Отцеубийцы - Мария Вой

– Ты сам прекрасно понимаешь, что будет дальше! Признайся в этом самому себе, как я признался и принял решение. Ты знаешь, что должен сделать. И сделаешь это, черт тебя дери!

Как они все-таки были похожи с Моррой, эти королевские прихвостни, только и умеющие, что врать и плести интриги! Как же он хотел, чтобы проклятый калека наконец заткнулся и перестал раз за разом тыкать его носом в то, что он изо всех сил день за днем пытался в себе придушить! Рейнар, это погребенное в унынии, слабости и грехах величество, боролся с ним так, словно от этого зависела его собственная жизнь… Ладно, не его собственная – ее-то он ни в грош не ставил. В какую игру он играл, если и впрямь готов был оставить Дар Латерфольту? Какая ему выгода?

– Я устал от твоей лжи, – тихо произнес егермейстер. – Убирайся, или порежу твое мерзкое лицо в лоскуты. Это мое последнее слово.

«А каким будет на самом деле мое последнее слово?» – думал он, пятясь. Попробовал пошевелить левой рукой – та дернулась, отозвавшись почти такой же яркой вспышкой боли, как в момент падения. По губам расползался то ли оскал, то ли улыбка, и егермейстер перестал двигаться, чтобы сберечь силы для последнего танца.

Пики целились ему в лицо уже с каких-то двадцати локтей. Он так и не нашел последнее слово…

Внезапно, когда между ним и остриями оставалось всего ничего, пехота Редриха дрогнула, замешкалась и подалась назад. Солдаты опустили пики, древки звонко перестукивались одно с другим. За забралами не было видно лиц, но Латерфольт откуда-то знал, что на них застыло замешательство. Он ощутил пятками, как содрогается земля; резкий порыв ветра ударил ему в спину.

– Шарка? – тупо прошептал Латерфольт, оборачиваясь как раз в тот момент, когда всадники длинными прыжками преодолели расстояние, разделявшее егермейстера и пикинеров.

Это были не хинны, не рыцари Редриха и не Сиротки, судя по оружию. Незнакомый отряд легкой кавалерии всего в четыре дюжины мечей бросился на пикинеров, пользуясь их замешательством, когда те не узнали в них ни своих, ни чужих. Латерфольт все еще стоял с саблей наперевес, пока мимо него проносились длинноногие лощеные кони в желтых попонах. Не было никакой уверенности, что это свои. Своих у него не осталось, кроме хиннов.

Его взгляд остановился на одном из всадников, который, резво проскочив между пиками, добрался до ряда солдат и принялся пронзать их мощными ударами меча. Латерфольт узнал его прежде, чем сумел рассмотреть желтый плащ, слившийся с попоной коня, – по шее, обнажившейся из-за спавшего кольчужного капюшона, и по плавным и быстрым движениям рук, которые, как всем было известно, для такого боя не годились.

Командиры пехотинцев криками посылали своих людей в контратаку, и теперь уже всадники стали отступать, оставив на земле почти треть своего отряда. Латерфольт отпрыгивал из стороны в сторону от мечущихся лошадей, пока его не схватили за наплечную пластину доспеха.

– Что ты тянешь? – крикнул Рейнар. В левой руке он сжимал поводья второй лошади, которые перекинул Латерфольту. – Забирайся, и валим!

Латерфольт вскочил в седло и пустился за Рейнаром, который стремительно отступал, подобно хинну в обманном маневре. Заметно поредевший отряд бежал следом. Пикинеры в латах и с тяжелым оружием быстро отстали, но из-за их спин уже взлетали в воздух стрелы и, описывая плавные дуги, опадали на убегающих.

Навстречу неслись под предводительством Наньи хинны, сообразившие, что потеряли главаря. При виде своих воинов, посылавших один за другим стрелы во врага, сердце Латерфольта наполнилось гордостью. Юнцы и бывшие рабы, тощие, изо всех сил вжимающие бедра в бока лошадей, пока их руки были заняты луками и стрелами, пошли за ним на смерть… Он звонко рассмеялся:

– Эй, Рейн! Ты совсем тронулся? Истинный Король кинулся в пекло, чтобы спасти какого-то хинна?

– Латерф, какого черта, – заорал Рейнар, – соберись!

– Откуда у тебя такие руки? Ты же калека! Или уже нет? Истинный убийца вернулся! – хохотал Латерфольт, не в силах унять бешеную радость от того, что ему удалось ускользнуть от смерти.

– Шарка случайно залечила мои шрамы, пока сращивала перелом.

Шарка!

Это имя заставило вспомнить, почему он так нелепо выпал из седла. Латерфольт подавился своим хохотом, вскинул голову к возвышению, нашарил взглядом фигуры Хроуста и Кирша – и по-прежнему пустое место, на котором должна была стоять она.

– Рейн! – Смеха в его голосе больше не было. Они остановились и спешились, не добравшись до резерва всего пару сотен локтей. Пехота уже давно оторвалась от них, а подоспевшие хинны отогнали самых рьяных. Рейнар, тяжело дыша, уставился на него. – Где Шарка?

Герцог проследил за его взглядом и крепко выругался.

Поле боя, затопленное дымом, пылью, воплями, грохотом орудий и скрежетом металла, по-прежнему представляло собой бурлящий хаос. С левого фланга стелился по земле мрак, но, вглядевшись, Латерфольт потерял вспыхнувшую было надежду. Не демоны Шарки, а дым от горящей рощи укутывал поле под Лучинами в черную вуаль.

Но где же тогда Шарка?

Он снова обернулся к своим спасителям. Вокруг герцога собирались всадники без знаков отличия, если не считать желтых попон на лошадях. Бракадийцы, не простолюдины, не отребье, хорошо вооруженные… За плечом Рейнара возникло до боли знакомое лицо. Поймав взгляд Латерфольта, герцог нетерпеливо махнул рукой на моложавого увальня, заставляя отъехать подальше, но егермейстер уже его узнал.

– Ты… Фубар… – Слишком много слов желало одновременно вырваться из горла Латерфольта, и слишком много в них было злости. – Хинны, ко мне!

Те возникли за его спиной. Вот бы они так быстро пришли ему на помощь на поле боя, опередив Рейнара! Но, кажется, все то время, что он был опьянен своим спасением, а затем ошарашен исчезновением Шарки, они с подозрением следили за незнакомцами и потому так быстро выстроились.

– Кто эти люди? – спросил он, и за его спиной хинны начали вкладывать в луки стрелы.

– Мои люди из Митровиц.

– И это все? Жалкие четыре дюжины?

Голос Рейнара дрогнул, превратившись в сухой скрип:

– Паны Митровиц не откликнулись на мой зов. Здесь все, кто пришел. Митровицы, впрочем, и на стороне Редриха решили не выступать. Я не знаю, что они там на самом деле…

Половину речи Рейнара Латерфольт пропустил мимо ушей, считая его людей и соотнося их с собственными силами. Хиннов за ним было больше раза в четыре, но то были бывшие рабы, мальчишки и девчонки; никто из них и полминуты не продержится против искушенных воинов. Взгляд Латерфольта то и дело метался к лицу Фубара, изуродованному при осаде Козьего Града, когда он в очередной раз провел егермейстера и самого гетмана. Фубар смотрел на него в ответ прямо и бесстрашно, совсем не так, как в лесу или в подземелье, где Якуб загонял ему под ногти иглы. Да и тогда, как оказалось, никакого страха в нем не было – одна лишь игра по заветам Рейнара и Морры.

– Окружить их! – процедил Латерфольт, и хиннские всадники начали медленно расходиться в стороны.

– Латерф, не дури! – раздраженно крикнул Рейнар, подходя ближе, и Латерфольт направил острие сабли ему в лицо. – Мы теряем время! Сейчас нужно…

– Ты все это время ждал битвы, чтобы твои люди тебя забрали! Ты не просил никакой помощи у Митровиц! Ты дал им понять, чтобы они не выступали на нашей стороне! Я слышал, как вы переговаривались на совете с Фубаром, но решил, что мне мерещится, доверился