Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Нет, такую версию его появления я не слышала, — вынуждена была признать я, наскоро прокрутив в голове статью Кори МакДонала.

— И неудивительно, — кивнул тот. — Церковь не единожды переписывала историю, в том числе даже такие крохотные и, казалось бы, незначительные ее кусочки. Меня привела в ее лоно вера и желание познать таинства природы и нашего предназначения, но я не всегда соглашался с ее методами и способами получить желаемое. То, что мой брат хотел с вами сделать, это… неправильно. И если бы я знал об этом с самого начала, то никогда бы не отправил вас к нему. Но мы бываем на удивление слепы, когда речь заходит о наших близких, не так ли?

Я кивнула. Мне это было отлично известно.

— Значит, он вовсе не собирался помогать нам избавиться от нее? — тихо спросила я, в некотором роде понимая, что задаю бессмысленный риторический вопрос. — А это вообще… возможно?

— После того, что я узнал о планах брата, я… с головой погрузился в изучение этого вопроса, — серьезно ответил отец Горацио. — И мне наконец улыбнулась удача. Я нашел в одном источнике упоминание подобной процедуры. Ее провели в Средние века после того, как истинной связью оказались скованы наследник знатного рода и простолюдинка. Из-за этой связи он не мог… вступать в интимную близость с другими омегами, что ставило под угрозу продолжение рода, а принять в семью крестьянку считалось по тем временам совершенно недопустимым. Поэтому Церковь провела особый, экспериментальный ритуал, после которого связь была разорвана.

— В самом деле? — не поверила своим ушам я, невольно расплывшись в радостной, полной надежды улыбке. — Значит, это возможно? Правда?

— Мне приятно, что мои слова вызвали у вас такой бурный восторг, Хана, — улыбнулся священник. — Кажется, эта проблема вас действительно извела.

— Так и есть, — рьяно закивала я. — Я очень хочу избавиться от этой метки и вернуть свою прежнюю жизнь.

Сердце предательски заныло. Конечно, я хотела совсем не этого на самом деле, но мои подлинные желания невозможно было осуществить, а значит надлежало и вовсе о них забыть. И разрыв это проклятой связи стал бы первым и самым необходимым шагом на пути к этой благой цели.

— Значит, вы уже знаете, как это сделать? — вдруг подал голос Йон. Он снова обратился к священнику на «вы», но я все равно чувствовала затаенную агрессию и неприязнь внутри него. Впрочем, то, что он хотя бы сумел подавить их, уже было хорошо.

— Пока… нет, — с неохотой признал отец Горацио, подчеркнуто не глядя на молодого альфу. — Но я знаю, в каком направлении копать, так что это теперь только вопрос времени.

— А что если… — Я не знала, как это выразить, но чувствовала, что если промолчу, то перестану себя уважать. — А что если отец Евгений прав? И наша связь может… помочь нашей расе?

— И думать забудь, Хани! — воскликнула Джен, и, судя по взгляду Йона, он, кажется, впервые был совершенно с ней солидарен. — Что бы ему ни понадобилось от вас двоих, это может быть опасно. Отец, скажите ей.

— Она права, Хана, — согласился тот. — Мне удалось узнать лишь немногое из его планов, но, как я понял, постижение сущности истинной связи сопряжено с определенным риском для носителей ее метки. Именно поэтому я и счел своим долгом предупредить вас.

— И никто не гарантирует, что этот фанатик окажется прав, — решительно стиснув мою руку, добавила подруга. — Лишь разорвав эту связь, ты будешь в безопасности от него. И наконец сможешь вернуться домой.

Я рвано выдохнула. Боль вспыхнула в груди внезапно и так же резко угасла, и я могла только догадываться, кому из нас двоих она принадлежала. Может статься, что обоим. Только вот в Йоне говорили его инстинкты и нежелание пускать другую альфу на «свою территорию», а во мне — чувства, которых я никогда не хотела испытывать к такому, как он. Скорей бы в самом деле все это прекратилось. Нет ничего мучительнее, чем осознавать, что мужчину, в которого ты влюблена, тянет к тебе исключительно треклятая биология, в то время как ты сама зачем-то мечтаешь с ним состариться и пить мятный шоколад каждый ноябрь всю оставшуюся жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я сообщу, как найду полноценное описание ритуала, — подвел итог отец Горацио. — Буду поддерживать с вами связь через Джен, если вас обеих это устроит. Так я с меньшей вероятностью подвергну себя или вас опасности.

— Хорошо, — согласилась я. — Простите еще раз за то, что мы так накинулись на вас поначалу. Я… правда не ожидала, что после всего, что было, смогу снова поверить кому-то из служителей Церкви.

— Я понимаю, — согласился он, вставая и снова натягивая маску на рот и нос. — Благодарю вас за то, что дали мне шанс искупить свою вину перед вами. Будем на связи.

Он коротко поклонился нам с Джен, но даже не взглянул на Йона. Стоит полагать, что после всего, что сегодня здесь было, их неприязнь теперь совершенно взаимна. Я внезапно осознала, что мой альфа в принципе, кажется, был не способен поддерживать ровные и спокойные отношениями с другими представителями своего вида. В Доме, окруженный омегами, он был сама доброта и заботливость, присматривая за каждой, как за родной сестрой (ну или братом, если речь шла о Медвежонке). А стоило ему столкнуться нос к носу с другим альфой, который хотя бы в малой степени претендовал на что-то, принадлежащее ему или просто бросал ему вызов, он сразу превращался в перекачанного гормонами подростка, не способного себя контролировать и одержимого идеей всем доказать свое превосходство. Двойственность его натуры не переставала меня поражать — порой он был совершеннейшим ребенком, озлобленным, жадным и неуступчивым, а порой казался мне мудрее и опытнее меня самой. Иногда мне хотелось надавать ему затрещин и поставить в угол, а иногда — чтобы он поставил в угол меня. И как следует наказал в самом непристойном из возможных смыслов. Эти эмоциональные качели выводили из себя, и в них совершенно точно не было ничего нормального и здорового, но пока наше влечение друг к другу проистекало исключительно из истинной связи и обуславливались только ею, по-другому, наверное, и быть не могло.

— Не смотри на меня так, маньяк хренов, — меж тем огрызнулась Джен, дергая плечом, словно пытаясь стряхнуть с него испепеляющий взгляд молодого альфы. — Я на твои провокации не поведусь. Хочешь набить кому-то рожу, ищи идиотов в другом месте.

— Пойдем, Хана, — отрывисто произнес Йон, поднимаясь на ноги.

— Да, сейчас, — кивнула я. — Ты позволишь нам… поговорить напоследок?

— Зачем ты спрашиваешь у него разрешения? — раздосадованно цыкнула моя подруга. — Он что, теперь твой…

— Да, если ты еще не поняла, — мрачно подтвердил он. — Я теперь ее альфа, а она — моя омега.

— И даже в этом случае я спросила просто из вежливости, — вздохнула я, ощущая, как от этого буйства феромонов вокруг у меня уже начинает болеть голова. — Йон, пожалуйста. Это не займет много времени.

— Если вам есть что обсудить, обсуждайте при мне, — непримиримо тряхнул волосами он.

— А что, если это тебя не касается? — вспылила Джен, но я уже не успела вмешаться в их перепалку, потому что в этот момент у нее зазвонил телефон. Сперва она хотела сбросить звонок, но, увидев высветившееся на экране имя, изменилась в лице и ответила.

— Да? Что? Что, говори помедленнее, я ни Зверя не понимаю. Где? Где ты? Ты можешь выбраться оттуда? Что значит… Ладно, я сейчас приеду и разберемся! Сиди там и никуда не выходи!

— Это был Макс, да? — спросила я, когда она закончила этот короткий и невнятный разговор.

— Да, он… Этот придурок… Зверь его дери, Хани, он связался с какими-то бандитами, и… все очень плохо. — Она болезненно скривилась. — Вот только его мне сейчас не хватало. Какого Зверя я единственная бестия среди его друзей? Он правда думает, что эти парни испугаются меня только потому, что я умею грозно пахнуть или что? Я… я не знаю, что делать, Хани. — Она уронила лицо на руки, тяжело дыша, и я подняла на Йона умоляющий взгляд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Даже не думай, — помотал головой он. — Нам это не нужно.