Алеет восток - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда входили в населенные пункты, то если наличествовал гарнизон или хотя бы жандармский участок – разоружить, у населения спросить, кто тут убежденный чанкайшист, таковых к стенке, прочих под замок, оставить свой гарнизон из тех же корейцев, обязательно с рацией – и с нами связь, что позади творится, и с вторым эшелоном, кто их сменит, как подойдет. Сопротивления никто не оказывал, дураков не было.
Помню в одном таком городке, гоминьдановский батальон выстроился на площади, готовый к сдаче. И у многих солдат – красные банты, красные ленточки, ну прямо как партизаны! Что сие значит? Товарищ Чень из команды, нам приданной от гаогановцев (в роли, как у немцев «служба гражданского тыла» была) перевел – желают перейти на службу к коммунистам. Что ж, милость к врагу на войне – это тоже оружие: чтобы враг не дрался насмерть, как загнанная в угол крыса, все равно не пощадят, а при первом случае хенде хох, а то и как здесь, в перебежчики. Вот только веры им нет в настоящем деле – хотя повязать их можно, чтобы назад не спешили переметнуться.
– А переведи: вижу, тут не все с бантами? Есть ли те, кто за Чан Кай Ши? Пусть сами таких накажут, тогда подумаю!
Я ожидал, будет, как в кино про семнадцатый год – ор, матюги, драка с толкотней, кто за грудки, а кто и за оружие хватается, кого-то прибьют, но в большинстве «врагов» повяжут и нам вытолкают на расправу. Но колыхнулся лишь строй, две-три секунды, меньше, чем запал у гранаты горит – и все! Офицеров на штыки, кого-то просто забили. И так же дружно все отшагнули назад, оставляя на наше обозрение валяющиеся в грязи трупы. И не было среди живых, как после выяснилось, никого в чине выше ефрейтора. Ох, чувствую, не только врагов – всех «служак» прикончили, кто от них что-то требовал, и уж конечно, «зверей», кто морды бил. Ладно!
– Переведи – они будут подчиняться тем, кого мы назначим. За неповиновение – смерть. А если убьют нашего командира, и виновных не найдут, то будет расстрелян каждый второй. Кто не согласен, выйти из строя и в плен на общих основаниях.
Не вышел никто. В плен на общих основаниях – так у китайцев, что у японцев: жизнь пленного не стоит ничего. А солдат в Китае раньше считался ниже крестьянина, но война и смута всем показали, что у кого винтовка, у того и власть!
Дальше я досматривать не стал. Как обычно, гарнизон оставили, китайское воинство к нему вспомогательным подразделением – и вперед!
Шли, выжимая из моторов всё. Заглохших тащили на буксире. Если не удавалось починиться – то оставляли в следующем по пути гарнизоне, вроде как на усиление, и безопасней, чтоб ремонтировались и догоняли. Самоходки со «святой» эмблемой на броне переход выдержали все, а вот два ИС и один Т-54 отстали. Причем корейский экипаж буквально плакал – на весь полк позор! Наши относились более философски, все-таки ИС для таких рейдов подходит мало. И тяжел, и тихоходнее, и посреди маршрута дозаправлять пришлось, когда у Т-54 и самоходок еще больше, чем по полбака оставалось.
Мы ворвались в Синсянь 29 августа вечером. И сразу влезли в настоящий бой – в городе оказался не только китайский, но и американский гарнизон! Полугусеничные БТР с крупнокалиберными «браунингами», солдаты в американских мундирах – численностью в усиленную роту, для нас немного, но драться пришлось по-настоящему. Не слишком заботясь о населении – считая город вражеским. А корейцы пленных брать вообще не любили.
Уже в темноте прямо на нашу заставу у южной окраины наскочила автоколонна – несколько джипов, три десятка грузовиков. Везли, как выяснилось, снабжение для американского корпуса. Увидев танки, сдались без сопротивления – положим, не сумели бы быстро развернуться на узкой дороге, но что мешало выскочить и пехом убегать в поля? Приняв нас поначалу за северокитайцев, пытались качать права, именем Соединенных Штатов, и требовать к себе особого отношения, – но пришлось им смириться с заключением в городскую тюрьму (было тут такое заведение, куда же без него?). А из груза, что они везли, ценность для нас представлял лишь бензин, подходящий для наших грузовиков. Ну еще продукты. А что делать с 90-мм снарядами, у нас и калибра такого на вооружении нет? Ладно, патроны 12.7 не к нашим ДШК подошли, но к трофейным пулеметам.
Всю ночь в городе шла стрельба – корейская пехота вылавливала остатки гарнизона. Как оказалось, американцев там был лишь взвод, и то не строевые, тыловики – и еще рота так называемой «гвардии» Чан Кай Ши. Потери у нас были совсем небольшие, жалко лишь, что выспаться не удалось. И еще плохо было, что дождь прекратился, – если прежде тучи висели совсем низко над землей, то сейчас солнце выглянуло, что земля просохнет, это, конечно, хорошо, но ведь теперь и авиация в работе, и здесь скорее чужие прилетят, чем свои!
30 августа днем частью сил (1-й танковый полк, усиленный артиллерией) выдвинулись на запад, к городу Чаоцу. Там не застали ни гарнизона, ни кого-либо из представителей местной власти – как оказалось, они сбежали еще ночью, услышав о нас от беглецов из Синсяня. И это было очень плохо – американцев предупредят!
Мы уже слышали по московскому радио, что вчера генерал Макартур, командующий американскими войсками на Дальнем Востоке, открыто призвал «загнать мировой коммунизм в его естественные границы, то есть в Сибирь». И что он требовал от СССР не только «убраться из Китая, Кореи и Монголии», но и пересмотреть границы в Европе, «освободив культурные нации из-под русского варварского ига». Угрожая при отказе атомной бомбежкой (а как иначе понимать его слова?).
– Это что, Гитлер воскрес? – спрашивали наши бойцы. – Того вразумили, теперь этот хочет?
– Вот он, звериный оскал империализма, – отвечали политработники, – и прав был товарищ Сталин, мировой капитал само существование СССР, а теперь социалистического лагеря, терпеть не может! Тесно нам и им на земле – и значит, мы их похороним!
В 16 часов разведка, выдвинутая от Чаоцу на северо-запад, сообщила о подходе крупных американских сил (это был разведбатальон 1-й танковой дивизии США, усиленный танковой ротой). В этот момент в Чаоцу находились лишь наш второй танковый батальон, мотострелковая рота и до двух рот корейцев. Подходил
