От Анны де Боже до Мари Туше - Ги Бретон

Узнав об этой новости, м-м д'Этамп устроила ужасающую сцену, плакала, топала ногами и рвала зубами носовой платок; однако монарх остался непреклонным. В ярости она отправилась к себе в спальню, не имея сил сдерживать вопли.

Эти вопли были вполне уместны, потому что теперь по всему королевству некогда добропорядочные люди, чьи кровавые инстинкты были разбужены ею и Дианой, с бездумной легкостью истребляли друг друга только из-за того, что мессу служат на латинском языке…

Протестанты, разумеется, не пожелали отречься от своей религии, и по стране запылали костры, к великой радости Дианы де Пуатье, которая лелеяла мечту увидеть на одном таком костре превращающуюся в пепел герцогиню Этампскую.

Но фаворитка была спокойна. Она знала, что, пока жив король, никто не посмеет волоса тронуть на ее голове, и продолжала интриги, стремясь женить принца Карла на одной из дочерей Карла Пятого.

В конце июня ей удалось затащить Франциска I в Ниццу, чтобы он там подписал с императором перемирие; оба монарха, однако, говорили только о политике, и ей не удалось свернуть разговор на интересующую ее тему.

Однако через пять месяцев после этой встречи, в ноябре 1539 года, город Гент, задавленный налогами, поднял мятеж против императора и сдался Франции.

Франциск I, проявив рыцарство, отказался от неожиданного дара, и с истинно королевской галантностью предложил Карлу Пятому пройти через его территорию и подавить мятеж.

Император принял предложение. 20 ноября он вступил в пределы Франции, и всюду его встречали приветственными криками. По приказу Франциска I все города были празднично украшены, и простой народ, всегда готовый повеселиться, вовсю аплодировал вчерашнему врагу.

Карл Пятый тем не менее чувствовал себя не очень уверенно и задавался вопросом: не кроется ли за всеми этими празднествами каких-либо черных умыслов и не намеревается ли Франциск I захватить его в плен, памятуя о Мадриде?

Сколько раз ему казалось, что его хотят даже не в плен взять, а убить, потому что по странному невезению во время его путешествия через Францию с ним произошел целый ряд неприятностей. В Бордо, например,, он чуть было не задохнулся; в Амбуазе какой-то стражник поджег башню Юрто в тот момент, когда император там находился; еще где-то ему на голову свалилось полено…

Король и герцогиня Этампская были вне себя от негодования из-за этих ужасных происшествий, так как собирались попросить у своего гостя руки его дочери с герцогством Миланским в приданое для юного Карла. Но они не отваживались обратиться к нему с этой просьбой в момент, когда император то задыхался от кашля, наглотавшись дыма, то едва жив остался от удара по голове.

Так дело и тянулось. Карл Пятый, надо признать, очень учтиво скрывал свою тревогу. После нескольких дней, обошедшихся без происшествий, он даже отпустил несколько изящных комплиментов по адресу очаровательной фаворитки. И у той снова появилась надежда.

Увы! Однажды в Фонтенбло молодого принца Карла осенила столь странная идея, что все интриги герцогини Этампской чуть было не пошли прахом. В тот день, увидев императора верхом на лошади, юнец неожиданно вскочил на круп позади императора и, обхватив его руками, закричал:

— Сир, вы мой пленник!

Карл Пятый побледнел, но потом понял, что это шутка, и изобразил подобие улыбки. И все же с этого момента его преследовала только одна мысль — поскорее покинуть эту слишком легкомысленную страну и вернуться в Испанию.

М-м д'Этамп это сразу поняла. Запаниковав от мысли, что Карл Пятый может уехать раньше, чем у нее будет время поговорить о браке, который послужит уничтожению вдовы Великого сенешаля, она решилась соблазнить императора и привлечь его всеми возможными средствами, включая и предательство.

На этот раз война дам должна была поставить под угрозу Францию.

* * *

Прежде чем приступить к переговорам, м-м д'Этамп подумала, что неплохо бы сначала продемонстрировать императору, как велико ее могущество при дворе и как безропотно слушается ее король.

Однажды вечером по просьбе фаворитки Франциск I сказал, улыбаясь, Карлу Пятому:

— Брат мой, эта прекрасная дама посоветовала мне не отпускать вас из Парижа, пока вы не аннулируете Мадридский договор. Что вы об этом думаете?

Император, всегда и во всех обстоятельствах не терявший самообладания, ответил холодно:

— Если это добрый совет, надо ему последовать.

На том и остановились.

Но тревога была посеяна, и с этого момента Карл Пятый, крайне обеспокоенный, старался привлечь м-м д'Этамп на свою сторону.

На следующий день, возвратившись с охоты вместе с королем, император попросил принести ему воды, чтобы вымыть руки. Слуга тут же принес и стал лить ему на руки чистую воду из кувшина, а герцогиня Этампская, старавшаяся быть постоянно рядом с императором, подавала ему полотенце.

Продолжая при этом беседовать с Франциском I, Карл Пятый снял с пальца кольцо с огромным бриллиантом и как бы нечаянно уронил его.

Фаворитка быстро наклонилась, подняла драгоценность и протянула императору.

Монарх только того и хотел.

— Прошу вас, мадам, оставьте его себе, — сказал он. — Кольцо находится в столь прекрасных руках, что я не смею его забрать.

Фаворитка, слегка покраснев, поблагодарила и надела кольцо на палец.

Что до Франциска I, то он и сам так привык осыпать подарками придворных прелестниц, что ему и в голову не пришло, что жест гостя может быть чем-то еще, кроме галантности.

В тот же вечер герцогиня, знавшая теперь, что император желал бы сделать ее своей союзницей, заговорила о задуманном браке.

Карл Пятый не хотел ни в чем отказывать этой красивой женщине, которая могла быть ему полезной. Он согласился отдать руку одной из своих дочерей принцу Карлу и предоставить ему инвеституру в герцогстве Миланском.

Прекрасные глаза м-м д'Этамп должны были блеснуть чуть ярче при этом ответе, потому что она добилась, по крайней мере ей так казалось, возможности навредить своей сопернице.

Через несколько дней император собрался покинуть французский двор, и на глазах у всех оба монарха несколько раз обнялись, отчего у простого люда на глаза навернулись слезы.

Затем император двинулся по направлению к границе с Нидерландами, а герцогиня с торжествующим видом посмотрела, на Диану де Пуатье. К сожалению, как только Карл Пятый вступил на собственную землю, он тут же дал знать, что у него нет намерения отдавать в качестве приданого «своей дочери герцогство Миланское, да и сама идея брака требует более тщательного изучения.

Эта новость в первый момент несколько оглушила м-м д'Этамп, но затем она взяла себя в руки и обдумала новый план по избавлению от дофина. План этот вполне можно назвать макиавеллическим: под любым предлогом Карлу Пятому объявляется война, и на эту войну посылается принц Генрих, причем именно на тот участок сражения, где французских войск будет явно недостаточно. После этого сообщить военную сводку императору с тем, чтобы он как бы вопреки всем ожиданиям нанес сокрушительный удар по участку, где сражается принц.