему нет смысла. От возмущения и растерянности Элисон не могла выдавить ни слова. Еще никто не разговаривал с ней таким безапелляционным тоном, даже не давая возможности защититься. Его голос звучал резко и властно, словно он даже не допускал, что ему можно возразить.

– Что ж мое предложение действительно могло бы быть для вас выходом, – будто размышляя вслух, наконец, произнес он.

Должно быть, он ожидал, что она с ним согласиться, но Элисон мешкала, и, судя по всему, это его очень раздражало. Этот разговор выглядел как сопротивление, в котором ни один не хотел уступать. Элисон, однако, решив, что продолжать его бессмысленно и глупо, наконец, спросила:

– Так что вы хотели мне предложить?

И тот же миг она готова была поклясться, что видела триумф в его глазах. Еще бы! Она согласилась с его правотой, и он услышал в ее голосе просьбу. Девушка непроизвольно фыркнула, поняв, что он не так уж непредсказуем, как кажется. Точнее хочет казаться таковым, а на деле является просто позером, привыкшим самоутверждаться за счет других. Его, пожалуй, стоило бы пожалеть, подумала про себя Элисон. И эта мысль придала ей уверенности. Мужчина ей не нравился, но его грубость и резкость, уже не представляли в ее глазах никакой угрозы.

– Это ваш дом? – спросила она почти любезно.

Элисон не терпелось удовлетворить свое любопытство. Она не успела толком осмотреться, когда вошла, и сейчас быстро окинула взглядом пространство, отмечая про себя детали старинного интерьера.

– Это имеет значение?

– Я просто задала интересующий меня вопрос.

– Этот дом мне необходимо продать и как можно скорее, а с тем агентством, которое занималось этим, несомненно, сложным делом, я потерял лишь время и терпение, а вместе с тем и надежду поскорее избавиться от этой дыры, – презрительно ответил он. – Это дом моего дяди, который давно умер. Что-то еще вас интересует? – с неприкрытым раздражением спросил он.

Не так уж и давно, промелькнула у нее мысль, но озвучивать ее Элисон не стала. Ни к чему привлекать к себе внимание лишней осведомленностью. Что ж тогда все проясняется, подумала она.

– Дом не покупают, – как бы констатируя, сказала она вслух.