Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

этих сведений». Иными словами, папа последовал совету монсеньора Делл'Аквы: лучше не рисковать и не давать союзникам подтверждений рассказов о том, что нацисты массово уничтожают евреев в Европе, иначе кто-нибудь может открыто сослаться на то, что Ватикан подтвердил обвинение, выдвинутое союзниками. Да и само слово «евреи» лучше не употреблять[532].

Часть третья. Роковые перемены

Глава 24

Попытка снять с себя вину

В ночь на 23 октября 1942 г. британские бомбардировщики, волна за волной, ныряли под облака, закрывавшие небо над Генуей на высоте 800 м, и сбрасывали на город сотни фугасных и зажигательных бомб. Лучи двух прожекторов пронизывали небеса, а зенитные пушки на ближайших холмах без особого успеха били по неуловимым целям. Эта атака ознаменовала начало новой фазы воздушной войны, развернутой союзниками: они приступили к «ковровым бомбардировкам», цель которых заключалась в устрашении и деморализации итальянцев. Бомбы взрывались в порту, в центре города и жилых кварталах, они разрушали больницы и церкви. Два дня спустя настал черед Милана. Британские бомбардировщики впервые совершили налет днем. Под бомбами погибло 132 человека. До конца войны Генуя, Милан и Турин подвергались авианалетам союзников: на каждый из них было совершено более 50 рейдов[533].

Помимо такого малоприятного для гитлеровской коалиции поворота событий в это же время на полях сражений произошло еще одно серьезное изменение. В ночь на 23 октября войска союзников под командованием британского генерала Бернарда Монтгомери начали наступление в Египте у города Эль-Аламейн, расположенного в центре Средиземноморского региона страны. В распоряжении Монтгомери было 190 000 человек и более 1000 танков. Ему противостоял немецкий герой войны Эрвин Роммель, имевший в своем распоряжении 116 000 солдат (они входили в состав немецких и итальянских частей) и 540 танков. Наступление Монтгомери началось с массированной артиллерийской подготовки, за которой последовала танковая атака через минные поля, установленные Роммелем. Не прошло и 10 дней, как союзники обратили в бегство войска гитлеровской коалиции, которые к тому времени потеряли половину личного состава.

Но на этом все не закончилось – 8 ноября в наступление на территории двух французских колоний, Марокко и Алжира, пошли американские пехотинцы под командованием генерала Дуайта Эйзенхауэра. Вместе со своими союзниками они быстро разделались с находящимися там немецкими и итальянскими частями. До той поры позиция Франции оставалась неопределенной: было не вполне ясно, на чьей стороне французские войска, расквартированные в Северной Африке. Тот факт, что французские силы, формально подчинявшиеся маршалу Петену и его вишистскому правительству коллаборационистов, не смогли противостоять наступлению союзников, заставил немцев направить собственные войска в юго-восточную часть Франции. Прежде эта большая часть французской территории оставалась под контролем французских войск.

Для Германии и Италии события в Северной Африке стали настоящей катастрофой. Мало того, что союзники выводили из строя сотни тысяч солдат противника и уничтожали его военную технику, они еще и создавали важный стратегический плацдарм для нападения с юга на ту часть Европы, которую контролировала гитлеровская коалиция. Италия оказалась в опасной близости к новым аэродромам и портам союзников[534].

С тех пор как два года назад немецкая армия совершила стремительный марш-бросок через Западную Европу, многим в Италии и в Ватикане казалась неизбежной грядущая победа гитлеровской коалиции. За это время немецкие войска успели захватить огромную часть Европы, далеко продвинуться на территории Советского Союза и вытеснить британские силы из Северной Африки. Япония в это время заняла огромные пространства в Азии и Океании. Теперь же стало вырисовываться совсем иное будущее.

Муссолини нужно было кого-то обвинить во множившихся несчастьях страны. «Бомбардировки Генуи и Турина – всецело вина Ватикана», – заявил он удивленному Раффаэле Гуарилье, своему послу при Святом престоле. Как полагал дуче, Майрон Тейлор почуял пораженческие настроения во время своего недавнего визита в Ватикан и решил, что они отражают более широкое отсутствие у итальянцев энтузиазма в отношении войны: «Поэтому он отправился в Лондон и предложил усилить террористические бомбежки Италии в уверенности, что таким манером союзники добьются краха нашей страны».

Гуарилья попытался уверить Муссолини, что тот ошибается. Ватиканские прелаты никогда не стали бы делать ничего такого, что подрывало бы боевой дух Италии, объяснил дипломат: они вообще живут в постоянном страхе совершить что-то, способное спровоцировать горячие головы в фашистских кругах на выпад против Святого престола.

«Верно, – признал Муссолини. – Потому что было бы очень легко отправить несколько сотен молодцов в атаку на Ватикан»[535].

Примерно в это же время итальянский посол решил поговорить со своим немецким коллегой о том, что виделось ему как величайшая угроза готовности понтифика сотрудничать с итальянскими властями. На Пия XII продолжают давить, пытаясь добиться от него осуждения принимаемых немцами антиклерикальных мер, заявил Гуарилья послу Бергену. Папа недавно поручил составить доклад о положении церкви на территориях, оккупированных Германией, и этот доклад рисует тревожную картину. В Австрии закрыты все семинарии, а дети учатся в школах, где запрещено обсуждение религиозных тем. В Чехословакии множество священников отправлено в концлагерь Дахау. В лагере Маутхаузен (согласно тому же докладу, подготовленному для папы) «находятся около 42 000 человек – евреи, священнослужители, политзаключенные. Это место страданий, самого жестокого и бесчеловечного обращения с людьми: в частности, здесь применяется удушающий газ»[536].

Впрочем, Гуарилья объяснил Бергену, что, несмотря на тревожные новости подобного рода, попадающие к понтифику, «из уважения к Германии папа сдерживает себя, и это приносит некоторую пользу Италии». Но если немцы продолжат свои антицерковные действия, папская политика молчания может оказаться неприемлемой.

Немецкий посол с готовностью согласился. Теперь в своих просьбах, направляемых в Берлин, он мог играть на новой струне. Дипломат писал в немецкую столицу 12 октября 1942 г.:

Посол Гуарилья недавно выразил глубокую озабоченность продолжающимся ухудшением германо-ватиканских отношений и осторожно поинтересовался, не могла бы Германия пойти на некоторые уступки Курии, например в том, что касается конфискации монастырей и собственности Церкви… Как и во всех остальных наших беседах, он поднял вопрос невыносимой англосаксонской пропаганды, изображающей Англию и Соединенные Штаты в их борьбе против держав гитлеровской коалиции эдакими столпами религиозной свободы. Он также опасается, что эта пропаганда может в конечном счете привести Аргентину и Чили в неприятельский лагерь.

В конце Берген давал такую рекомендацию Министерству иностранных дел Германии: «Полагаю, вам стоило бы обдумать те последствия, к которым может привести ухудшение отношений между Германией и Ватиканом. Открытый конфликт с папой чрезвычайно негативно скажется на общественном мнении в Италии, где и без того отношение к Германии не самое хорошее. К тому же это будет способствовать активизации махинаций тех, кто стремится вбить клин между Италией и Германией»[537].

Ночные бомбардировки городов Северной Италии продолжались, и министр образования Джузеппе Боттаи отправился к Муссолини, чтобы предупредить его об ухудшении настроений в обществе. Не беспокойтесь, отвечал дуче. После захвата Эфиопии семь лет назад, напомнил он, положение на фронте временами казалось скверным, и энтузиазм людей слабел, но, как только мы начинали делать успехи, энтузиазм возвращался[538].

Но сейчас положение лишь ухудшалось. В ночь на 21 ноября 250 самолетов союзников нанесли по Турину удар фугасными и зажигательными бомбами, сровняв с землей целые кварталы. Погибли 117 человек. Один из свидетелей бомбардировки описывал ее так: «Облако огня, невероятно яркое в ночной тьме, опустилось на Турин». Через восемь дней бомбардировщики британских Королевских ВВС снова засыпали город огромными фугасными и фосфорными бомбами[539]. Архиепископ Туринский непрерывно слал папе телеграммы и письма: в них содержалась своеобразная хроника налетов. В начале декабря он сообщал: «Церковные больницы разрушены, семинария и собор остались нетронутыми. Мой дом и я сам целы». Д'Арси Осборн, посланник Черчилля в Ватикане, докладывал в Лондон о реакции папы:

Недавние массированные бомбардировки городов Северной Италии, без всякого сомнения, очень расстроили папу и его окружение. Поскольку Его Святейшество никогда прямо не осуждал жестокое и целенаправленное истребление тысяч гражданских лиц во время немецких авианалетов на Варшаву, Роттердам, Белград,