Алеет восток - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что вызвало и наше ожесточение. Поскольку солдаты комми часто не носили форму, то когда мы проходили через деревни, то арестовывали всех мужчин подходящего возраста. Напомню, что по Гаагской конвенции все они по этой причине считались бандитами, в военное время подлежащими расстрелу. Закон может быть суров – но это закон, ну а мы лишь скромные исполнители его!
В маленьких городках и деревнях нас обычно встречали с покорностью, но на требование выдать коммунистов отвечали, что все они убежали в горы. Тогда макаки, пришедшие в нашем обозе, восстанавливали законную власть своего генералиссимуса Чан Кай Ши, оставляли в деревне гарнизон. А мы шли дальше, с чувством хорошо выполненной работы – мы сделали за пару дней то, над чем местные макаки бились годы!
Вечером 27 августа мы узнали, что русские подло нанесли нам удар в спину, перейдя в наступление! Но лишь днем 28-го нам стали ясны масштабы катастрофы. Северной армии Гоминьдана больше просто не существовало, и мы имели полностью открытый правый фланг, шириной в триста миль! Правда, на пути врага была река Хуанхэ, – но любой рубеж без защитников это не рубеж! И чтобы прикрыть эти мили, у нас наличествовал лишь 4-й полк уже названной мной 3-й дивизии морской пехоты, в Циндао, и это против ударной танковой армии русских, поддержанной многочисленными корейскими и китайскими частями!
Момент был очень неудачным! Утром наши передовые батальоны вышли к переправе через Хуанхэ, возле впадения в нее реки Вэй. За ней лежала прямая дорога на Сиань. Мост был подорван комми, укрепившимися на том берегу, – причем у них было не только стрелковое оружие, но и какое-то количество 76-мм пушек и батальонных минометов. Все утро и день 28 августа прошли в артиллерийской перестрелке, форсировании реки штурмовым батальоном и героических усилиях саперов наладить переправу и восстановить разрушенные пролеты моста. К нашему удивлению, китайцы в этот раз дрались отчаянно, фанатизмом не уступая японцам, – но их было слишком мало, чтобы остановить элитную танковую дивизию. К 16 часам удалось на понтонах переправить несколько танков, после чего положение красных стало безнадежным; их артиллерия была подавлена еще раньше – проблемой было, что мы успели потратить очень много боеприпасов. К сожалению, два танка были утоплены при переправе. На мой взгляд, в этом походе танки М46 были явно излишни – для них просто не было целей, зато их вес, 44 тонны, был чрезмерен для китайских мостов и дорог, расход топлива великоват, и ломались они гораздо чаще, чем старые добрые «шерманы». Тот, кто видел китайские дороги после дождя, – поймет как нашу гордость дотащить по ним такую массу техники так далеко и так быстро, так и наше нежелание повернуть назад, когда цель была совсем рядом.
Потому генерал Робертсон колебался, а генерал Уокер вообще был категоричен: без прямого приказа из штаба Макартура нечего и думать об отступлении! Возможно, макаки преувеличивают, и положение не столь безнадежно? Но к вечеру 28 августа стало известно, что русские (или красные китайцы?) прорвали фронт и на нашем участке и стремительно наступают в направлении Чжэнджоу! Но вместо того чтобы разрешить нам немедленный отход, штаб сначала запросил нас о возможности помощи 82-й десантной, застрявшей в Яньани в двухстах милях к северу. Чтобы свернуть туда, нам необходимо было дойти до самой Сиани – при этом мы истратим все горючее и сами окажемся в таком же положении, не в силах помочь товарищам ничем! Робертсон отправил ответ, лишь под утро 29 августа поступило согласие. Десантники получили приказ прорываться самостоятельно. А мы повернули назад, что было нелегкой задачей, с учетом того, что на правый берег Хуанхэ уже успели переправиться не только пехота, но и танковый батальон. При эвакуации плацдарма еще один танк утонул – хорошо экипаж успел спастись. В поспешном марше мы потеряли еще одиннадцать «паттонов», поломавшихся или застрявших – чинить и вытаскивать их не было ни времени, ни возможности. И у нас оставалось недостаточно горючего, и пополнить запас было негде – возможности нашего китайского союзника были очень скромными, хотя помощь продовольствием он нам оказал.
Попытки прояснить обстановку от встреченных китайцев не дали почти ничего. Даже офицеры армии Гоминьдана впадали в панику и начинали кричать о «тысячах русских танков и бесчисленных ордах бешеных русских солдат, которые всех нас убьют» – получить же конкретные сведения, заслуживающие доверия, не удавалось.
Утром 30 августа войска моей 3-й танковой втянулись в долину речки Тан-хо, где мы проходили трое суток назад! Не зная, что Синсянь и даже Чаоцу, к западу от него уже заняты русскими.
Из туристического справочника 2012 года
(альт-ист)
Памятник председателю Мао установлен возле шоссе Сиань-Вэйнань, в 1200 метрах от южного съезда с моста через Хуанхэ – там, где в 1950 году войска китайской Красной Армии остановили американских агрессоров, рвущихся к Сиани, столице Освобожденного района.
Представляет собой бронзовую фигуру Мао Цзе-дуна (высота статуи 12 м) на десятиметровом гранитном постаменте. Возле ног председателя – уменьшенная (3 м роста) статуя рядового Ван Гуя, в том бою бросившегося с гранатой под танк. У постамента установлен тот самый танк, в 1959-м поднятый со дна Хуанхэ при строительстве моста. Справа и слева размещены скульптурные группы и барельефы, изображающие всех бойцов НОАК, погибших в том бою (как утверждается, с портретным сходством).
Мемориал очень почитается жителями города Сиань, несмотря на неоднозначное отношение к Мао Цзе-дуну.
Жуков Г. К.
Воспоминания и размышления
(альт-ист)
25 августа 1950 года американцы нанесли ядерный удар по Сианю, «столице» Особого района Мао. Было убито, ранено и искалечено свыше двухсот тысяч китайцев, в большинстве не солдаты НОАК, а гражданское население. В этот же день американский танковый корпус, после массированной артиллерийской подготовки и авиаудара, атаковал китайские позиции в районе Чжэнджоу. Началось наступление армии Гоминьдана на Особый район, поддержанное крупными силами американской тактической
