Эхо времени - Валерий Гуров

Это было слишком. Схватив камень, ринулся к туше и он. Стервятники свое место под солнцем просто так уступать не хотели и при попытке отогнать их от туши поднимали крылья, вытягивали шеи и злобно клекотали. Только после того как камнем уложил одну из таких злобных тварей, остальные как то нехотя отлетели, немного уступив пространства у туши. Больше обращать внимания на стервятников времени не было.

«Кого еще сюда может привлечь запах свежеразделываемого мяса?»

И лихорадочно ища более-менее приемлемый кусок среди разорванной плоти, он быстро сообразил, что, только перевернув останки на другую сторону, можно будет найти что-то подходящее. Ухватившись за остаток задней ноги зебры, рывком перевернул тущу, вернее ее заднюю часть. Ляжка, вся вымазанная грязью, была нетронутой. Размахнувшись, попытался всадить камень в эту ляжку. Шкура оказалась достаточно прочной, и только острие камня немного вошло внутрь. Пришлось медленно, с большим трудом вспарывать шкуру, добираясь до мяса. Затем так же медленно вырезать большой кусок мяса, отделяя его от костей. Перепачканный кровью, взмокший от этой работы, он, только после того как отделил кусок от остальной туши, с удивлением осознал, что птицы плотно облепившее то, что оставалось от зебры, даже и не пытались как-то ему мешать. Напротив, ухватившись острыми кривыми клювами во вспоротую им шкуру и упираясь сильными когтистыми лапами, они достаточно умело и сноровисто продолжали раздирать шкуру. Птицы явно приняли его в свою компанию. Но размышлять по этому поводу было некогда, итак довольно много времени провозился, отделяя свою порцию мяса. Схватив кусок и котомку, ринулся к воде. Прежде всего, пока крокодил уплыл со своей добычей, надо набрать в бурдюк как можно больше воды. Мясо, которое мешалось в руках, опустил в воду. Вода в бурдюк, булькая, набиралась медленно. Кровь от куска мяса тем временем тоже медленно расходилась по воде, пока не достигла струи реки и подхваченная потоком потянулась мутным шлейфом вниз по течению. Аромат струи не оставался долго незамеченным. И вот уже по поверхности реки потянулись шлейфы от быстрого движения под поверхностью воды крупных тел, направлявшихся явно к тому месту, где он набирал воду. Пришлось, схватив бурдюк, кусок мяса, и на бегу подхватив котомку срочно ретироваться как можно дальше от воды. И вовремя. Только, только успев отбежать от воды на несколько метров как из реки, с шумом расплескивая воду, почти одновременно появились два крокодила. Дальше размышлять было некогда. Что было сил бросился прочь, стремясь быстрее покинуть песчаный берег и выбраться на траву, где крокодилам его уже было не достать. Это удалось. Хотя за спиной явно слышался приближающийся скрежущий под когтистыми лапами топот. На траве скорости убегающего и преследователей были столь разительны, что крокодилы прекратили преследование и остановились. Но ненадолго. Их внимание привлекла суетливая возня птиц, да и запах свежего мяса. Приоткрыв пасти, они разом двинулись к остаткам тущи. Птицы держались стойко. Лишь, когда до пасти крокодилов оставалось всего ничего, они как то бочком-бочком отлетали в сторону.

Что было дальше, он уже не видел. Да и не интересовало его это вовсе. Нужно было привести себя в порядок и разобраться со своей добычей.

Выбравшись на пригорок, собрав все силы, помчался к видневшейся недалеко горушке с жидкими кустарниками на ее пологих скатах. Полубегу очень сильно мешала жухлая высокая трава, больно саднящая голые ноги. Но сознание, что в этой высокой траве могут обретаться и недавно виденные львы, мощно подстегивало тело. К счастью, все обошлось. Еще задолго до захода солнца он достиг желанной цели и взобрался по пологому склону горушки на ее вершину. С нее открылся захватывающий вид цепи каменистых гор и скал, покрытых зеленными пятнами трав и кустарников. Подсвеченные лучами вечернего солнца скалы манили возможной прохладой в сгущающихся тенях ущелий и провалов, возможностью надежного укрытия и защиты. Забыв об усталости, он ринулся туда. И действительно, совсем немного взобравшись по крутому склону скал, достаточно быстро обнаружил вполне приличную неглубокую пещерку, которая могла бы послужить хорошим и относительно безопасным ночным пристанищем. От усталости и осознания достижения цели, бросив котомку, с наслаждением растянулся на довольно неровном дне пещеры. Несмотря на сгущающуюся тень ощущения прохлады не было. Видимо пещера весь день достаточно сильно прожаривалась солнцем и поэтому камни и стены пещеры, остывая, продолжали излучать накопленное за день тепло. Это тепло и заставило довольно быстро вспомнить о мясе в котомке. «Эдак недолго ему и протухнуть» – мелькнуло в сознании. Вытащив свой каменный нож и добычу, нашел глазами более-менее подходящий камень и стал на нем разделывать мясо, стараясь нарезать как можно более тонкие ломтики. Эти ломтики выносил наружу, на горячие от солнца камни и растягивал мясо по их поверхности. Солнце стремилось к горизонту. Надо было спешить. Но мясо поддавалось с трудом. Импровизированное каменное орудие труда то и дело соскальзывало и скребло по поверхности каменного разделочного стола. В один из таких моментов, когда от досады на медленную работу особенно сильно полосонул по камню, в полутьме пещеры вспыхнули яркие искорки и в воздухе сразу запахло горелым. От неожиданности даже опешил. Затем со всего размаха еще раз полосонул по камню. И там, где по камню шла белесая жила, выскочил целый сноп ярких искр. С тревожной радостной надеждой он выскочил из пещеры и стал лихорадочно искать и собирать пучки сухой травы, веток и всего того, что, по его мнению, могло хорошо гореть. Собрав все в кучку и оттерев досуха камень, стал высекать искры, поднося к ним пучок сухого мха и травы. К великой радости вскоре от пучка потянуло дымком, и после интенсивного раздувания вспыхнул огонек.

Второй раз за этот день его обуяла непомерная гордость и чувство собственного могущества. От распиравшей радости из груди вырвался восторженный вопль, эхом отразившийся от ближайших скал. Его уже нисколько не беспокоило то, что по этому громкому воплю его могут обнаружить в этом жалком убежище. Ну и пусть! Пусть сюда явиться хоть стая этих свирепых и голодных львов. Пусть! У него есть теперь и оружие и огонь, и все они попятиться от его грозного вида. Но радость была недолгой. Вид быстро прогоравшей кучки костерка сменился тревожной заботой как в этой темноте среди скал и скудной растительности найти веток и всего, что могло гореть и поддерживать это зыбкое пламя. Поиски были и трудными и долгими. Но, тем не менее, где-то к середине ночи ему удалось-таки собрать более-менее приличную кучу сушняка. Теперь можно было заняться и мясом, большая часть которого еще днем была разложена по камням вокруг пещерки. И опять начались мучительные поиски, и хотя в дело пошли горящие пучки сухих веток, все равно удалось найти едва ли половину из разложенных для вяления кусков. Остаток ночи провел в жарке над костерком всего, что имелось и нашлось. К тому же возбуждающий запах свежеобжариваемого мяса, пропитанного запахом дыма, пробудил такой аппетит, что изрядная часть обжариваемых, но еще сырых кусков оказалась в желудке. Сытость, усталость и чувство самоудовлетворения быстро сделали свое дело. Даже не заметил, как уснул.

Проснулся от того, что в глаза ярко светило солнце и изрядно припекало.

Уснул, по-видимому, еще сидя и уже во сне сполз в расщелину пещерки. От неудобной позы ощутил боль в спине и онемевшую руку. Не без труда выполз из расщелины, удивляясь тому, как в таком положении вообще можно было спать. Вторая мысль молнией пронеслась в голове – «котомка!». Но туже отлегло. Котомка, тугим бугром, лежала возле ног. Рядом лежал каменный нож. Костер потух, но, по-видимому, недавно, так как слабый дымок все еще шел из-под непрогоревших веток. Стало спокойно на душе и радостно. Начинался новый день. И он вступал в него отдохнувшим, сильным, уверенным и сытым. Есть после ночной и обельной трапезы не хотелось. Вскочил на ноги, подхватил котомку, нож и вышел наружу. Солнце поднялось довольно высоко, и в сиянии дня открывался удивительно волшебный вид на не очень далекие горы, все еще подернутые утренней дымкой, с темно-зеленой опушкой по их скатам и темными пятнами расщелин. Там за этими горами были его родня, его шатры. Там должны были ждать его отец, мать, братья, сестры и вообще все те, кто жил с ним бок о бок в его большом стане.

Шлось легко. К полудню достиг подножий высоких гор. Горы встретили густыми зарослями кустарника и редкими деревьями. Заросли внушали опасение и тревогу. Хотя на всем пути к горам не встретилось ни одной крупной твари. Но, то пожухлая степь с редкими деревьями. А тут почти непролазные заросли. Решил поискать более подходящее место. Идти пришлось долго. Зато набрел на пересохшее русло горной речушки, сплошь состоящее из мелких и крупных камней. Идти по ним было трудно и медленно. Но зато относительно безопасно. К тому же русло, петляя по ущелью, достаточно полого поднималось в гору. Вскоре кустарники отступили от русла, и за очередным поворотом открылась покатая долина с редкими деревьями среди высокой зеленой травы. Долина упиралась в казавшуюся относительно невысокой гору, так что появлялась надежда одолеть ее и перейти на ту сторону хребта.