Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Другого у тебя не будет, — резко возразил Йон, все еще тяжело дыша через рот. — Говори, что хотел, и проваливай.

Я так до конца и не понимала, почему он так себя вел и откуда в молодом альфе вдруг взялось столько желчи. Прежде он утверждал, что уважает служителей Церкви и что нельзя по одному из них судить всех. Но эмоции, кажется, совершенно затмили его разум, и все это мне совсем не нравилось.

— Извините нас, мы на минуточку, — вежливо проговорила я, после чего оттащила его в сторону. Признаюсь, возникла соблазнительная идея дать деру, но я не была уверена, что таким образом ситуация не усложнится еще больше. — Йон, что с тобой такое?

— Он мне не нравится, — очень аргументированно отозвался он, спустив маску на подбородок, после чего я последовала его примеру. — Я же предупреждал тебя, что она приведет хвост. Какого Зверя мы вообще тут делаем?

— Мы пришли за информацией, — напомнила я. — И у нас есть реальный шанс ее получить, разве нет? А то, что ты делаешь… Я не знаю, что тобой движет, но ты ведешь себя безрассудно. И очень грубо.

— Я знаю, — кивнул он, и мне показалось, что альфа этим даже гордится. На мгновение мною овладело жгучее раздражение и желание как следует оттаскать его за ухо, чтобы он прекратил вести себя так по-детски, но, надо полагать, спасибо за это следовать сказать ему самому — мой спутник все еще был порядком на взводе и это через нашу связь передавалось мне.

— Мы потом с тобой обсудим твою неспособность контролировать собственную агрессию, — поджала губы я, сложив руки на груди и покачав головой.

— А может, никогда? — немного нервно дернул плечом он, глядя на меня слишком… воодушевленно и жадно для того, с кем я по идее сейчас спорила о чрезвычайно важных вещах. — Давай лучше никогда. Маленькая омега, ты такая аппетитная, когда злишься. Так бы и съел тебя прямо тут. — Его взгляд опалил меня жаром, и я с досадой ощутила ответный импульс внутри. Похоже, нашим телам вообще было все равно, где и когда посылать друг другу страстные невербальные сообщения, их не волновали ни обстоятельства, ни уместность, ни сигналы мозга — только собственные желания, которые и так слишком долго оставались неудовлетворенными.

— Держи свои феромоны в узде, парень, — пробормотала я, на всякий случай отступив на полшага назад. — Вы и так привлекли слишком много ненужного внимания своими разборками.

— Я не могу, — пробормотал он. — У меня вся кровь от головы вниз отлила. Хочешь потрогать, что ты делаешь со мной?

Если бы у меня был хотя бы шанс быть в этой ситуации спокойной и понимающей, а не тонуть в раскаленном море его эмоций и желаний, я бы даже, наверное, ему посочувствовала. То, с чем юные альфы справляются в четырнадцать-пятнадцать, его в первый раз накрыло в двадцать с гаком. Его никогда не влекло к омеге, и он просто не представлял, на что это может быть похоже — особенно в подобных ситуациях, где балом правили инстинкты и звериные импульсы.

— Йон, пожалуйста, контролируй себя, — жалобно выдохнула я, с усилием сжав вмиг ослабевшие колени. Мой запах откликался на его зов, становясь слаще, а мое тело — намокая и расслабляясь. — Это просто… химическая реакция в твоей голове, ничего больше. Не надо все усложнять, пожалуйста!

— А, может, это ты все усложняешь, маленькая омега? — нахмурился он, продолжая дышать через рот, словно таким образом стараясь минимизировать контакт с моим запахом. — Ты не можешь постоянно быть рядом и так… пахнуть, а потом делать вид, что тебя все это не касается.

Нет, видимо, последние его здравые мысли окончательно распались под натиском неукротимой биологии.

— Великий Зверь, да чего ты хочешь-то? — Я почувствовала, что начинаю терять терпение, потому что уже едва могла и сама себя контролировать. — Трахнуть меня прямо здесь, у них на глазах?

— Звучит неплохо, — помолчав, довольно признал он, пожирая меня глазами. — Чтобы они знали, что ты моя, что это я тобой владею, что эта территория занята и никто не смеет…

Я залепила ему пощечину. Звонкую и беспомощную в своем отчаянии, потому что не знала, что еще тут можно сделать. Йон отшатнулся, прижав ладонь к щеке и глядя на меня огромными непонимающими глазами, из которых, как по волшебству, исчезла всякая похоть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не твоя собственность, альфа, — выдохнула я, ощущая себя так, будто только что чудом вынырнула на поверхность из-под толщи зыбучего песка. — И не твой способ доказать, кто тут самый большой и страшный серый волк. Хочешь утереть нос тому, кто тебе не по зубам? Тогда дорасти сначала до его уровня, а потом меряйся с ним херами.

Меня трясло. От обиды на Джен, от злости на собственное тело, которое вместо того, чтобы быть моим союзником, так беспардонно навязывало мне свою волю, от страха за свое будущее и от усталости от этого страха.

Несколько секунд Йон просто молчал, глядя на меня, и сейчас я видела перед собой не альфу, но растерянного, уязвленного и ничего не понимающего ребенка, которого отчитали и поставили в угол за то, в чем он не видел никакого проступка. На секунду мне показалось, что сейчас он развернется и уйдет, оставив меня с ними одну. Этого бы я, наверное, уже не вынесла и поэтому, сжав его руки, горячо зашептала:

— Пожалуйста, не бросай меня. Не заставляй проходить через это в одиночку. Ты нужен мне, Йон, так что, пожалуйста, соберись и помоги мне справиться с этим. Я не смогу одна, я… просто не смогу.

Он медлил пару секунд, что показались мне вечностью, а потом, встряхнув отяжелевшей головой, неохотно кивнул и произнес:

— Хорошо, послушаем, что этот большой хер имеет нам сказать.

Когда мы вернулись к Джен и отцу Горацио, те сидели на одной из свободных скамеечек чуть в стороне от фонтана. В погожие дни здесь было не протолкнуться, но сегодня было прохладно и пасмурно, и потому даже в самом людном и популярном месте города можно было найти где притулиться. Судя по всему, священник уже полностью пришел в себя после их стычки с Йоном, а сам Йон нарочно сел на противоположный от него конец скамейки и практически не участвовал в разговоре. Но, по крайней мере, больше не грубил и не лез на рожон, так что, можно сказать, мы обошлись малой кровью.

— Мой брат глубоко убежден, что истинная связь это единственный способ, с помощью которого наша раса смогла бы спастись от вырождения, — начал свой рассказ отец Горацио после моих неловких и косноязычных извинений за поведение моего спутника. — Он считает, что в древние времена, в эпоху Чистых дней, альфы и омеги заключали браки только с теми, кто был связан с ними божественной волей, и именно благодаря этому у них рождалось здоровое потомство. А затем произошло Грехопадение — кто-то вступил в преступную, не одобренную свыше связь против воли Великого Зверя. И их дети стали первыми не-бестиями, лишенными дара связи с божеством внутри себя. После этого крамольного поступка Великий Зверь разгневался на своих детей, что не ценили его дар единственной вечной любви, и запутал им дороги друг к другу. Истинные связи стали встречаться все реже, и двум разделенным половинкам стало все сложнее отыскать друг друга. Наша раса становится все более и более малочисленной, и единственный способ остановить это, по мнению моего брата, это вернуть бестиям их первоначальную чистоту.

— Но как это возможно? — не поняла я. — И как это связано со мной и Йоном? Чем мы можем помочь?

— Не вы лично, — покачал головой священник. — Ваши метки. Ваша связь. Мой брат убежден, что способен, достаточно глубоко изучив ее, воссоздать искусственно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Искусственно? — повторила за ним я, путаясь и теряя логическую нить повествования все больше. — Каким образом?

— Церковь хранит множество тайн, Хана, — с неохотой признал отец Горацио. — Многие из них неведомы даже мне. Все то, что в прежние века называлось магией, теперь возведено в ранг божественного чуда и прибрано к рукам сильных мира сего. Вы слышали историю этого фонтана? Говорят, что его построили безбожники, которые наполнили это место своей собственной магией, не имеющей ничего общего с Великим Зверем. Церковь пыталась отыскать и заклеймить их, но ее поиски так и не увенчались успехом.