Этап - Константин Бояндин

— А как вы сами называете это место? Ну, все эти реальности, между которыми нас переносит?

— О, это были жаркие споры, — улыбнулся Фёдор. — Предлагался Лимб, но его отвергли, очень безысходно. Остановились на "Чистилище", хотя тоже не всем по душе. Но лучше слова пока не нашли. В конце концов, как сказал Михаил Петрович, мы мусорщики и спасатели в одном лице. И, по совести, я с ним согласен. Понимаете? Это наша обязанность. Нравится нам или нет — такие тут законы природы.

— А те, кто ушли? Их отпустили, потому что всё сделали, что ожидалось?

Фёдор развёл руками.

— Хочется верить. А вы сами что думаете? Когда мы найдём двенадцатого и уйдём, что бы вы ждали по ту сторону?

Николаев задумался. Вопрос оказался непростым.

— Очень трудно умирать, оставаясь живым, — кивнул Фёдор. — Даша задала мне этот вопрос, недавно. И я не смог с ходу ответить. Я действительно не знаю, что же я хочу там увидеть. Одно знаю: я не буду обижаться, или злиться, или испытывать другое неприятное чувство по этому поводу. Отучился. Вот в этом я точно уверен.

Дарья "забирала" Марию раз в неделю — на "девичник". С каждым разом становилось всё интереснее — Мария, как и сама Дарья, начала учиться, узнавать что-то новое. Стало действительно интересно говорить — не только выговариваться, делиться тем, чем больше не с кем делиться, но и обсуждать что-то такое, о чём вообще не знала.

Дарья долго не могла найти смелости спросить. Но вот выдалась долгая пауза в разговоре.

— Там, в ванной, — Дарья отвела взгляд, но тут же вновь взглянула в глаза. — Я видела, ты там хранила два теста. Две полоски. Сегодня утром осталась одна.

— А, это я уронила и намочила, вот и выкинула, — махнула рукой Мария.

Дарья густо покраснела. Так и не может отучиться, подумала Мария, но так мило выглядит.

— Даша, — она взяла её за руку. — Я отвечу, не думай. Нет, я не хочу. Теперь принимаю меры, чтобы не было. Мне Федя рассказывал — случалось, что женщины здесь рожали. Только вот дети никогда не переносились. Такие вот пирожки.

Дарья побледнела.

— Такие дела, — кивнула Мария. — Я не хочу, чтобы его "сбрасывали". Мы уже не считаем это наказанием, да? Но он тут при чём? Я же говорю, свинские тут законы природы. Не для людей. А потому дождусь, когда все отсюда выберемся. Ты погоди, вот сама вырастешь, ещё у меня будешь совета спрашивать.

— Не надо, — Дарья снова покраснела.

— А что тут такого? Ты чего краснеешь при каждом слове? Хочешь — спрашивай, я отвечу. Я вообще человек простой. Про то, что меня и его только касается — не скажу, и не надейся, а остальное — пожалуйста. Я думала, ты давно всё в энциклопедиях прочитала.

— То в энциклопедиях, — махнула рукой Дарья, — а то по-настоящему. Ну тогда держись! Только попробуй не ответить хоть раз!

— Давай поспорим, — предложила Мария. — На желание. Пойдёт?

— Пойдёт! — решительно согласилась Дарья, и хлопнула ладонью по протянутой ладони.

— Да, — Мария сидела и смотрела на довольную Дарью. Всё равно она смущается, слишком надолго задержалась в детском теле. — Он хочет ребёнка. Девочку, сам говорил. Но что получится, то получится. Знаешь такой анекдот?

— Нет, — на этот раз Дарья сумела не покраснеть.

— Тогда слушай. Не бойся, вполне приличный!

— Вставай, — Мария потрясла Николаева за плечо. — Серёжа, вставай, у нас неприятности.

Николаев уселся. Мария показала ему свой футляр с дисками. Диски светились.

— Чёрт! — Николаев вскочил, бросился к окну.

— Там пока тихо, — заметила Мария. — Меня Кошка разбудила. Вон, сидит у двери и пищит.

Действительно, сидела у дери и пищала. Жалобно так пищала — а завидев людей, принялась скрести дверь когтями. Негромко, но настойчиво, иногда оглядываясь на людей.

— Мы поняли, поняли, — Мария погладила её. — Уже собираемся. Серёжа, быстро одевайся, я помогу пока Даше.

Минут через пятнадцать Николаев ещё раз помянул добрым словом идею Жоры проводить "учения". Чтобы всегда всё было под рукой, в любой момент. Чтобы не расслабляться. Через пятнадцать минут они все уже были одеты, за плечами — рюкзаки. Кошка в "прогулочном" кармане, все вещи с собой.

— Даша, ты всё успела вчера переписать? — поинтересовалась Мария, когда они присели на дорожку.

— Всё-всё, — заверила та. — Я так каждый день делаю. Вот только точных копий у остальных нет, я им на пикниках карточки раздаю.

— Умница, — Мария обняла её. — Ничего, остальным потом передадим. Мобильники не работают, я уже проверяла. Нам нужно добраться до стадиона, — пояснила она. — Это запасной пункт сбора, на такой вот случай. Рации работают, но пока ничего нет в эфире. Пошли!

—..Это "Птицы", — заметила Мария, как только они вышли из дома. — Гадость какая. Маша, готовься, они могут напасть в любой момент.

Верно — все карнизы, крыши домов, козырьки над входными дверями — кругом были птицы. Голуби, воробьи, вороны. Сидели и молча смотрели на людей.

— Бежать нельзя, — напомнила Мария. — Идём медленно и спокойно. Если они нападут, то нападут везде и на всех. Чёрт, ну отвечайте же! Отвечайте!

— Нам туда, — указала Даша. — Через парк короче всего, — она достала медведя и погладила его по правому уху. — Дядя Серёжа! Я впереди, Маша позади, вы посередине. Не машите руками, ладно? Просто идём.

— Кошка наружу просится, — заметил Николаев. — Ладно, — он расстегнул карман и Кошка проворно вскарабкалась ему на плечо.

Они напали внезапно. Просто сверху упало, наполняя воздух шумом крыльев, огромное чёрное облако. Почти сразу же ожила рация.

— Внимание всем, внимание всем, нужна помощь Курчатовой и Смолину, они в ловушке, приём, — и назвали адрес.

— Далеко, — признал Николаев, — и придётся идти пешком.

Дарья прикрывала их Винни-Пухом — сверху сыпалась тончайшая серая пыль — а Мария помогала огнём и молниями. Удавалось идти достаточно быстро. Кошка чихала и фыркала, постоянно встряхивалась — пыль сыпалась ей на голову.

— Спрячь её, — посоветовала Мария, — если убежит, можем не успеть.

Кошка, однако, решила по-другому: вздыбила спину и издала тот самый низкий рёв, переходящий в змеиный шип.

Птицы разлетелись кто куда — исчез чёрный смерч, падающий прямо сверху — хоть он и осыпался пылью, конца ему не было.

— Спасибо, Кошка, — Мария оглядывалась. — Побежали! Нам вон туда, через два квартала!

На этот раз город был уже охвачен паникой — и по дороге попалось несколько тел. Кошка время от времени применяла своё "оружие", и продвигаться становилось легче.

Смолин и Курчатова забаррикадировались, но положение у них было трудным — отбиваться они могли сколько угодно, но зонтик тут не помог бы, можно обрушить дом себе на голову, а на место сгоревшей птицы тотчас являлись новые. И груда пепла всё росла…