Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лорд Ренсимен прибыл в Прагу 3 августа 1938 г. «О том, какова была действительная политическая цель миссии Ренсимена в Чехословакии, тогда мне было трудно сказать. Я не мог сказать тогда и не могу сказать и сейчас, был ли у Чемберлена в момент, когда он направлял миссию Ренсимена в Прагу, какой-либо цельный политический план», – писал Бенеш[419]. Напряженность в отношениях Праги и Берлина достигла уже такой степени, что в мирную миссию Ренсимена вряд ли можно было верить. Бенеш просил правительство, чтобы Ренсимену во всех его действиях была предоставлена свобода.
Президент обратил внимание посредника на то, что конфликт не является внутриполитическим делом, что это – «борьба между Прагой и Берлином» и что соглашение между правительством и чешскими немцами может быть достигнуто лишь в случае, если этого пожелает Берлин. «Наши немцы в своем большинстве являются лишь простым инструментом берлинской пангерманистской политики в отношении нас»[420], - считал Бенеш.
Ренсимен неоднократно встречался с представителями судетских немцев и с пониманием выслушивал их жалобы. Но сам он мало надеялся на успех переговоров, о чем и сообщал Галифаксу. В беседе с Майским английский министр заявил, что «сообщения Ренсимена… малоутешительны, ибо тот считает, что достижение какого-либо компромисса между сторонами – дело чрезвычайно трудное и что он сам тоже мало надеется на возможность соглашения между чехами и судетскими немцами»[421]. Кроме того, между Бенешем и Ренсименом возникло недопонимание, и президент был раздосадован тем, что посредник неправильно информировал Лондон о его позиции. Хотя инцидент, как казалось Бенешу, вскоре был исчерпан, «от него осталось много горечи и недоверия у обеих сторон», «и, прежде всего, ясное и окончательное разочарование чехословацкой стороны, которая поняла, что на миссию Ренсимена… сильнее влияют аргументы Берлина, судето-немецкой партии и немецкой пропаганды, чем вся добрая воля чехословацкого правительства и президента»[422].
Не улучшила отношений между Бенешем и Ренсименом просьба лорда о встрече Генлейна с Гитлером в целях информирования того о ходе переговоров. 1 сентября президент получил письмо Ренсимена, в котором говорилось: «Принимаю к сведению, что господин Генлейн уезжает сегодня в Германию, чтобы встретиться с господином Гитлером. Он едет по моей просьбе, поскольку я верю в действительное стремление Генлейна к миру и надеюсь, что эта позиция может повлиять на господина Гитлера. Генлейн передаст господину Гитлеру мою твердую уверенность в том, что господин Гитлер одобрит и поддержит продолжение идущих переговоров и что решение судетского вопроса может привести к решению вопросов, которые сегодня встали между Великобританией и Германией.
Господин Генлейн сам придает большую важность тому, чтобы я сообщил Вам об этом, и попросил меня, чтобы я подчеркнул, что он едет по моей просьбе с единственной целью передать этот наказ. Он верит, что его поездка не будет искаженно истолкована в печати или неправильно воспринята чехословацким правительством, что может иметь для него плохие последствия»[423]. В тот же день Ренсимен посетил Бенеша и рассказал ему о разговорах с Генлейном. Президент проявил решительное несогласие с действиями Ренсимена и протестовал против них, подчеркнув, что тот переводит вопрос в недопустимую плоскость и призывает Гитлера вмешиваться в чехословацкие внутренние дела. Ренсимен заявил, что сделал это от себя лично и на свою ответственность. Он, якобы, принял это решение, желая устрашить Гитлера тем, что если дело не дойдет до соглашения между немцами и Прагой, это приведет к роковым международным последствиям и весь спор будет перенесен на поле принятия решений великими державами. «Было ясно, – пишет Бенеш, – что лорд Ренсимен, вероятно, вообще даже не осознал, что направляет предателя и слугу Генлейна к его господину, Гитлеру, чтобы они оба перед широкой общественностью „легально“ согласовали окончательные планы как раз к прекращению всех переговоров в Праге»[424].
Генлейн отправился к Гитлеру и провел в Берхтесгадене 1 и 2 сентября. В беседах принимали участие Риббентроп, Геринг, Геббельс, Гесс, генерал Боденшатц, адъютант Геринга. Хотя в официальном коммюнике об этом визите кроме общих фраз ничего сказано не было, дальнейшие события показали, что именно там обсуждался план дальнейших действий генлейновцев, конечно, не имевший ничего общего с одобрением ведущихся в Праге переговоров и согласием с их продолжением.
Англия и Франция по-прежнему оказывали нажим на Прагу, торопя ее в заключении соглашения с судетскими немцами. Ньютон настаивал на том, что оно должно быть достигнуто до открытия Нюрнбергского съезда нацистов 6 сентября. Если это будет необходимо, по его словам, чехословацкое правительство должно принять и карловарские требования генлейновцев. Ньютон обратил внимание Бенеша на то, что в случае войны Чехословакия оказалась бы «в достойной сожаления ситуации»: чехословацкие земли стали бы полем боя, были бы разорены военными действиями, прошли бы, скорее всего, через гражданскую войну. И, как пишет Бенеш, он «присоединил к этому еще и предупреждение британского правительства: дескать, более чем сомнительно, что и в случае победоносного окончания войны можно было бы восстановить Чехословацкую республику в тех границах, которые она сейчас имеет»[425].
Бенеш сам разработал так называемый четвертый план достижения соглашения с судетскими немцами. Он означал, по сути, почти полное принятие восьми пунктов карловарской программы Генлейна. Исключение составлял второй пункт, требовавший признания граждан немецкой национальности юридическим лицом. Пока неясна была суть этого требования и возможные последствия его принятия с точки зрения сохранения целостности республики. Как считал президент, «в этой борьбе против нацистского тоталитаризма и в защиту чехословацкой демократии я подчинился чрезвычайному и несправедливому нажиму британского и французского демократических правительств, которые, преследуя цель сохранить мир, принуждают нас под предлогом [осуществления принципа] национальной справедливости к уступкам, в действительности нацеленным на уничтожение нашей государственной и национальной мощи под ударами нацистского тоталитаризма»[426].
В информации о своей миссии, которую Ренсимен представил Чемберлену и направил также Бенешу, лорд высоко оценил четвертый план и отмечал, что он содержал все существенное из карловарских требований Генлейна. По мнению Ренсимена, если бы немедленно были начаты переговоры на основе этого плана, можно было бы достичь взаимопонимания и договоренности. Но именно эта перспектива успешных переговоров и являлась причиной того, что он был отвергнут радикальной частью судето-немецкой партии[427].
В возможности реализации плана сомневались и западные «умиротворители». В частности, Бонне полагал, что эти далеко идущие уступки судетским немцам были сделаны поздно, когда ситуация в Европе сильно изменилась.
