Алеет восток - Владислав Олегович Савин

– Ничего не предпринимайте. Только решительно пресекайте, если он реально прикажет русских бомбить. Без нашей санкции.

Через несколько минут.

Телефонный разговор, предыдущий собеседник из Вашингтона и госсекретарь Дж. Ф. Даллес

– Докладываю, сэр, что генерал Макартур, выехав в войска, снова взбрыкнул. Сделал перед журналистами очень резкое заявление в адрес СССР, которое может быть даже истолковано как приказ начать боевые действия. Мною указано, если он станет отдавать конкретные распоряжения, решительно пресекать. Но желательно, чтобы и кто-то от нас позвонил и разъяснил этому сумасшедшему пагубность его излишнего старания. Что до общих слов, то согласно вашей инструкции, они вполне подходят под «фактор возмущения»?

– Вы поступили правильно. Следите за ситуацией и держите меня в курсе.

Генерал-майор Цветаев Максим Петрович.

Северо-восточный Китай. 27–30 августа 1950 г.

Никогда больше – начало войны, падающие бомбы не застанут нас спящими в казармах, как 22 июня.

И никогда больше не будет, чтоб танковая часть, совершив марш, оставила половину машин поломавшимися на дороге, как в том же сорок первом.

Эти требования стали ключевыми в Советской Армии на много лет после войны. А там, где командовал Жуков, вдвойне! Часто проводились учебные тревоги, и горе тому, кто замешкается с выступлением из лагеря или военного городка. Командиры объявлялись условно убитыми и получали реальные взыскания. Горе тому, у кого на марше отставали танки – тут доставалось технарям, а если причина была в отсутствии запчастей, то и тыловикам. Ну а кого били в Москве, в ГАБТУ[31], если наши заявки не удовлетворялись, то мне неведомо. С учетом резко возросшей нагрузки на технику во время боевой подготовки – можете представить, чем были заняты экипажи в свободное от маневров время. Причем ворчали наши – корейцы принимали беспрекословно. Однако создавалось ненормальное положение с отдыхом – люди иногда буквально спали на ходу.

– А корейцы терпят и даже гордятся – у них большим человеком считается тот, кто умеет чинить и обслуживать технику!

И с зимы пятидесятого приказом Жукова были созданы технические роты, по аналогии с немецкими авиатехническими подразделениями времён нашей войны с Японией, прозванные корейскими. Костяк этих подразделений составляли наши офицеры и сверхсрочники, а рядовых прикомандировывали из КНА. Корейцы поначалу были «подай-принеси-дерни-натяни», но быстро учились. А главное – экипажи танков, по крайней мере в пунктах постоянной дислокации, были избавлены от рутинной и тяжелой работы по обслуживанию и ремонту. В походе, разумеется, чиниться приходилось самим. Помня, что в армии смысл не в отсутствии ЧП. А в том, чтобы оперативно устранить последствия и искренне доложить – товарищ командующий, за прошедший срок происшествий не случилось!

И когда нам объявили, что вот она, война – кое-кто, замордованный боевой подготовкой, даже с облегчением вздохнул. Война, она многое спишет – главное, чтобы в итоге победа была.

Мы пересекли фронт в маршевых колоннах, даже пострелять нигде не пришлось. У нас была своя задача – как на востоке, Шестая гвардейская шла на Циндао, так мы должны были совершить глубокий прорыв в тылы китайцев. Пройти триста километров за три дня – такого даже во время Висло-Одерской не бывало! Но и противник у нас на этом этапе был, не немцы! В приграничной полосе по нам не было сделано ни единого выстрела – зато мы (уже в первый день войны!) наблюдали многочисленные колонны пленных, тянущиеся в наш тыл. И видели, что осталось от китайского полка прямо в своем расположении, а не на позициях, попавшего под массированный огонь РС. Чем чанкайшисты думали, разместив войска без всяких укрытий так близко от границы – пусть теперь на небесах своему богу Конфуцию рассказывают! А нам их глупость лишь в помощь – скорее вперед!

Дождило. Дороги тут получше, чем в среднерусском Нечерноземье в распутицу, когда танк садится в грязь по башню – земля потверже. Так что даже легче, что тучи – авиация не налетит. Здесь, возле фронта, наши прикроют, а за триста километров в глубине? Танки, самоходки, тягачи с гаубицами на прицепе, шли по дороге уверенно, да и колесные машины не сильно от них отставали. Грузовики были частью еще ленд-лизовские «студеры», «интеры», «джи-эм», частью наши новые Зис-151, на вид похожи, только по задним колесам и отличишь, у американцев сдвоенные на осях, у наших одинарные и большего размера[32]. Причем у наших скорость и проходимость были даже лучше! Труднее было приданной корейской стрелковой дивизии, посаженной на автотранспорт, мобилизованный из народного хозяйства.

Нелетная погода. Помню китайский аэродром, бывший первой нашей целью, к этому времени мы уже оторвались от пехоты, прорывавшей фронт, больше чем на шестьдесят километров. Самое лучшее ПВО это наши танки на вражеском аэродроме – говорю истинно, поскольку взяли мы китайцев со спущенными штанами, там какая-то суета поднялась, лишь когда нас увидели, ну и что могут сделать несколько 20-мм зениток против Т-54? Взлететь никто и не пытался, техсостав сдался организованно, и сами выдали нам своих уже связанных офицеров, «это те, кто за Чан Кай Ши», ну а все прочие тут всегда сочувствовали идее коммунизма, тьфу! Самолеты стояли на краю поля, в полной исправности, больше двадцати «мустангов», но с китайскими опознавательными знаками, двенадцатилучевая белая звезда на синем круге, и хвост в сине-белую полосу. Наверное, теперь на народно-китайские перекрасят, красная звезда, как у нас, но еще в красном кольце, и хвост в красно-белую полосу, у корейцев кольцо вокруг звезды синее, у маньчжур желтое – мы учили, чтобы наших в воздухе отличать. А еще вернее, согласно плану, что сядут на этот аэродром реактивные «Миги», которые должны нас прикрывать! По радио доложили, получили «добро», рота корейцев осталась ждать, когда наш БАО с охраной на смену прибудет. И дальше вперед!

Вокруг дороги рисовые поля. Опытным путем (еще на учении, до начала) установлено, что и ИС и Т-54 по ним пройдут, хотя, конечно, не так резво, как по дороге, – а вот «шерманы», вязнут! Еще зимой привозили к нам американские танки, тоже с ленд-лиза, хотя «шерман» в РККА в войну был машиной редкой, слышал, что брали их в сорок третьем, на подстраховку, если с освоением Т-44 будут проблемы. Но «сорок четвертый» благополучно вырос до «пятьдесят четвертого», заменой сначала башни, а затем и пушки, – а вот «шерманы» так и провоевали до самой Победы в доблестном ТуркВО, хотя вроде в Иране в сорок шестом успели отметиться. А как мир настал, их отчего-то возвращать не стали – оставили наглядным пособием, а еще больше тягачами, со снятой башней. По мне, так себе танк – добротно