Чаша и Крест - Вера Семенова

— Но, графиня… Моя дорогая… — забормотал Шависс, подойдя к столику. У него был настолько раздавленный вид, что он даже не сразу решился сесть. — вы же это не серьезно, правда?

Трактирщик налил ему вина, и он жадно осушил сразу полкружки одним глотком.

— Если еще раз вы посмеете устроить при мне такую безобразную сцену, я сама вернусь к Моргану, — уверенно сказал Женевьева, в свою очередь отпивая из кружки. Вино было густым и вкусным, но пожалуй, не стоило пить его сразу так много, как это сделал Шависс. А тот опрокинул кружку до дна и сразу махнул трактирщику, чтобы наливал дальше.

— Вы сами не понимаете, моя дорогая, что сделали, — сказал он наконец, стукнув опустевшей кружкой по столу. — Вы… вы сорвали мой план. Все так удачно совпало. Его светлость был бы доволен тем, что его приказы так быстро выполняются. Может быть, он сразу простил бы мне то, что я увез государственную преступницу не в тюрьму, а в свое поместье.

— По-моему, вы слишком самонадеянны…

— Э, моя дорогая, — небрежно махнул рукой Шависс, — все зависит от масштаба услуги, которую я собирался оказать его светлости монсеньору. Уверяю вас, он закрыл бы глаза на некоторые шалости верного слуги, к тому же вызванные пылкой любовью.

Он посмотрел на Женевьеву длинным страстным взглядом, правда, уже слегка затуманенным.

— Что же это за услуга?

— О, это страшная тайна, — гордо ответил Шависс, разрезая кинжалом каплуна. — Возьмите кусочек, сердце мое, вы совсем ничего не едите.

— Я уже не голодна, — задумчиво сказала Женевьева, глядя в сторону.

Теперь они сидели так, что она хорошо могла видеть столик с теми троими, которых она спасла от неминуемой драки. А может, судя по настроению Шависса, еще чего худшего. Может, он собирался их арестовать? Но за что можно просто так схватить человека без суда? Впрочем, вспомни своего отца, сказала она себе. Круахан давно превратился в место, где с человеком могут сделать все, что угодно. Но все-таки, кто они такие? Всего лишь дворяне из свиты герцога Тревиса?

Женевьева оперлась подбородком о руку, чтобы было удобнее сидеть и смотреть.

Берси и миловидного юношу ее взгляд обежал сразу, соскользнул и остановился на лице третьего. Немного длинные темные волосы, подстриженные так, чтобы не касались плеч, но лежали волной. Одна прядь иногда падает на высокий лоб. Идеальный нос с легкой горбинкой. Небольшая бородка, как носят в южных провинциях. Большие темные глаза. Его лицо поражало правильностью черт и каким-то внутренним благородством. Определенно, человек с таким лицом не мог быть ни предателем, ни изменником, чтобы там не говорил Шависс. Это лицо короля, потерявшего трон, подумала Женевьева.

Он что-то сказал Берси, усмехаясь углом рта. Потом поднял глаза и встретился взглядом с ней.

Странно, но Женевьеве показалось, будто вокруг все заволокло туманом, остался только один взгляд темных, грустных, широко расставленных глаз. Она смотрела в глаза человеку, которого не знала даже как зовут, и чувствовала себя абсолютно счастливой. Никогда в жизни она не испытывала такого безграничного покоя. Она была уверена, что знает его, знает давно, и что специально приехала в Круахан, чтобы его увидеть. Она еще совсем не знала, что такое любовь, поэтому сразу не поняла, что с ней произошло.

Между тем за другим столом также происходил знаменательный разговор:

— Клянусь честью, Ланграль, это она и есть! Помните, я вам рассказывал? Она дерется, как демон. Один прием даже я до конца не понял.

— Все это очень странно, Берси, — произнес темноволосый человек, которого Берси назвал Лангралем, — я не люблю повторяющихся случайностей.

— Интересно, что она делает с этим мерзавцем Шависсом? — протянул миловидный юноша. — Смотрите, он ее слушается беспрекословно.

— Интересная пара, Люк, — хмыкнул Ланграль. — Не завелось ли у Моргана нового оружия в виде женщин-шпионок?

— Но она же не дала меня арестовать! — возмущенно воскликнул Берси. — Она же меня спасла, и сегодня тоже! Их двенадцать человек, нас бы наверняка прикончили, или серьезно ранили!

— Берси опять влюбился, — хладнокровно констатировал маленький Люк.

— Дьявол забери, если хотите, то да! Разве она не прекрасна?

— В первую очередь она опасна.

— Чем же?

— Как опасна любая женщина, Берси. Вы что, совсем не слушали того, что я пытался вам объяснить?

— У вас не сердце, а кусок льда, Бенджамен де Ланграль. Если вы ненавидите женщин, это не значит, что все они ужасны.

— Берси, — устало сказал Ланграль, — я не питаю к женщинам ненависти, я стараюсь держаться от них подальше.

— Мой дорогой Бенджамен, — сладким голосом заметил Люк, — полагаю, что в данном случае это вряд ли выйдет. Она не сводит с вас глаз. У Берси нет никаких шансов.

— Конечно, — угрюмо буркнул Берси, — первые десять минут рядом с нашим графом у меня нет шансов. Все женщины падают в обморок от его прекрасного лица. Но потом они начинают понимать, что все их усилия бесполезны. Вот тут рядом и оказываюсь я, веселый, надежный и пылкий любовник.

— Почему-то у меня такое ощущение, — медленно произнес Ланграль, — что я ее где-то видел раньше. Только никак не вспомню где. Все это очень подозрительно. Берси, вам конечно, очень повезло, что вас не арестовали с такими письмами в руках. Я же просил вас быть осторожнее и не затевать по вашей излюбленной привычке ссоры по дороге.

— Не всем же быть такими благоразумными, как вы, — Берси мрачно заерзал на стуле, опустив глаза. — Можно подумать, что вы никогда не допускали ошибок.

— Я просто стараюсь просчитывать последствия.

— Конечно, вы вообще все всегда рассчитываете.

— Просто вам совсем незнаком голос сердца, Бенджамен де Ланграль, — нежно сказал Люк, постукивая пальцами по столу. — Вы не способны на внезапные поступки, не то что наш дорогой Берси. Он встречает в придорожном трактире дерзкого юнца — и тут же решает набить ему морду. Дерзкий юнец неожиданно превращается в прекрасную девушку — и Берси решает в нее влюбиться.

— И вы туда же, Люк? От Ланграля я другого и не ждал, но вы же пишете стихи. Неужели вы не можете меня понять?

— Ваше увлечение, Берси, — Люк еще раз обернулся, внимательно посмотрев на Женевьеву, — представляется мне несколько сомнительным. Все рыжие женщины — прирожденные ведьмы. Это вам скажет любой поэт.

— А мне на это плевать, — гордо заявил Берси, проводя рукой по усам.

— С-срдце мое, куда вы с-смотрте? — прервал ее Шависс, только что оторвавшийся от четвертой кружки вина.

— У вас развиваются галлюцинации, — с отчетливой неприязнью сказала Женевьева, — или косоглазие на почве пьянства.