Хижина в лесу - Роберт Динсдейл

— Посмотри сюда!

На этот раз голос шел от четырехэтажного заброшенного здания. Как оказалось, внутри него росли деревья — в стенах зияли проломы, сквозь которые виднелись густые заросли. Половицы в доме разошлись, и из щелей, словно гибкие шнуры, выползали корни. Деревья, добравшись до потолка и проломив его, рвались на верхние этажи.

В одном из проломов, наполовину засыпанная палой листвой, стояла его мама.

— Малыш!

Мальчик хотел уже выскочить из убежища, когда мама, предостерегающе замахав руками, заставила его замереть на месте.

— Мама!

— Не двигайся, сынок, — велела она.

Голос ее был похож скорее на шепот, но, как бы там ни было, мальчик ее услышал.

— Пригнись.

— Мама, а можно…

— Нет, малыш!

Но мальчик решился. Неважно, что говорит мама… Неважно, чего она от него хочет… Разлука слишком уж затянулась. Он оторвался от ствола дерева, укрывшего его, и бросился по запущенной улице к зданию. Мальчик видел, как тень устремилась за ним. Из последних сил, спотыкаясь, он домчался до здания, заскочил внутрь и захлопнул за собой дверь. Навалившись на дверь всем телом, мальчик почувствовал, как кто-то ударился об нее с противоположной стороны. Дверь заходила ходуном, но Алику все же удалось удержать ее.

Наконец мальчик решил, что преследователь ушел, и огляделся. Внутри здание представляло собой такие же руины, что и снаружи. Из щелей между половицами тянулся шиповник. Рядом росли розы. У развалившейся лестницы покачивался папоротник. Вокруг было полно чертополоха и крапивы.

Мальчик пробрался мимо кустов ежевики, отвел в сторону листья папоротника и ступил на лестницу. Она оказалась куда прочнее, чем он поначалу решил. Набравшись храбрости, мальчик шагнул сразу через две ступеньки. Скоро стал виден второй этаж. Пол там, похоже, полностью сгнил, и его заменили сплошные переплетения корней.

Мальчик поднялся на второй этаж. Из пролома в стене открывался вид на город. Улицы его захватил лес, а на месте школьного двора разрослись камыш и рогоза. Посреди уродливой рощи на втором этаже стояла мама. Ей, должно быть, было холодно, потому что она крепко обхватила себя руками за плечи. Подол ее ночной рубашки трепетал под порывами ветра.

Обогнув розовые кусты и шиповник, мальчик бросился к маме.

Мама обняла его. Ее лицо прикоснулось к его лицу. Она поцеловала сына в щеку.

— Что-то не так, мама? В чем дело?

— Тебе не следовало сюда подниматься. Лучше бы ты остался под деревом. Тогда бы ты уже проснулся.

— Мама, это место похоже на квартиру, в которой мы жили.

— Конечно, малыш.

— Как лес сумел проникнуть сюда?

— Малыш, ты сам пригласил его, — с неизмеримой печалью в голосе ответила мама.

С улицы донеслось странное причитание.

— Дед плохо обо мне заботился.

Мама еще больше погрустнела и укоризненно взглянула на него.

— Ты тоже плохо о нем заботился.

Мальчик немного отстранился, но не разорвал объятий.

— Мама…

— Извини, но так оно и есть. Ты мне обещал, что будешь любить деда и заботиться о нем…

— Он одичал… Я не знаю, как это получилось.

— Ты был нужен ему, а он — тебе.

— Во всем виноваты деревья, мама. Сначала они не дали дедушке вырваться из леса, а потом высосали из него жизнь.

— Идем со мной, малыш.

Не разжимая объятий, мама подвела его к пролому в стене. Дул ледяной ветер. Мальчик посмотрел вниз, и оказалось, что земля где-то ужасно далеко, даже верхушки деревьев были едва видны. Перед глазами мальчика все поплыло…

Между деревьями двигалась тень.

— Взгляни не него.

— Это он, мама?

— Да, это твой дед.

— Что он задумал?

— Хочет войти в здание. Я пытаюсь удержать его на расстоянии, но надолго моих сил не хватит. Сейчас, как видишь, он вполне может обходиться без деревьев. Он несет лес с собой. — Она помолчала. — Малыш, ты должен проснуться. Просыпайся и беги из школы так быстро, как только сможешь!

— Почему, мама?

— Да потому…

Мальчик ощутил, что некая сила вырывает его из маминых рук. Его завертело в воздухе и швырнуло вниз…

Глаза мальчика открылись. Над ним склонился учитель Навицкий. За его спиной маячила директриса.

Мальчик приподнялся, понял, что запутался в одеяле, и начал выкарабкиваться из него, как стал бы вырываться из удушающих рук. Учитель придержал его за плечи. На лице мальчика был испуг.

— Все хорошо, — сказал учитель. — Ты задремал, Алик, и вдруг начал разговаривать во сне.

Мальчик успокоился.

— Алик, ты меня слышишь?

Он кивнул.

— Я хочу пить.

Учитель повернулся к директрисе. Та направилась к столу и пару секунд спустя вернулась со стаканом воды. Учитель поднес его к губам мальчика.

— Полегчало?

Частично вода полилась по подбородку, но все равно освежила мальчику горло.

— Алик, тебе что-то снилось? Ты метался во сне. Ты помнишь, что тебе снилось?

Он прекрасно все помнил. Сделав еще один глоток, мальчик кивнул.

— Итак, Алик, — начал Навицкий, — что все это значит?

— Я…

— Ты кричал одно и то же, Алик.

Вода ледяным потоком бежала по горлу. Мальчик похолодел.

— Что я кричал?

Учитель поднялся на ноги.

— Довольно странно… Ты ворочался с боку на бок, твои руки словно что-то сжимали, ноги подрагивали… И ты все время говорил… — Учитель переглянулся с директрисой и продолжил: — «Он выходит из леса». Ты все время повторял это, Алик.

Лес… Тропинка… Давно брошенная машина со следами ударов топором…

Старик брел, оставляя за собой борозду в подмерзшем снегу.

Темная лента дороги в тусклом зимнем свете… Мимо прогромыхала одинокая машина. Водитель прокричал ему что-то и погрозил из окна кулаком. Дикарь крикнул что-то в ответ.

Сидящие на ветках деревьев голодные грачи… Сбитая на дороге рысь…

Одна здоровая нога, вторая бесполезно тянется позади. Он выставил вперед костыль и сделал очередной шаг.

Звонок возвестил о начале большой перемены. Мальчик сидел в учительской. Снег валил не переставая. Совсем не та погода, чтобы играть во дворе, и дети, должно быть, сидят сейчас по классам, в зале, в библиотеке и в других укромных уголках, какие только смогли найти. В учительской педагоги тоже жаловались на непогоду.

Наконец в помещении почти никого не осталось. Учитель Навицкий присел перед мальчиком на корточки.

— Алик, тут один человек хочет с тобой побеседовать.

— А кто он?

— Мужчина, милиционер. Он занимается поиском пропавших людей.

— Но я же не пропал, я здесь, перед вами, — шепотом возразил мальчик.

— Алик, я заявил в милицию о твоем исчезновении после того, как ты перестал ходить в школу.

— Я не думал…

— Я не знал, что делать, Алик. Милиционер задаст тебе несколько вопросов. Его интересует, что случилось с тобой и с твоим дедом. Кстати, он жив?

Мальчик не ответил, и учитель продолжил:

— Думаю, эту ночь ты проведешь у меня дома.

Мальчик растерялся и вдруг почувствовал себя предателем. Он не собирался возвращаться в город. Он просто хотел остановить Лену, а потом, как говорится, «шмыгнуть в кусты». В лесу остался костер, его нужно поддерживать. И дедушка, который лежит на снегу. Надо накрыть его сосновыми ветками и одеялом, чтобы ночью лес не забрал его к себе.

Учитель хотел взять его за руку, но мальчику показалось, что это тоже будет предательством. Выдернув руку, он поднялся на ноги.

В классе дети ужасно шумели, но при виде учителя сразу же прекратили свои игры, включая опрокидывание стульев и перебрасывание скатанными из бумаги шариками. Учитель провел мальчика к его прежнему месту за задней партой. Юра окинул его озадаченным взглядом и, когда Алик уселся, взял карандаш, лежавший на углу парты, и протянул приятелю. Мальчик взял карандаш, не очень помня, как им писать. Лицо Юры расплылось в улыбке.

— Ты придешь поиграть со мной после школы? — спросил он с таким видом, словно Алик никуда на год не исчезал.

Тем временем начался урок. Сегодня они не читали книжек и не решали задач. Учитель нарисовал на доске гору и начал рассказывать об альпинистах, попавших в снежную ловушку, и о времени, которое понадобится, чтобы до них добраться. Мальчик чувствовал себя словно в тумане. Пробежав взглядом по лицам детей, он увидел Лену. Девочка сидела в другом конце класса, покачиваясь на задних ножках стула и улыбаясь. Иногда ручка падала из ее руки на пол. И каждый раз другой мальчик, который не сводил с Лены восхищенного взгляда, поднимал ручку и передавал ей.

— Лена! — обратился к девочке учитель. — О чем ты думаешь?

Она едва не упала со стула.

— Что?

— Ты меня слушаешь?

— Да. Извините.

Навицкий тяжело вздохнул, словно подражая ее отцу.