Бессонный патруль - Коллектив авторов

Остаток дня прошел в напряженном труде. Во все концы страны летели срочные запросы, телеграммы, безумолчно трещали аппараты междугородной и прямой связи, городские телефоны. Допрошены десятки свидетелей. Хватало работы и экспертам.

Утром на столе у старшего следователя уже лежало несколько ответов. Среди них телефонограмма из Москвы:

«Мерзон… среди судимых не значится». И еще: «По данным адресного стола Иннокентий Серапионович Аристархов в городе… не проживал и не проживает».

— Ничего другого я и не ожидал, — произнес Темирбай.

Углубившись в работу, он не обращал внимания на радиопередачу «Театр у микрофона». Но одна фраза:

«Гриша, мой Гриша! Какое счастье! Как хорошо жить на земле. Господа! не обижайте его, он хороший человек», — заставила капитана опрометью выскочить на улицу.

В ближайшей же библиотеке Темирбай попросил томик пьес Островского, быстро нашел нужную страницу.

— Благодарю, — он отдал книгу библиотекарю и также быстро ушел.

— Вот что, друг, — хлопнул Шалву по плечу Темирбаи. — С утра обойди все библиотеки. Возьми на помощь побольше дружинников, комсомольцев и вообще знакомых ребят и девчат.

— Зачем? — вытаращил глаза Гогоберидзе.

— Посмотрите все издания пьес Островского, где есть «Без вины виноватые». Ищите книгу с вырванной страницей или частью ее. Это очень важно. Только учти, Шалва, книги могут быть и на руках. Их тоже нужно просмотреть.

На следующий день Даулбаев вызвал Саметова и Гогоберидзе. Обычно доброжелательно спокойное лицо полковника было хмурым.

Прошло более трех недель, а даже труп Берсеневой не обнаружен. Если это, конечно, убийство. Может быть, в ходе следствия что-нибудь упущено?

— Не думаю, — спокойно ответил капитан. — Все версии отрабатываются одновременно.

— Что нового на сегодняшний день?

— О результатах экспертиз, товарищ полковник, вы уже знаете. Проверка библиотек ничего не дала…

— Что у вас еще?

— Интересная новость, товарищ полковник. Вы, конечно, знаете, что в нашем городе на гастролях была труппа артистов Вышнегорского драмтеатра. Один из артистов — Адам Петрович Горбань — внезапно заболел и в тот же день покинул город на самолете. Вместо того чтобы лечь в постель, больной — на самолет. Ни в одну из поликлиник не обращался. Да и товарищей не просил проводить, хотя кое-какие вещи у него были.

— Чудаки бывают всякие, откалывают и не такие номера. Может, разобиделся на коллег?

— Товарищ полковник, подозрительное совпадение: Горбань улетел через сутки после кражи у Берсеневой. Примерно в то же время исчез и Мерзон.

— Гогоберидзе! Срочно соберите сведения об образе жизни Горбаня в нашем городе: где жил, с кем встречался… Короче, все об артисте. Вы, Саметов, первым же рейсом — в Вышнегорск.

Вышнегорск встретил Саметова снежными бурями.

Внезапно накрывая этот северный город, они так же неожиданно обрываются. И тогда сквозь стремительно несущиеся рваные тучи проглядывает ослепительно белое негреющее солнце.

У выхода с летного поля капитана встретил белокурый молодой человек в кожанке, отрекомендовавшийся лейтенантом Зайцевым.

— Прошу, — гостеприимно распахнул он дверцу машины.

«Волга» рванула с места, разбрызгивая мокрый снег.

— Что сделано?

— Горбаня в городе нет. С работы уволился неделю назад, рассчитался с хозяйкой. Сейчас один из сотрудников в паспортном столе проверяет, что сообщил Горбань о своем предполагаемом местожительстве. Он успел выписаться.

— Сделаем так. Ты поедешь туда, где жил Горбаиь, и сделаешь обыск. Санкция прокурора есть. Все, что он оставил — опечатай и привези. Поговори с хозяйкой, с соседями. Забеги в кассу аэрофлота, узнай, куда он взял билет.

Но прежде подбрось меня к драмтеатру. Потом заедешь за мной. Согласен? И возьми еще кого-нибудь. Один не успеешь. Ну, да тебе на месте виднее.

Постучав в дверь с табличкой «Отдел кадров», Саметов встретился с испуганным взглядом пышнотелой дамы неопределенного возраста. Она без надобности стала перекладывать бумаги с места на место, забыв предложить гостю стул.

— Будьте любезны, покажите личные дела артистов как работающих, так и уволившихся, ну, скажем, в течение последнего месяца. Не ответив ни слова, женщина нехотя достала из разных шкафов несколько десятков скоросшивателей. Личного дела Горбаня среди них не оказалось.

— Все ли дела, которые я просил, здесь? — Капитан положил руку на кипу папок.

— Здесь не хватает по меньшей мере одного личного дела. И вы знаете, о чьем деле идет речь. Я могу незнать фамилию сам. Но мне хотелось бы услышать это от вас.

— Ну, и что из того? Подумаешь, забыла завести личное дело! Преступление какое, — осмелела дама.

— Вы все-таки не сказали, чье дело отсутствует.

В ожидании ответа Саметов по привычке окинул кабинет. Его профессиональный взгляд отметил разницу в чистоте стекол единственного в кабинете окна. Как бы между прочим, он подошел к нему. Два больших стекла в двойные рамах были без замазки. Они-то и сверкали чистотой.

В лапках свежевыкрашенной решетки блестели шляпки недавно вбитых гвоздей. Теперь догадка его перешла в уверенность: Горбань — это Аристархов. Уничтожает за собой все следы. И, видимо, не догадывается, что, уничтожая одни следы, он оставляет другие…

Повернувшись ко все еще молчавшей женщине, капитан произнес:

— Вы не хотите рассказать правду? Ну, что ж, тогда я обойдусь без вашей помощи, но тем хуже для вас. Вот как дело обстоит: примерно с неделю назад вы, как обычно, утром пришли на работу. Сняли с двери мастичную печать, открыли дверь и в испуге бросились к директору.

На мебели, полу валялись разные документы, папки. Из разбитого окна несло холодом. Ну, что, продолжать дальше?

Изумленно глядя на Саметопа, женщина смогла лишь произнести:

— Откуда вы знаете?

— Скажите лучше, почему не сообщили в милицию?

— Я хотела… Апполлинарий Маркович… — путалась в словах вконец растерявшаяся женщина.

— Скажите вот что: остались ли какие-либо учетные документы на Горбаня?

— Адама Петровича? Как раз его личное дело и пропало. Вместе с учетной карточкой.

— Нет ли фотографии? Иногда их приносят больше, чем нужно.

— Ничего нет.

— Сколько времени работал Горбань в этом драмтеатре?

— Что-то около полугода.

— Откуда прибыл?

— Не могу вспомнить, — виновато подняла глаза женщина. — Ни года рождения, ничего…

Разговор с директором был коротким небезрезультатным.

— У меня только один вопрос: что вы можете сказать о Горбане? О происшествии в отделе кадров будем говорить в следующий раз.

— О Горбане? — переспросил Апполлинарий Маркович, ошеломленный тем, что капитан откуда-то узнал о том неприятном событии. — Милый, обаятельный, очень способный артист. Как он играет! Собирался еще сезон поработать у нас, на ролях положительных героев. Но почему-то раздумал. Я, право, и не спросил. Наверное, есть причины… — скороговоркой зачастил директор.

— И это все?

— А что же еще? — с откровенным недоумением уставился Апполлннарий Маркович на Темирбая.

— Где жил раньше, где учился театральному искусству, куда уехал, ну, в конце концов, холост или женат?

Апполлннарий Маркович лишь в растерянности развел руками…

Сходя с широкой театральной лестницы, капитан заметил подкатившую «Волгу». Из нее призывно махал рукой Зайцев.

— Заедем ко мне. Такой строганинкой угощу — пальчики оближешь. Небось, не пробовал?

— Какие новости?

— Хвалиться нечем. В комнате Горбаня, кроме хозяйской мебели, ничего. Ни хозяйка, ни соседи не знают, откуда он приехал в наш город и куда уехал. Скользский тип: говорит много, а послушать — ничего существенного.

Билет взял до Баку, с пересадками в нескольких пунктах.

Думаю, на одной из остановок он непременно «опоздал» на самолет. И теперь ищи-свищи его по белу свету. Фотографии-то нет, а уж документы на другую фамилию у такого пройдохи, небось, заранее припасены. Не за что зацепиться…

— Нет, друг, здесь ты ошибаешься. Горбань все-таки оставил след. След в памяти многих знавших его людей.

А такой след стереть невозможно.

— Тебя, Саша, завтра ожидает много хлопот. Придется обежать все библиотеки… Потерпи малость, потом все объясню. У тебя, конечно, есть добровольные помощники? Вот и хорошо. Один и за неделю не управишься.

Рано утром Шалву поднял с постели звонок:

— Срочно к полковнику.

Над картой области склонились Даулбаев и Чернин.

— Вот что, Гогоберидзе. Водолазы, «прочесывавшие» дно Камышового озера в поисках трупа Берсеневой, нашли труп другого человека. Немедленно выезжайте. Выясните, имеет ли этот случай какое-либо отношение к делу Берсеневой. Группа районных работников уже там. Учтите, «Москвич» был найден вот здесь, на Толстом мысу. — Острие тонко очиненного карандаша уперлось в карту. «Это километрах в четырех от шоссе, — мысленно отметил Шалва. — Знакомые места. От города километров пятнадцать с лишком».