Корабль Рима - Джон Стэк

— Не вижу никакой опасности, Дуилий. — Голос Сципиона звучал уверенно. — Остров не защищен и желает перейти на нашу сторону. Советник Димадис подтвердит, что в этом районе нет карфагенского флота. Взять остров под нашу защиту — простая формальность.

— Мы должны заручиться поддержкой сената.

Дуилий знал, что у него еще есть шанс отменить решение Сципиона.

— Нет! — внезапно разозлился Сципион. — Дебатов не будет. Ты забываешься, Дуилий. Стратегическое руководство флотом поручено мне. Здесь распоряжаюсь я, и я уверен, что опасности нет. Флот отбывает немедленно.

— Мне придется заявить протест, — сказал Дуилий.

— Протестуй сколько хочешь. Предоставляю тебе возможность обсудить мое решение в сенате. Пока вы дискутируете, я уже буду в пути, чтобы освободить население Липары.

Повернувшись, Сципион прошел мимо обескураженного Дуилия и стал прокладывать дорогу среди сенаторов, столпившихся за спиной младшего консула. Димадис смотрел ему вслед. Он расставил ловушку, и римляне попались в нее. Теперь пора спасать свою жизнь.

— В Риме тебе не нужна личная охрана, — сказал Лонгус, оглядываясь на пятерых телохранителей, следовавших за ним и Димадисом.

— На всякий случай, — поспешно ответил Димадис. — Новости, которые я привез с Липары, карфагеняне сочтут за предательство. Мне нужно защититься от наемных убийц.

Лонгус рассмеялся такому предположению, уверенный, что в Риме не может быть карфагенян.

Молодой сенатор видел, как Дуилий выскочил из здания курии и направился к своему городскому дому. Лонгус расстроился, став свидетелем поражения своего покровителя, и все еще искал способ отменить решение Сципиона. Но единственное, что ему оставалось, — ждать, пока Дуилий обратиться к нему за помощью, и надеяться, что он окажется полезным младшему консулу. Когда приемная опустела, Лонгус заметил одинокую фигуру Димадиса, о котором все забыли. Советник подошел к Лонгусу и попросил помощи, хотя и не сказал, в чем именно эта помощь должна заключаться. Сенатор согласился и теперь вел Димадиса в свой скромный дом у подножия Палатинского холма.

Войдя в дом, он приказал слуге показать Димадису покои для гостей, а затем отвести телохранителей на половину, где жили слуги.

— Я буду сопровождать советника в его комнату, — вдруг объявил начальник охраны.

— Придержи язык! — взорвался Лонгус, удивленный таким явным нарушением субординации.

— Все в порядке, сенатор Лонгус, — поспешно вмешался Димадис и шагнул вперед; голос его звучал взволнованно. — Командир лишь заботится о моей безопасности.

— Тебе нечего бояться в этих стенах. — Лонгуса обидел намек, что у него дома небезопасно, и удивил Димадис, вставший на защиту нарушившего устав офицера.

— Да, конечно, — кивнул Димадис, снова оказавшийся меж двух огней. Взглянув на Крона, он понял, как себя вести. — Понимаешь, Лонгус, я обещал жене, что не буду расставаться с охраной. Не хотелось бы нарушать слово.

Лонгус умолк, озадаченный явным волнением Димадиса и удивленный тем, что человек может так дорожить благосклонностью жены. Заметив презрение, промелькнувшее на лице сенатора, Димадис почувствовал себя униженным.

— Дело хозяйское, — наконец произнес Лонгус. — Буду рад видеть тебя в столовой, когда ты приведешь себя в порядок, — прибавил он и удалился, размышляя над тем, как сильно изменился Димадис со времени их первой встречи.

Крон подождал, пока римлянин уйдет, затем проводил Димадиса в его комнату.

— Проклятье, что мы здесь делаем? — прошипел он, прижав советника к стене и стиснув пальцами его шею.

— Мне пришлось согласиться, — испуганно выдавил из себя Димадис. — Лонгус настаивал, чтобы я воспользовался его гостеприимством, прежде чем возвращаться на Липару. Отказ был бы воспринят как оскорбление.

В ответ на это объяснение Крон что-то недовольно буркнул, силясь различить в голосе Димадиса нотки предательства. Но там был только страх. Еще раз сжав горло советника. Крон отпустил его. Димадис рухнул на пол, растирая шею. Советник не поднимал глаз, пытаясь скрыть бурю эмоций, отразившихся на его лице. Стоит Крону догадаться о его планах, и он мертвец.

Септимий помрачнел, увидев, что еще один легионер не смог преодолеть расстояние между двумя галерами. Солдат попытался ухватиться за бортовой поручень, но не удержался и под возгласы тех, кто уже стоял на носу «Аквилы», упал в воду с высоты десять футов.

— По крайней мере, этот не тонет, — пробормотал Септимий, наблюдая за легионером, плывущим к веревочному трапу.

Они чуть не потеряли одного человека, когда тот, как и многие его товарищи, свалился в воду, но в отличие от них сразу же не вынырнул на поверхность. Двое матросов сообразили, что легионер камнем пошел ко дну, и, нырнув в воду, спасли его. Тогда Септимий понял, что большинство солдат не умеют плавать. Сам он, проведший все детство на Тибре, считал это умение естественным.

Как и ожидалось, занятия шли медленно и тяжело. Легионеры прыгали без меча, щита и тяжелых доспехов, однако преодолеть расстояние между галерами удавалось не всем. Они были храбрыми воинами — Септимий ни на секунду не сомневался в этом, поскольку Четвертый легион считался грозной силой, — но, подобно всем людям, сталкивающимся с неизвестной опасностью, действовали неуверенно. Даже те, кто успешно перелетал на другую галеру, теряли равновесие — легкая добыча для противника в настоящем бою. Потребуется несколько дней, пока все не научатся прыгать на палубу другого судна. Тогда Септимий приступит к более сложной задаче — обучению легионеров тактике, которая поможет им выжить в первые, самые опасные секунды абордажа.

Когда крики стихли и следующий солдат приготовился к прыжку, Септимий услышал громкую команду, и все, кто был на палубе, тут же вытянулись по стойке «смирно». Не поворачивая головы, центурион скосил глаза в сторону трапа, по обе стороны которого теперь стояли уже знакомые и не вызывавшие приятных ассоциаций фигуры преторианцев. Расступившись, они пропустили Сципиона. Старший консул окинул взглядом всех, кто находился на палубе.

— Солдаты Рима, — громко произнес Сципион, так чтобы его слышали все, — отплытие через час. Приготовиться к походу.

Силан отсалютовал и отправил подчиненных на берег. Легионеры спустились на главную палубу, а затем по трапу сошли на причал. За ними последовали экипажи галер, которых Аттик инструктировал на главной палубе. Септимий подошел к поручням, обращенным к берегу, и окинул взглядом порт. Преторианцы в черных плащах рассыпались по всему порту, передавая один и тот же приказ экипажам, и на судах начиналась подготовка к отплытию. К центуриону подошел Аттик.