Нелегалка. 2009—2010 - Наталья Лазарева

Ольга покачала головой и обратилась к Рае: «Ты?» Рая довольно засмеялась: «Да!»

В агентстве нам говорили, что если кто хочет здесь выйти замуж, то устроят без проблем. Надо лишь предупредить. Эта тема обсуждалась по дороге, трое были не прочь устроить своё счастье в Италии, Рая среди них. Но не я.

Девчонки пристали ко мне: Почему я отказалась? Почему предложили мне и Рае, а больше ни на кого не посмотрели?

Я призвала к логике: «Если мужчина изъявил желание взять в дом женщину, вероятно, он объяснил, какой тип его устроит. Мы с Раей почти одного роста, одной комплекции, одного возраста. У нас только причёски разные. Получается, мы подошли к требованиям потенциального жениха. Другое дело, – если Рая ехала сюда с конкретной целью: найти мужчину, получить гражданство и остаться здесь жить, то я даже в мыслях не заикалась о подобном».

Раю увезли. Мои попутчицы снова переоделись.

Через полчаса – аврал! – очередные смотрины. Я опять направилась вниз первой. Потому что я – дисциплинированная.

Мы выстроились перед семейной парой, лет пятидесяти. Хозяйка о чём-то говорила с ними.

Я бочком отодвинулась к окну и любовалась на церковь. Что я здесь делаю? Куда меня могут взять? Я даже сегодня, когда все бормочут, как перед экзаменами, глаголы и прилагательные, пишу длинное-длинное письмо своему любимому. Я выучила два слова: «Ti amo» (Люблю тебя). Ну, и ещё из песенок помню: «Чао, бамбина», «уно моменто» и «бандито-гангстерито». А, ещё «Мама мия» и «Коза ностра», но, как это переводится, понятия не имею.

Моё отрешённое созерцание прервала Ольга: «Наташа! Ты поедешь?»

Дылда рванулась вперёд: «Я поеду!» Хозяйка цыкнула на неё и снова обратилась ко мне: «Ты – поедешь?»

Я очнулась. Интересно, куда и к кому? Ольга шумно вздохнула и повторила для тех, кто не понял, а именно для меня: «Бабуля, после инсульта, но не лежачая; жить с ней вдвоём в отдельном доме; зарплата по минимуму – 500. Дети приходят с визитом по вечерам, минут на 10—20, приносят продукты» – «Я не знаю языка» – «Их это не смущает».

Я моргнула, повернула голову к работодателям: нормальные, вроде, люди.

Ладно. Я согласна.

Синьоры заулыбались: «Si?» – «Si» – «D’accordo. (Договорились) Ciao!» – «Ciao». Ушли.

Помрачневшие приятельницы потянулись наверх. Меня задержала хозяйка: «Знаешь, почему они только о тебе говорили?» -»?» – «Ты порядочная и спокойная. Пока отдыхай. Там сейчас дорабатывает Алла, в воскресенье она улетает. Тебя заберут в четверг вечером, до воскресенья она тебя всему научит».

В комнате девчонки налетели с вопросами: «Ну?! Что тебе сказали? Почему выбрали тебя?» Я ответила: «Им нужна очень спокойная женщина».

Дылда заорала: «Почему они решили, что ты – спокойная?! Я – так вообще спокойная!!!»

Света перебила её: «А я на Наташу с первого дня удивляюсь. Мы всю дорогу переживаем, обсуждаем что-то, дёргаемся, а она спит, ест, в окно смотрит, улыбается, что-то фотографирует, и – заметьте – всё молча! Так что, если критерием выбора было спокойствие, то никого другого выбрать и не могли!»

Девочки нервничали. После каждых смотрин переодевались, меняли бижутерию, подкрашивались и душились. Кто-то плакал. Я с чистой совестью развалилась на койке: у меня впереди три дня отдыха! Да и сегодня уже не о чем беспокоиться, а день только начался.

Почему меня выбрали и во второй раз – не знаю. Я даже не спросила, как называется город, или это деревня, есть ли рядом море. Что с выходными. Мне, – правда – всё равно.

Дылда Инка психовала: «Почему меня не выбирают???» Я успокаивала: «Не дёргайся! Всех устроят, фирме надо отбивать свои деньги!»

Девочки занялись подсчётами, сколько грошей фирма имеет в год. Я сказала, что меня это не интересует. Люди делают свой бизнес. Само собой, заботятся они, в первую очередь, о себе.

В 5 приехала пожилая пара, за женщиной постарше, для работы по дому, помощи синьоре в освоении Интернета и сопровождении в поездках. Взяли Ларису.

Ольга объяснила, что итальянки очень ревнивы. Лариса была уже пенсионеркой, но глаз у неё горел так, что, подозреваю, без ревности там не обойдётся.

Кстати сказать, итальянцы низкорослы. Мне говорили, что они похожи на грузин. Ничего подобного. Итальянцы сытые, улыбчивые, смуглые и довольно красивые. У них более тонкие черты лица и более безмятежные взгляды, чем у лиц кавказской национальности.

Женщины тоже не отличаются особой статью. Прожаренные на южном солнце, выглядят старше своих лет. При этом, они не озабочены собственной привлекательностью. Им это не надо – все итальянские законы на стороне женщин.

Сразу после Ларисы забрали изнервничавшуюся Сашу. Для неё, самостоятельно нашедшей работу через Интернет и с осени изучавшей язык, всё сложилось замечательно. Её работодательницей оказалась русская, молоденькая топ-модель, с мужем-итальянцем. Модель искала помощницу по хозяйству и собеседницу.

Уходя, Саша закатила глазки и с надрывом произнесла: «У меня в жизни было так много плохого, что я надеюсь, мне, наконец, повезёт!»

Плохого у неё много было, как же. Эта девушка – ещё та штучка. Когда мы ехали, я увидела у неё ноутбук. И до меня дошло, что, если я доберусь до компьютерного клуба, не смогу открыть почту – я перемудрила, сделав паролями русские слова, которые набирала, переключая клавиатуру на английский. Так вот, я попросила у Саши показать клавиатуру ноута, чтобы записать свои пароли. Саша стала ломаться и отнекиваться, но всё же раскрыла крышку, на минуту – я едва успела записать один пароль из трёх, как она зачехлила комп.

В Италии Саша намеревается организовать свой бизнес. У неё получится.

Наступал вечер. В шестом часу вызвали Инку. Она вернулась с сообщением, что её берут к двум старикам, на 600 евро, работа круглосуточная, выходной один, старики тяжёлые. Она согласилась.

Ночевать нам предстояло со Светой. Ольга предупредила: после 21—00 электричеством не пользоваться; после 22—00 не пользоваться водопроводом и канализацией. Чтобы в доме была абсолютная тишина.

На ночь закрыли все двери и окна. Не просто закрыли, а снаружи опустили плотные жалюзи, изнутри – ставни, всё на замках. Стало жарко и душно.

Света чуть не зарыдала: «Я же ночью в туалет захочу! Я всю дорогу сходить не могла, у меня живот болит! Что мне, до утра терпеть придётся?» Я сказала: «Забей! Терпеть нельзя! Знаешь, что такое „китайская голодовка“? Китайцы от еды не отказываются, они отказываются справлять нужду и погибают от интоксикации. Приспичит – иди. Воду не спускай, залей сверху жидким мылом, попрыскай в ванной дезодорантом, унитаз прикрой крышкой» – «А, если тебе отлить понадобится?» – «А биде на что?» Света успокоилась.

Без пяти девять Свету вызвали вниз, нашлась работа и для неё. Утром её отправляли в Мессину, в помощь по дому к пожилой паре. Мессина – это здорово.

Мы выключили лампу, улеглись и разговорились. Света спросила, почему я не поехала к синьору с серьёзными намерениями. Я сказала, что общаться с мужчиной другого менталитета, не зная языка, не готова. И что я ненавижу кашеварить, а мужика надо кормить.

Ночью Свету чистило по страшной силе.

Потом я проснулась от кошмарнейшего сна. Въехав в действительность, поняла, почему Достоевский писал такие ужасные вещи. Учитывая, что в его квартире не имелось канализации, зато под окном была выгребная яма, удивляться нечему. Интоксикация.

Придя в себя от кошмара, плюнула на непонятную осторожность и настежь растворила балкон. Пятый час. Светло. Птицы поют на все лады. Через несколько минут комната наполнилась утренней свежестью, и я уснула.

За завтраком Света поведала мне Сашину историю: избалованная мамой-папой дочка привыкла жить на всём готовом. Она без напряга закончила вуз, ей нашли подходящую работу, но при этом ей казалось, что родители слишком на неё давят. Родители требовали от Саши соответствовать их представлениям о ней, у девушки были свои понятия о собственной жизни. После очередного скандала дочь заявила, что она вполне может обойтись без их денег и контроля. Она нашла работу в другой стране и уехала. Я подумала, что Саша – молодец. В тридцать лет кардинально изменить устоявшийся безбедный быт решится не всякий. Саша решилась. Конечно, у Саши – крепкий тыл, в случае неудачи она всегда может вернуться в родительский дом, но, взбрыкнув, она убежала не к подружке в квартиру напротив, она выбрала другую страну. Деловито так выбрала. Выучила язык, упаковала необходимые вещи, нашла компанию для проезда через границы. Встречаются же умные люди!

Свету увезли к 13-часовому поезду, в Таормину. Я осталась одна.

До вечера четверга жила как в санатории. Кормили три раза в день, на столе не переводились свежие фрукты и клубника. Делать было совершенно нечего.