Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров

в поселок, не выполнив задачи. Из многолетнего опыта Сырпин знал, что таежники ни с того ни с сего оружием не балуются и, значит, имелась серьезнейшая причина пустить его в ход против пришельцев. Причина, которая геофизиками скрывается и требует выяснения в ходе следствия, если такое состоится. А не состояться следствию находилось достаточно поводов, прежде всего политических, а уж потом этнических. Жалко было Сырпину своего земляка-ханта, который попав в тюрьму, подцепит там туберкулез и если даже и освободится, то все равно в тайге больше не жилец, а в поселке — обуза. Но это причина этническая и затаенная. А явная, политическая, звучала, примерно, так: местное население встречает нефтеразведчиков с распростертыми объятьями, ожидая от их прихода расцвета промышленности, строительства, культуры, образования и здравоохранения. Райком партии во главе с Устюжаниным делает все возможное для претворения поставленной партией задачи и для организации плодотворного сотрудничества геологов и местного населения. Достигнуты определенные положительные результаты и рубежи. На этом фоне нет и не может быть националистических проявлений и никакого сопротивления, тем более вооруженного, специалистам геологоразведки. Поэтому Сырпин ответил Первому без заминки: «Читать-то читал. Однако глубоко сомневаюсь в правдивости сводки. Думаю, чудят наши пинкертоны от безделья. Банды понапридумывали. Откуда бы им здесь взяться, если их никогда доселе не было. Этим же геологам или с пьяных глаз причудилось или сами драку затеяли и получили отпор от местных, а теперь жалуются. В этом еще хорошо разобраться следует и без лишней огласки. Если обнаружатся хулиганы — привлечь за хулиганство. Если угрожали оружием — привлечь за злостное хулиганство. И не более того. Нашему району еще славы бандитского гнезда не хватало. Да хорошо бы Рыбакову наказать, чтобы его выдумка о банде за пределы района никуда не ушла, а то возьмет и доложит свою блажь в округ, а мы потом отдувайся. Ему перед пенсией большую звезду на погон хочется, вот он и придумывает где бы и как бы раскрыть громкое дело».

Первый своего заместителя хорошо понимал и даже почти соглашался с его доводами, но вида не подал. Первый потому и Первый, что он мудрее и осторожнее Второго и, тем более, Третьего. И политику партии понимает лучше и видит со своего кресла дальше. И отвечать за упущения своих подчиненных не намерен. А потому он прервал рассуждения Сырпина, которые грозили затянуться в краткую лекцию: «Что там Рыбаков выдумал, а что на самом деле случилось мы еще, думаю, разберемся. А вам неплохо бы задуматься почему в районе политико-воспитательная работа запущена: кинофильмов хороших нет, в клубе то «Идиота», то «Бродягу» показывают. Лекторов из области давно не видели. Соцсоревнование пущено на самотек, движение за коммунистический труд тоже. А вот с пьянкой и драками все в порядке — почти каждую неделю эксцессы случаются. Теперь вот еще и за ружья взялись. Скажи, а давно ли ты в национальные поселки выезжал, чтобы с народом встречаться? И чья же это забота? Знаете ли вы фамилию молодого ханта-охотника, попавшего под влияние хулигана, и устроившего стрельбу, вместо того, чтобы примкнуть к движению за коммунистический труд? Охвачен ли он соцсоревнованием и каковы его достижения на промысле? Вижу, что не знаете. Вот то-то и оно. На Рыбакова тень бросить желающих много найдется, а помочь ему в воспитании населения некому. В общем так: бери это дело под свой контроль и собирайся в командировку. Если подтвердится, что в районе появилась, так называемая, банда, лично ответишь перед партией. Разбаловались, понимаешь, банды начинают придумывать. Вы у меня все узнаете «кузькину мать». Отпустив Сырпина думать над сказанным и разносить подчиненный ему аппарат, Устюжанин попросил чаю с лимоном и вызвал по телефону Рыбакова: «Зайди ко мне с информацией по случаю хулиганской выходки с геологами. И чтобы были характеристики на каждого фигуранта». Затем развернул свежедоставленную вчерашнюю «Правду» и углубился в просмотр передовицы, вкусно прихлебывая чай из серебряного подстаканника с императорским вензелем «Н-II». Придет время и этот монарший подстаканник с царским вензелем и «кузькину мать» Сырпин ему еще припомнит. А пока он послушно готовится в тайгу, возглавить задержание хулигана, как он из монолога Первого для себя заранее определил — одного-единственного. Те времена, когда Сырпин мог расслабиться и выехать в тайгу на олешках или даже собаках, давно миновали и сейчас, сообразно занимаемой должности, он на такое мероприятие не решился. А потому позвонил начальнику районного узла связи и поручил ему подготовить аэросани для выезда в глубинку с агитбригадой. И хотя начальник узла связи сам набивался в состав агитбригады, Сырпин ему отказал, сославшись, что состав укомплектован и маршрут определен. Насчет состава Сырпин не обманул: он уже решил, что кроме него и водителя поедут Рыбаков и Охотников. Пятое, резервное, место для будущего арестанта, если такой попадется. А что попадется — сомнений не возникало. Затем он вызвал к себе Александрова, с картой, на которую тот уже нанес координаты найденного зимовья. После беглого ознакомления с картой, Сырпин признал давно забытые места и припомнил размытые временем образы из детства. Местность предстала перед глазами как на фотографии. Теперь он уже не сомневался, что найдет.

«Найдем! — подтвердили Рыбаков и Охотников. — Теперь знаем, где искать. А санки и через болото и по реке проскочат. До нас и раньше доходили слухи, что в тайге, кто-то скрывается, да только не знали где. А тайга большая и темная. К тому же и серьезного повода искать не находилось. Мало ли кто где живет». Лукавили Рыбаков и Охотников. Рыбаков мог найти, но не искал заимку от вечной занятости и нежелания ввязываться не в свое дело. Охотников же, наоборот, имел ориентировку о наличии в тайге неизвестной группы и искал способы на нее выйти для выяснения личностей, но, в одиночку и без поддержки, провести операцию не умел, а потому не решался и тянул со временем, внутренне понимая, что рано или поздно разбираться придется. А после того, как сумел подпортить отношения с самолюбивым Рыбаковым, надеяться на его оперативную помощь он не мог и расчитывать. Вмешательство Сырпина пришлось как нельзя лучше и теперь, затосковавший без постоянной работы, Охотников жил предвкушением грядущего задержания преступника, а может быть даже диверсанта или шпиона. На аэросанях за сутки можно обернуться, если не промедлить. Прогулка обещала быть приятной.

В кабинете Сырпина Рыбаков докладывал обстановку, которая, по его словам, оставалась спокойной. Несколько драк на свадьбах и по пьяному делу, замерзший в пургу возле дома депутат сельсовета,